Подать записку в монастырь
О здравии или упокоении
Звезда инока Киприана (часть 1)
Наша рубрика «Небесная летопись» рассказывает о героях из разных стран мира, о тех, кто живет совсем рядом. Это не выдуманные персонажи из кинофильмов и книг, а наши современники — простые люди с горячим сердцем, чья жизнь наполнена любовью и состраданием к ближнему.
«Путь человека к Богу идет через всю жизнь.
Христос сказал: "Се, стою у дверей и стучу.
Если кто услышит голос Мой и отворит дверь,
войду к нему и с ним вечерять буду".
И вот таких "стуков" в моей жизни было много, причем явных».
Инок Киприан (Валерий Анатольевич Бурков)
Сегодня мы хотим рассказать вам об уникальной судьбе последнего Героя Советского Союза, ставшего монахом. Его зовут отец Киприан (Бурков). В своей жизни ему удалось побывать солдатом и офицером, передовым авианаводчиком и командиром, политиком и защитником прав инвалидов, миссионером и монахом.
«Война — противоестественное явление»
1979 год. Начинается война в Афганистане. В составе ограниченного контингента советских войск в страну уехал полковник Анатолий Иванович Бурков, отец Валерия. В октябре 1982 года домой придет известие о его гибели: Бурков-старший спасал экипаж подбитого вертолета, сам был подбит, сгорел вместе с Ми-8, но экипаж остался жив.
Орденом Красной Звезды Анатолий Иванович Бурков был награжден посмертно. За две недели до смерти он написал жене последнее письмо, действительно прощальное, завещание, в котором вспомнил абсолютно всех. Оно в стихах, и именно в этом письме указано, как он погибнет: сгорит.
«С отцом, — говорит инок Киприан, — мы были друзьями, хотя тоже непросто к этому пришли. Было разное, был я и непослушным, и разговоры с отцом в тот период, ненавязчивые с его стороны, помогли мне встать на правильный путь. Потом я поступил в военное училище, пошел по стопам отца, и с тех пор мы с батей были именно друзьями. Я считаю, это огромное счастье, когда сын и отец — друзья.
Отец всегда, хотя не был верующим человеком, говорил: "У тебя есть две задачи в жизни — познать себя и победить себя"».
С родными на присяге
Валерий Анатольевич в армии с середины 1970-х. Получив высшее военное образование, служил на Дальнем Востоке, а после смерти отца буквально вырвал у командования разрешение лететь в Афганистан, хотя по состоянию здоровья мог не лететь. Кто-то думал: едет мстить, а на самом деле он ехал, потому что обещал отцу приехать — в их последний долгий разговор.
«В авиационном училище на физподготовку особенно не налегали. Кроссы мы, конечно, бегали, но налегке. Гимнастерка — самое тяжелое, что было на нас. А в Афгане — полная боевая выкладка: на голове — каска, на плече — автомат, за спиной — 23-килограммовая рация и вещмешок. Да постоянно в горку карабкаешься. Первое время думал: не выдержу, сломаюсь. Потом втянулся. Правда, каску и бронежилет с собой не брал. Пуля из автомата всё равно пробивала броню, только лишняя тяжесть. Да и маневренность теряешь, а в нашем деле важна мобильность. Мы оказывались главной мишенью. Ни один боец из моей группы, в которую входило пять человек, не ушел целым, все получили ранения разной степени тяжести. Я чуть не погиб на первой операции, поскольку не различал звуки выстрелов, не понимал, по кому бьют», — вспоминает отец Киприан.
Потом было еще два десятка боевых операций, в том числе с подразделениями 70-й отдельной мотострелковой бригады в провинции Кандагар. Всю зиму он провел в горах. Получил орден Красного Знамени и досрочно звание майора.
Январь 1984 года. Валерий Бурков с сослуживцами после операции под Кандагаром
Вещий сон
…Однажды ему, молодому офицеру, выпускнику Челябинского высшего военного авиационного училища штурманов, приснился сон, как он подорвался на мине. Казалось бы, хуже не придумаешь. Бурков поделился этим сном со своим товарищем. «Не дай Бог! Лучше застрелиться», — сказал он тогда…
Сон сбылся в апреле 1984 года. В ходе очередной Панджшерской операции, на горе высотой 3300 метров, молодой майор Бурков подорвался на мине.
«И подорвался, кстати, недалеко от места, где погиб отец. В том же Панджшерском ущелье, только весной 1984-го. Мина оказалась самодельная, напичканная гвоздями, поэтому тяжелое поражение было. Правую ногу сразу оторвало, а в левую вошли все эти гвозди и сделали из нее месиво. Потом, когда меня тащили к вертолету, я думал: лучше бы ее сразу оторвало, потому что она ни на чем болталась. Пока лежал на скале, ждал помощи, переживал и думал об одном: как мама всё это переживет? Сначала отец погиб, теперь сын подорвался — как она это вынесет?» — вспоминает отец Киприан.
В теснинах Панджшерского ущелья
Госпиталь
В госпитале под Кабулом на операционном столе он три раза находился в состоянии клинической смерти, у него трижды останавливалось сердце.
