Воскресный день. Вильнюс. Монастырь. Люди идут со службы. Я стою на послушании у выхода из монастыря, сил нет, говорить не хочется, очень-очень жарко. Ко мне подходит старушка, сухенькая; я пытаюсь улыбнуться, но чувствую, что это не очень хорошо получается. Сейчас мне кажется, что она поняла, что мне нужна помощь, и сказала: «А знаете, я очень люблю преподобномученицу Елисавету, и очень рада, что вы приехали сюда и рассказываете о монастыре, о Беларуси. В 1975 году я ходила в церковь, особо молиться не умела, и веры сильной у меня не было, но когда меня вызвали, я сказала, что верующая. Я испугалась, что могут запретить ходить в церковь, а меня посадили в тюрьму. Что там пришлось пережить, не перескажешь. Мне делали уколы, ставили опыты, били. И я молиться начала. Мне было очень страшно, но я каждую минуту чувствовала присутствие Господа.
Через год и два месяца выпустили, и никто не думал, что я долго проживу. Прошло 26 лет. У меня есть муж, дочь и внуки. Я просто бабушка. Но только теперь я начала понимать, что эти год и два месяца были самые лучшие в моей жизни, потому что я была с Богом... Тут я собиралась к родным в гости поехать, полгода копила деньги, но вот сейчас решила: я их пожертвую на ваш монастырь, только помолитесь, чтобы я доехала до дома и привезла их вам. Мне очень плохо».
Я поглядела ей в глаза. Она выглядела намного старше своих лет, один глаз был изуродован, вывернут как-то, она прятала его под очками. Женщина улыбнулась и тихонько пошла.
Святость — она тихая, простая, даже обыденная, неприметная. Мне показалось, что эта старушка даже не поняла, что это был подвиг во имя Христа, а приняла как милость от Господа и благодарила.
№ 32 за 2001 г.
06.08.2018
