Другая планета
— Первое время в монастыре было очень сложно, — продолжает матушка Вера. — Это как мясорубка во всех смыслах: в физическом, психологическом, моральном, духовном. Это был тотал-треш.
Вы можете представить себе «светскую даму», которая никогда в жизни не работала? Я не просыпалась раньше 11–12 часов. У меня никогда не было вопросов, где взять деньги. Мне захотелось — села на самолет и полетела в Турцию.
И вот ты мучаешься, а потом наступает жизнь — прекрасная, полноценная, насыщенная, осмысленная, настоящая. В монастыре ты обретаешь внутреннюю абсолютную свободу.
Здесь совершенно другая жизнь. Люди, которые находятся здесь, смыслом жизни понимают служение всему остальному миру через очень разные способы. Это как другая планета. А с другой стороны — та же самая жизнь. Обычная. Люди — всё равно люди, где бы они ни были.
Жизнь в монастыре, если говорить грубо, — это дорога. Сколько бы она ни продолжалась, в тебе идет борьба между ветхим человеком и новым. Между добром и злом внутри тебя. Помните, как Достоевский говорил: поле брани — это сердце человека.
Когда душа летит
В результате моей бурной молодости и количества съеденной гадости организм очень сильно подорвался. К 2011 году стало понятно, что я имею несколько серьезных диагнозов. Тогда врачи сказали, что мне осталось пару лет.
Скрутило меня в поездке в Европе, где мы собирали пожертвования. Была серьезная операция: мне распороли весь живот. Поскольку иммунитета нет, шов гноился около года. В общем, никто и не думал, что выживу, но у Бога другие планы.
Мой диагноз — подарок моей душе. У Бога разные способы достучаться до души человека, если Он этого хочет. Я точно знаю, что это ответ на мои просьбы помочь отряхнуться от всего ненужного как монахине.
После пострига так бывает, что у человека отступает благодать. До этого его Бог на руках носит, а после уже самостоятельно нужно делать какие-то действия. Я почувствовала, что моя душа настолько пропитана грехом, что не способна ни на что хорошее. Казалось, эти мысли раздавят меня.
Только через болезнь душа может отрезвиться по-настоящему. Ты понимаешь, что важно и вторично в этой жизни.
Боюсь ли уходить? Я монахиня. Я уже ушла из мирской жизни. Два раза не умирают. Монашеский постриг, если он осознанный, проживается очень ярко. Когда архиерей отрезает твои волосы, он отрезает те нити, которые связывали тебя с этим миром. В тот момент и надо умирать. Тогда душа просто летит, и ее ничто не держит. Как птица — прямо к Богу.
Плод любви
Стать счастливым очень просто. Надо оторваться от себя и повернуться к ближнему. Там, где эго, счастья быть не может. Гениальный совет старцев: поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой.
Не осуждать человека за любой проступок с возрастом становится проще. Ведь ты уже понимаешь природу этого явления. Когда в человеке благодать, он ангел. Когда ее нет по какой-то причине, он способен на всё. Тебе просто становится жалко этого человека, потому что его душа мучается.
Через восемь лет моей монастырской жизни меня благословили на послушание на конюшне. Она находится на подворье в Лысой Горе, где мы помогаем «заблудившимся» людям.
На подворье 12 лошадей. Для братьев они — плод любви. Для меня плод — то, что братья меняются в процессе общения с лошадьми.
Самое радостное — наблюдать, как у людей появляется ответственность. У людей, которые ни за что не хотят отвечать в этой жизни, которые побросали свои семьи, которых не интересуют их дети.
Они носятся с жеребятами, с сосками, пеленками и ночами не спят, если малыш заболел. Вот это самое главное — то, что человек начинает делать что-то не ради себя, поворачивается лицом к свету.
Но есть и свои сложности. На подворье сейчас живут 200 человек. Это много. Эти люди могли бы замерзнуть, зарезать друг друга в пьяных драках. Всё, что мы делаем, существует на пожертвования. Мы очень нуждаемся в поддержке со стороны.
Ворота, а над ними небо
Сейчас я понимаю, что Бог никогда меня не оставлял, Он всегда пытался до меня достучаться. Когда мы жили во Львове, очень любили по выходным ездить в Почаев. Садились в машину, папа усаживал меня к себе на колени, я рулила, потому что до педалей не доставала.
Мы приезжали рано утром перед полунощницей. Я не знаю, почему моего нецерковного папу, который считал себя атеистом, так тянуло в этот Почаев. Мы приходили в храм, когда там были только монахи.
До сих пор помню эти ощущения. Эти предрассветные сумерки, тишина, поют птицы, и монах открывает монастырские ворота, а над ними — небо. Это открываются двери в другой мир. Душа это точно знает, она это чувствует.
Никто из нас не знает, в какой момент твои ворота откроются и ты сможешь увидеть, что есть другая дорога. Это тайна, но потом обычно выясняется, что они открыты всё время были, а ты долбился в стену рядом.
Какая она, любовь Бога? Представьте, что у вас есть любимый человек. У вас есть фотография, стоит всегда на комоде. Вам хочется с ним общаться, всё время переписываться, знать, что с ним происходит. И вам важно, чтобы он знал, что с вами. Вы не хотите сделать что-то такое, что омрачит ваши отношения. Вам дороги его родственники, дороги его друзья. Для вас важно всё, что наполняет его жизнь. То же самое с Богом. Но такие отношения наступают, когда душа почувствует эту взаимность. Это уже монашество.
1.03.2019
