протоиерей Андрей Лемешонок:
«Эгоизм и самолюбие обильно процветают на почве Православия. Очень обильно. И те грехи, которые в нас живут, приобретают гигантские размеры после того, как мы принимаем святыню».
«Сдавайте и ничего не бойтесь. Этим вы не согрешите и не предадите Бога. Это всё внешнее, для временного мира. А в сердце вашем храните веру православную…»
«Мы находимся в окружении не только светлых ангелов, но и темных. И очень важно, насколько мы устремлены к Богу, в каком состоянии находится наша душа. Это влияет и на атмосферу места, где мы живем».
«Дорогие мои, надо все-таки уже выходить из школьного богословия: "Я это не дочитал, я это не прочитал… Я съел что-то не то…" Ну и что? Какая разница? Я не люблю никого, я эгоист — вот это важно».
«Есть келейное покаяние — когда человек вечером перед сном молится, исповедует Богу свои грехи. Это правильно и полезно. Но келейная молитва не заменяет церковного таинства Исповеди».
«Человек предполагает, а Господь располагает. Христианин должен всегда настраивать себя на то, что у него есть множество планов и желаний, но — "да будет воля Твоя"…»
«Вы объявляете войну дьяволу — и хотите, чтобы вам было хорошо? Вы приняли Тело и Кровь Христа, Который распят на Кресте, и думаете, что сразу "полетите"? Да никуда вы не полетите. Ползти надо…»
«На самом деле это не выбор, а возвращение к истоку. Если посмотреть на то, что происходит в мире, становится ясно: православие — единственный оставшийся оплот чистоты и истины…»
«За некрещеных нельзя подавать записки в храме, но можно и нужно молиться дома. Главная ваша задача — сделать всё возможное, чтобы ваши близкие пришли ко Христу…»
«Поверь, что ты можешь быть не червяком, ползающим по помойкам, а ангелом. У всех нас должны вырасти крылья! Но высоко не забирайтесь, а то упадете и разобьетесь. Надо потихоньку…»
«Первая мировая война, революции разрушили не одну империю. Все везде искали свободы, все хотели обновления. А нового ничего не будет. Всё, что было нужно, уже дано человечеству…»
«Святость подразумевает, что человек отказывается от своей гордыни, от своего "Я", от своей "праведности", от своей "духовности", считает себя последним грешником. Тогда в нем начинает жить Бог…»
«Что вы хотите здесь получить, в этом временном мире? Клад найти? Или эликсир бессмертия? Но в том состоянии, в каком находится сейчас человек, бессмертие будет для него вечной мукой».
«Человеку нужно находить меру того, что он может отдать Богу, а что пока сделать не в состоянии. Иначе будет надрыв. В непостное время, тем более летом, можно и отдохнуть…»
«Достаточно в одном. Ваша материнская молитва — это тоже великое дело. Детей нужно воспитывать, водить в храм, пытаться сделать всё, чтобы они стали верующими людьми…»
«Мы привыкли к той формуле жизни, которую получили после грехопадения: "земля еси, и в землю отидеши". А у нас уже другая формула: "Дух Твой благий наставит мя на землю праву"».
«Вы сейчас живете без молитвы и без Бога — и, возможно, уже испытываете внутренний ад: пустоту, одиночество, тьму. Но из этого ада можно выйти…»
«Развод возможен тогда, когда уже нет надежды на изменение. Вы должны посмотреть на себя: сможете Вы еще бороться или всё — предел? Ваше решение должно быть с молитвой и рассуждением».
«Сегодня у нас большой праздник — день памяти святителя Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского. Мы сильно связаны с этим великим святым. Благодаря его молитвам началось наше служение».
«Стерильными мы не будем. Это надо понимать. Некоторые не понимают и пытаются быть стерильными, но получается уродливо. Мы должны трезво смотреть, на что способны и чего Бог хочет от нас».
«Что значит "так" или "не так"? Сейчас пройдет испытание, а потом будет утешение. "Сеющие слезами, радостию пожнут". Ничего случайного не бывает».