«Любовь Божия не заканчивается» (часть 2)

В Евангелии есть место, когда близкие болящего человека, не имея другой возможности приблизить его ко Христу, разобрали крышу дома, где Он находился, и спустили больного на постели (Лк. 5: 17‒20). Сестра милосердия Елена Станкевич была готова разобрать любую крышу, лишь бы спасти сына. Борьба за ребенка привела ее к Богу, а затем и в закрытое отделение Республиканского научно-практического центра психического здоровья в Новинках, где уже шесть лет Елена несет послушание. Сестра на личном примере рассказывает больным, что Бог есть, и Он каждому дает шанс на спасение…

«Если что-то у Бога просишь, надо жертвовать»

— Я начала ходить в монастырь постоянно. Стояла, ничего не понимала, но думала: «Раз так Бог сказал, буду ходить!» То, что требовало большего усилия, у меня вызывало больший запал. Я вставала ни свет ни заря и ехала в монастырь на раннюю Божественную литургию. Еще только начинался день, а со мной уже творилось волшебство.

В монастыре были беседы, можно было написать записку, священник отвечал. Здесь было так много духовных людей, и среди монашествующих, и среди обычных прихожан, но к ним было неловко подойти. А отца Андрея Лемешонка я не боялась, он был простой и понимающий. Я к нему упорно ходила на исповедь, но в какой-то момент мне его стало очень жалко — столько людей, так его терзают, и я пошла к другим священникам.

— Так я закрывала вопрос жертвы. Мне было не до мудрствований. Помню, приду на исповедь, священник выслушает, отпустит грехи, богослужение заканчивается, проповедь говорят, а ответа на мой вопрос нет. Я уже перед выходом из храма беру на полке какую-то книгу, открываю ее и получаю ответ. Вот такие были отношения с Богом…

«Матерь Божия привела сына в Церковь»

— Я все так же часами выстаивала службы, исповедовалась, причащалась, молилась за сына. Молитва во мне была бесконечной. На работе что-то делала — молитва была внутри, я засыпала и молилась, просыпалась и уже молилась, в какой-то момент мне казалось, что я молилась даже во сне. Обычные вечерние и утренние молитвы вызывали поток слез, каждое слово отзывалось во мне. Сейчас такого нет, закрылось…

— Постепенно ситуация выравнивалась. Однажды летним вечером я стояла на службе в храме в честь иконы Божией Матери «Державная», народа было мало. Ни один человек на планете не знал, где я в этот момент нахожусь. И вдруг меня кто-то обнимает за плечи. Я оборачиваюсь, а это пришел мой сын. Матерь Божия привела его в Церковь. Сын начал ходить в храм, исповедоваться и причащаться. Конечно, не без падений, но постепенно всё выправилось, сын женился, у меня уже есть внук.

«Помочь хотя бы одному человеку»

— «Надо взять благословение у отца Андрея и можно идти», — ответила сестра. Отец Андрей сказал: «Да, пора уже!» И я пошла в больницу с мыслью: «Может быть, я смогу помочь хотя бы одному человеку».

Помню, Клавдия Семеновна Погодская (заведующая отделением Республиканского научно-практического центра психического здоровья. — Прим. ред.), когда сестры жаловались, что не могут собрать людей вместе, сказала: «Им так надоели собрания! Не надо их собирать, сядьте и с одним человеком поговорите, помогите ему». И вот я думала: «Помогу хоть кому-то одному».

В закрытом отделении пациенты в полном смысле этого слова ищут выход. У них между собой разговоры о неустроенности, употреблении, неприятии, а тут приходишь ты, и у тебя совсем другая информация — светлая, жизнеутверждающая.

— Как-то все в палате задавали мне вопросы, а один человек сидел и молчал. Когда мы остались одни, он сказал: «Я лег в больницу, потому что знал, что вы сюда придете». Это был разговор о том, как я пришла к Богу и как Его найти — практическая история. Я очень надеюсь, что у этого человека тоже всё получилось…

Мой путь к Богу был долгим и сложным — наверное, Господь давал мне что-то за постоянство. Во мне происходили изменения. Я начала любоваться пожилыми людьми: «Боже, какой наив, какие глаза, какая детскость — нет старости, есть чистота». Как-то я рассуждала об этом, и у меня в сердце прозвучало: «Если тебе далась такая любовь, ты представляешь, как Я тебя люблю». Испытав это сама, я пытаюсь донести до людей, что Бог живой. Человек откликается, когда понимает, что это прожитый опыт…

«У каждого из вас есть опыт молитвы»

— В отделениях лежит столько одиноких людей, и их никто не спасает. Люди в употреблении дожили до 40, 50, 60 лет, и это принимается как норма. «Я — пьяница, пять раз сидел в тюрьме», — это данность. Люди не ищут спасения, жизнь проходит в безысходности.

— Порой судьбы людей, которые лежат в отделении, настолько страшные, что в их реальность сложно поверить.

