Судьбы: инокиня Фотиния (Горностаева) (часть первая)

Всё получается удивительно, если доверяешь свою жизнь Господу... Светлана к Богу пришла, когда распалась семья. Молодая женщина мечтала найти работу в иностранной фирме, но, оказавшись на послушании в переходе со скарбонкой, поняла, что ее призвание именно в этом, а случившаяся в 2014 году болезнь сына стала окончательным ответом на вопрос о жизненном пути… О своей судьбе рассказывает насельница нашей обители инокиня Фотиния (Горностаева).

Молодая женщина и скарбонка… Как это?

— Я училась в радиотехническом институте на инженера-системотехника, — рассказывает матушка Фотиния. — Замуж вышла на последнем курсе. Когда я окончила университет, было начало 1990-х, только развалился Советский Союз, распределение отменили и меня вообще никуда не хотели брать на работу. Мы — молодежь — ездили челноками, скупали товар, перепродавали, сдавали в ларьки. Выживали, одним словом. Это было тяжело.

Потом я работала программистом в исполкоме Советского района, мечтая найти работу в иностранной фирме вторым бухгалтером за 300 долларов. Резюме отправила во все газеты.

В 2000 году моя семья распалась. Я осталась одна с шестилетним сыном. Это был огромный стресс, я потеряла почву под ногами. Помог Господь. Он давал верующих людей, я исповедовалась и причащалась… Весной развалилась семья, а осенью я пришла на исповедь к отцу Андрею Лемешонку. После той исповеди у меня всё перевернулось. Я стала ходить на службы в Свято-Елисаветинский монастырь, сын — в воскресную школу при обители. А в январе или в феврале батюшка позвал меня в сестричество. Определили послушание стоять со скарбонкой в переходе. Молодая женщина и скарбонка… Как это? Я ведь без помады на губах не выходила на улицу.

Тогда сказала батюшке, что боюсь, а он ответил: «А мы все боимся». Ну, раз все… Да и помнила опыт 90-х, когда ходили на рынки: это ведь неприятно тоже, но в чем-то себя смогли переломить.

Когда я в первый раз шла в переход на послушание, представляла, что как чудо какое-то буду с ящиком стоять. Там, на месте, уже была сестра, мы прочитали молитву, и она ушла, а я в первый раз осталась одна в переходе, по которому все ходят.

Было такое чувство, словно это часовня. Ты огражден стеклянной стеной, а на происходящее за ней смотришь как кино. Кто-то спешит по делам, кто-то оборачивается и смотрит на тебя, кто-то подходит. Это просто высший пилотаж… Какое-то чудо — совершенно другой мир, там ходят простые люди, они очень интересные. Люди рассказывали о своей жизни, подавали записки с просьбой помолиться о близких. А ты, когда никого нет, — молишься, вполголоса поешь.

Месяц постояла со скарбонкой, и мне позвонили из немецкой фирмы — им нужен был помощник бухгалтера, и как раз за зарплату мечты. Мне сказали, что я идеальная кандидатура, уговаривали, просили записать телефон. Записала, но решила им не перезванивать.

Тогда было удивительное доверие Богу, и я видела Его заботу обо мне. Как-то всё устроилось. Батюшка часто говорит, что у людей в то время было дерзновение. Они служили Богу и не думали о деньгах, просто служили Ему и благодарили за то, что Бог дает.

Я видела, что эта денежка, которую дают в монастыре, — золотая. Человеку не надо много. Всё просто. Видела, что Господь дает то, что нужно. И еще я чувствовала, что я не такой щедрый человек. Один отдаст последнее, поделится всем, а у меня немножко иначе, мне сложнее отдавать. И Бог давал именно столько, сколько я могла понести и чем могла поделиться. Три или пять копеек легко отдашь, а если у тебя миллион долларов — половину отдать тяжелее.

Послушание как лечебница

Прошло полгода, как я стала нести это послушание, — иду по городу в длинной юбке без косметики; другого уже не хотелось, это было естественно как-то. Хотелось больше молиться, быть с Богом, думать о чем-то настоящем, уделять больше времени сыну. Началась новая неведомая жизнь для меня. Один близкий человек сказал мне, что до прихода к Богу и встречи с батюшкой я была обычной современной молодой женщиной, а потом стала совершенно другим человеком, словно переродилась.

Я сама вдруг осознала, что меня словно Кто-то перебросил через стену. Была одна жизнь — стала другая. Например, молодежь сидит в кафе, и я когда-то там рядом с ними сидела, а сейчас мне это неинтересно и чуждо. Это уже не мой мир. Поменялся круг друзей... Стало удивительно, а как это могло произойти? Как ты перелез через эту огромную стену? Сам не перепрыгнул — Господь перенес…

Удивительно, но и в послушании стоять со скарбонкой я, наконец, нашла то, что действительно было моим, даже в плане реализации себя. Сам момент из-за событий в семье был непростым. Несешь эту тяжесть, а приходишь на послушание, и оно как лечебница. Переоблачаешься, надеваешь скарбонку — и уже живешь другими людьми. Они подходят к тебе, рассказывают свою боль, ты их утешаешь, беседуешь с ними, радуешься, плачешь, молишься. Золотые минутки стояния со скарбонкой вывели меня из отчаяния. Реанимация…

Марфа и Мария

Людям нужны не советы, их дают тысячами, а чтобы тебя просто выслушали, чтобы кто-то разделил твою боль. А еще возможность помолиться… Отец Андрей благословил сестер меньше говорить, а больше молиться. Если слово какое-то, то спрашивай у Бога: «Господи, что мне человеку сказать?» Нужно быть аккуратным.

Когда человеку сопереживаешь, принимаешь его, и помолишься с ним, и поплачешь, тогда получаешь дар Божий — радость!

У меня ведь всё рухнуло! Всё, что строила, основа — семья рухнула, и смысла не было. Это серьезное испытание… Войдя в храм, встретив Бога, я вновь обрела смысл жизни и радость. Этот опыт помогал мне сказать личное слово. А людям всегда интересно, что касается тебя самого, твоих переживаний.

Да, удивительно, как сердце наполняется не тяжестью, а радостью. Ты проводник, но ведь любишь не ты, любит Господь, а по благословению Церкви Бог действует через тебя. Сердце наполняется радостью за это служение. И уходишь с послушания живой, жить хочется! Нет тоски и печали, наоборот — наполнение. Это какая-то тайна.

Два года я стояла со скарбонкой. Стояла на Комаровке, на Немиге, на Институте культуры. И в тридцатиградусный мороз тоже стояла. Это была благодать удивительная. А затем уже двенадцать лет я несла послушание в церковной лавке. В чем-то послушание похожее: ты тоже стоишь, принимаешь записочки, общаешься с людьми, молишься, — но прибавляется момент реализации церковной утвари и изделий наших мастерских. Это интересно, получается больше деятельности.

Знаете, есть Мария и есть Марфа. В моей жизни было два года Марии, а потом я стала Марфой. Да и по моему устроению мне свойственно служение Марфы — что-то деятельное.