«Перед этим я чувствовал боль только в ногах. А тут я весь превратился в боль. Тяжесть была, как будто на тебе лежит камень весом в тонну. И вдруг мне стало как-то легко, свободно. Я, как будто отдаляясь, начинаю видеть себя сверху: сначала лицо и грудь в крови, потом ноги, из одной ноги торчат кости, другая — месиво. Врачи надо мной стоят. Я думаю: "Это мне снится?" Я как бы поднялся под потолок и ощущаю, как меня куда-то тянет. Вижу свет. Есть выражение "свет в конце тоннеля". Так говорят, потому что там окаемочка такая темненькая. "Бог есть свет" (1 Ин. 1: 5). И вот свет наполняет меня, я — в свете. Он необычный, неземной, очень яркий, но не слепит. Он согревает, притягивает к себе, и я вхожу в тоннель, медленно двигаюсь по нему и ощущаю, как всё большая и большая радость охватывает меня, я начинаю наполняться счастьем, но вдруг что-то ужасное появляется из черноты, пытается схватить меня и утащить куда-то во мглу. А там — жуть. Почему? Как обрисовать? Небесное и поднебесное наш язык не может описать, потому что он предназначен для земной жизни. А потом движение прекращается, свет начинает рассеиваться, превращается в обычный, и я — как бы сквозь дымку, расплывчато — вижу врачей и слышу голос: "Валера, открой глаза". И опять теряю сознание», — рассказывает отец Киприан.
Ноги ему ампутировали, а вот раздробленную правую руку хирург от Бога, Владимир Кузьмич Николенко, сумел спасти.
«Когда я утром после ранения очнулся, лежал под простыней, правая рука в гипсе, левой рукой снял простынку, смотрю — там остатки ног загипсованы. Передо мной вдруг возник образ Алексея Маресьева, летчика Великой Отечественной войны. Я подумал: "Он летчик, и я летчик, и я тоже советский человек. Почему я должен быть хуже, чем он? И рукой махнул: ерунда! Новые ноги сделают!" И — как отрубило: я больше не переживал. Был абсолютно уверен, что останусь в армии, вернусь в боевой строй», — вспоминает отец Киприан.
Валерий Бурков в госпитале держал книгу «Повесть о настоящем человеке» на столике у кровати
Потом были госпитали в Ленинграде, в Подольске. Валерий Бурков перенес пять операций.
Ноги он тренировал, отправляясь в город за покупками. В советские годы царил дефицит. Он выстаивал очереди, несмотря на стертые в кровь культи. Боль была нестерпимая, но он знал: жалеть себя нельзя. Еще в госпитале он дал себе слово, что не наденет офицерскую форму, пока не научится ходить без трости.
«Когда я лежал в госпитале и сам стал вставать на протезы, то понял, что в фильме об Алексее Мересьеве еще мало показано, насколько тяжело вставать на ноги вначале. Даже тридцать минут просидеть в протезах тяжело: ноги начинают ныть, и в конечном итоге ты снимаешь протезы. Но организм потрясающе устроен Господом, человек ко всему может привыкнуть. Вопрос лишь в том, хватит ли сил выдержать эту борьбу», — вспоминает отец Киприан.
«Маресьев смог, и я смогу...»
Валерию Буркову помогли его жизнелюбие и стойкость. Он не только научился ходить без палочки на протезах, но и танцевать. Однажды на фестивале советско-лаосской дружбы он так лихо отплясывал рок-н-ролл, что у протеза сорвалась резьба, отвалилась стопа, 4-миллиметровая сталь лопнула. Протезы были рассчитаны на инвалида, Валерий Бурков к тому времени считал себя совершенно здоровым человеком…
Несмотря на тяжелое ранение, Валерий Бурков вернулся в строй, восстановился в армии. Поступил в Военно-воздушную академию имени Гагарина. На танцевальной площадке в кафе при Доме офицеров встретил свою будущую жену Ирину. Узнав, что у этого веселого, оптимистично настроенного парня нет ног, она решила, что это именно тот мужчина, которого она искала. Они поженились, а в 1986-м у них родился сын Андрей.
Окончив академию, Валерий Бурков продолжил службу в Главном штабе ВВС, по собственной инициативе разработал нормативную базу для авианаводчиков.
В 1991 году по его инициативе был создан Координационный комитет по делам инвалидов при Президенте Российской Федерации, Буркова назначили председателем этого комитета. Став советником президента, он активно участвовал в разработке и совершенствовании российского законодательства и международных соглашений по улучшению положения инвалидов. От имени России он выступал на Генеральной Ассамблее ООН с предложением установить Всемирный день инвалидов, который теперь ежегодно отмечается 3 декабря.
И именно тогда советники президента США Джорджа Буша (старшего) сделали ему комплимент: «Господин Бурков, если все русские такие, как вы, то Россия решит все проблемы».
После ухода из Администрации президента Валерий Бурков создал небольшой, но процветающий торговый бизнес. Передал его в управление жене, а сам занялся тем, к чему лежала душа: сочинял песни, стал известным среди афганцев автором и исполнителем песен, устраивал фестивали и концерты.
В 1991-м был удостоен звания Героя Советского Союза. А в апреле 1994-го в Кубинке на празднике, посвященном 60-летию учреждения звания Героя Советского Союза, взял и вместе с инструктором прыгнул на протезах с парашютом…
Валерий Бурков прошел огонь, воду и медные трубы. Был советником президента, активно работал во Всероссийском обществе инвалидов, возглавлял фонд «Герои Отечества», вращался в большой политике, был депутатом, занимался бизнесом. Его кандидатуру рассматривали на пост губернатора Курганской области.
Но Валерий Бурков всё больше осознавал, что он в тупике, ничего его в жизни уже не радовало, в душе была пустота…
Продолжение следует…
Материал подготовлен редакцией сайта obitel-minsk.ru
24.08.2021