Я приходила в женскую палату, там была женщина-гермафродит. Родители-цыгане оставили ее в роддоме. Ребенок рос в страшных условиях, постоянно испытывая унижения. После приюта она попала на улицу, начала воровать, употреблять, потом была тюрьма. То, как с живым человеком обходились люди, было каким-то адским ужасом. Я тихо сидела, слушала, молчала и смогла произнести только одно: «Ты нас прости…» Человек никому ничего плохого не сделал. Измеряя то зло, которое ему причинили люди, меньшее, что могла сделать эта женщина — просто стать наркоманкой. Никто никогда не принял в ее судьбе участия…

— Многие откликаются на обращение, стараются что-то делать, пока лежат, потом выходят из отделения, и следует падение. Но ничего, не стыдно упасть, стыдно не подняться! Слава Богу, главное — живы, и можно снова бороться!

«Господь дает людям вектор»

— Укрепляет, когда видишь судьбы исцеленных и освобожденных людей. Встречаешь их через какое-то время и не узнаешь — совсем другие лица. Есть пациенты из отделения, которые борются с зависимостями, создают семьи, работают в монастыре, служат в алтаре. Истории восстановления удивительные.

«Материнство стало спасательным кругом»

— Лежала в отделении девушка, зависимая от наркотиков, ей было около 25 лет. Попытки вырваться не давали результата, человек не справлялся. Находясь в употреблении, после очередного срыва, девушка забеременела. Мать устала бороться за дочь и настаивала на аборте. Она кричала в телефонную трубку, что ребенок не родится здоровым. Моим последним доводом был вопрос: «Вы просите для дочери здоровья, как Вы думаете, Бог хочет, чтобы убили этого ребенка?» И Господь помиловал, родилась девочка.

Сейчас счастлива вся семья. Девушка не в употреблении и очень дорожит материнством. Она боролась за возможность быть рядом с дочерью: падала, вставала, сняла диагноз. Растет прекрасный здоровый ребенок — материнство стало спасательным кругом...

«Я сейчас в алтаре служу!»

— Буквально этим летом была приятная встреча. «Здравствуйте! Вы меня помните? Я лежал в отделении!» — на меня смотрел румяный мужчина с бородой в рубахе на русский манер. «После выписки я поехал на мужское подворье. Пробыл там недолго, меня выгнали. Слава Богу, попал в тюрьму. Освободился, пришел в монастырь, работаю. Представляете, я сейчас в алтаре служу, меня отец Андрей благословил!» — делится радостью человек, который нашел Бога. Удивительное преображение…

Другой человек

— Я всегда рассказываю еще об одном человеке. Он работал в монастыре, сейчас трудится в миру, но регулярно приходит в обитель на Божественную литургию. Ему было 40, ни одного зуба, нос сломан, худой, больной, всю жизнь в употреблении, по тюрьмам — таким я увидела его, когда пришла в отделение. Тогда мы разговаривали о Боге.

И вот выписка, мой новый знакомый взял пакет с вещами и еще автобус не пришел, а он уже пешком шел на подворье. Сегодня это другой человек — зубы вставил, сделал пластическую операцию, работает, молится в храме…

Возрождение

— Как-то я прихожу в отделение, и меня бросается обнимать человек: «Елена, здравствуйте! Помните меня? Я не пью, не курю, матом не ругаюсь!» И рассказывает историю своего восстановления.

Находясь в больнице, этот человек получил вектор, но уже в то время над ним висел тюремный срок. После выписки он попадает за решетку и там принимает участие в строительстве храма. Знакомится с заключенным, который в тюрьме 25 лет и давно пришел к вере. У него хранятся письма монахини Веры (Гордиенко). Матушка до прихода в монастырь 8 лет зависела от героина, но уже 15 лет живет в нашей обители и ведет переписку с заключенными, поддерживая их и помогая найти путь к Богу.

Люди, которые сидят в тюрьме, до сих пор переписывают письма монахини, в которых говорится об общей страсти, борьбе с зависимостью и приходе к Богу. Они говорят на одном языке об одной проблеме, двигаются в одном направлении. И вот человек в заключении читает письма монахини Веры, духовные книги, начинает отсекать страсти — перестает курить, сквернословить.

После тюрьмы была реабилитация, снятие диагнозов. Человек пришел работать в монастырь и уже сам поддерживает братьев, с которыми лежал в отделении. И такая в нем радость! По-человечески возрождение казалось невозможным, но с Божией помощью это произошло!

«Зачем Вы сюда пришли?»

— Я прихожу в отделение и вижу красоту в людях. Человек 20‒25 лет провел в тюрьме, всё тело в наколках, по сути, он наделал страшное, а я вижу его в красоте — какая мощь, какие ясные глаза, какая доброжелательность! Или сидит скромный забитый человек, боюсь его обидеть, а он начинает что-то рассказывать и думаешь: «Боже, какая красота!»

Люди в отделении часто спрашивают: «Зачем Вы сюда пришли?» Я говорю: «Знаете, у меня есть большая надежда. Господь сказал: Был наг, и вы одели Меня; болен и в темнице, и вы посетили Меня (Ср.: Мф. 25: 36). Когда у Бога спросили: «Где Ты там был?» — Господь сказал: Истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне (Мф. 25: 40). Пожалуйста, я прошу, разрешите мне поговорить с вами, посидите, послушайте. Вы мне нужны гораздо больше, чем я вам, потому что я очень надеюсь на встречу с Богом». И когда люди понимают, что они для тебя, тогда им тоже приятно.