Святая Пасха и шашлычник

Утро на востоке только начинало разгораться золоченными снизу облаками. Еще не успело оно прогнать темень самой Светлой Ночи в году, но уже полнилось радостной Вестью, оно ею лоснилось, светилось, переливалось и время от времени выплескивалось в озябший простор горячим «Христос воскресе!».

«Воистину воскресе!» — отвечали раннему утру первые селяне, ни свет ни заря пришедшие к храму со своими пасхальными корзинками. Но вот двери старинного собора открылись, и из него стали выходить самые стойкие прихожане, отстоявшие всенощную и заутреннюю пасхальные службы. Елизавета с дедом Ефимом тоже вынесли из храма свои корзинки для освящения и поспешили занять излюбленное место возле трапезной.

— Христос воскресе! — раздался из темного закутка знакомый женский голос.

— Воистину воскресе! — хором ответили Елизавета и дед Ефим.

— Идите сюда!

Это баба Лена — просфорница — опередила всех и по сложившейся традиции заняла места для корзинок работников храма.

— А Светина корзинка тут? Она же свечной ящик не бросит! — забеспокоилась Елизавета.

— Нет, пока только наши, — ответила баба Лена. — Иди, спроси, кому еще из наших освятить куличи.

Дед Ефим насмешливо фыркнул:

— Вы что? Спятили? Можно подумать, здесь чужой кто-то… Христос воскрес для всех, а не только для вас. Э-эх, сколько ни учит вас батюшка, а толку-то…

— Ефим, не придирайся к словам, — отреагировала баба Лена. — Будто не знаешь, что команда — она и есть команда. Как помогать, так кого первыми зовут? Кто приходит? То-то же! А остальные — тоже наши, но они сами по себе, а мы — вместе. Отец Арсений еще никому не отказал, всем окропляет, воды освященной не жалеет.

Елизавета успела два раза в храм сходить и вернуться с корзинками «своих», а потом еще и пономарь Кирилл — тринадцатилетний сын батюшки — вынес три корзинки да два пакета с пасхами и крашенками. Он поставил все это богатство на расстеленную на брусчатке льняную скатерть и достал из глубокого кармана стихаря пачку пятирублевых свечек и отдал Елизавете.

— Это для всех, — поспешил объяснить пономарь и добавил: — Дед Ефим, Вас батюшка ищет. Вам пасхальный фонарь нести. А икону Воскресения дед Иван возьмет. Мне хоругви доверили. Так что ждем.

 

Кирилл убежал. Дед Ефим встал с придуманной им легонькой сидушки и с благостной улыбкой пошел в храм, чтобы встать во главе крестного хода/

За время всех этих туда-сюда хождений народу вокруг прибавилось, особенно вблизи входных ворот. Можно сказать, весь поселок пришел освящать свои пасхи, куличи, яйца и другие продукты. В два, а то и три круга люди становились в просторном дворе высоченного собора, который последний правильный помещик вместе с селянами построил перед самой Октябрьской революцией.

Крестный ход торжественно вышел из храма и двинулся в сторону восхода солнца, которое все еще выжидало назначенное время, чтобы в полной мере осветить округу. Ангельское пение клира «Христос воскресе из мертвых, смертью смерть поправ и сущим во гробех живот даровав» дополняло радостное провозглашение настоятеля: «Христос воскресе!»

«Воистину воскресе!» — отвечали многоголосьем жители поселка.

Елена с Елизаветой в удивлении, но и с некоторой опаской посматривали на две огромные клетчатые сумки соседа справа, из недр которых исходил несколько необычный для празднования Пасхи аромат специй. Сумки были наглухо закрыты, а их хозяин — мужчина, похожий на цыгана — не спешил открывать. 

Подруги на всякий случай отставили порученные им корзинки подальше от этих сумок. Увидев приближающиеся хоругви, незнакомец подошел к своим сумкам и вжикнул молниями.

 

— Я так и знала, что там нечистое! — увидев содержимое, прошептала баба Лена.

— Молодой человек! — с нарастающим возмущением загомонила Елизавета: — Вы что, на пикник пришли?

— Я?.. — испуганно переспросил хозяин сумок. — Нет. Это вы придете ко мне на «Пикник».

— Я? К Вам? Да ни за что! — поспешила отказаться от нескромного предложения Елизавета.

— Да нет, Вы не так поняли, — попытался оправдаться незнакомец. — Не Вы лично, а селяне. Я сегодня свою шашлычную открываю. «Пикник» называется. Рядом с центральной остановкой…

— Да открывайте Вы что хотите! Но вот зачем мясо свое вонючее в церковь приволокли?

— Как вонючее? Почему так говоришь? Ты понюхай, какой аромат! Свежина… — обиделся мужчина.

— Ой, да ну Вас! Я Вам про Фому, а Вы мне про Ерему. Нельзя мясо в церковь! Понимаете? Батюшка уже близко, а Вы тут со своим мясом… — отмахнулась Елизавета.

Она еще дальше отодвинула корзинки с пасхами от сумок, в которых стояли две большие кастрюли с маринованным мясом. Баба Лена вообще отвернулась, чтобы не видеть эту мешанину мяса, лука кольцами и специй. После длительного поста на такое смотреть было особенно невыносимо.

— Хотел подарок селянам сделать — святое мясо на Пасху приготовить. Придут вечером отдыхать, а я им — шашлык из святого мяса. Приятно же!.. Я уже дом присмотрел в вашем селе… семью перевезти сюда хочу… А вы… Э-эх… — чуть не плача продолжал объяснять цыган женщинам, но ответом ему были их неприступные спины.

 

Дед Ефим шествовал с пасхальным фонарем самым первым. Первым и увидел странную брешь в общем тесном круге сумок, пакетов и корзинок. По мере приближения у него все больше округлялись глаза, но фонарь он крепко держал в руках и останавливаться не собирался.

«Ой-ой-ой! — про себя возопил дед Ефим. — Что же это делается? Праздник же какой! А он…»

— «Христос воскресе из мертвых…» — пел церковный хор.

— Христос воскресе! — возвещал всему миру батюшка Арсений.

— Воистину воскресе! — дружно отвечали люди. Вместе с ними и Елизавета с бабой Леной во все горло отметились, но и этот странный человек с мясом тоже не отстал.

Плюх, плюх, плюх… Плюх, плюх, плюх… Батюшка Арсений кропил всех, вся и всё, что в корзинках и сумочках по кругу было выставлено. Пришел черед и ему увидеть содержимое кастрюль и вдохнуть аромат маринада. Елизавета застыла в ожидании увидеть реакцию батюшки на такие непасхальные продукты.

Отец Арсений понял, что народ волнует вопрос: окропит или не окропит батюшка сырое мясо, которое, по обычаю, в храм Божий нельзя заносить. Но тут не в храме, а только во дворе... Всякое бывало на его памяти, чего только не приносили святить! Иногда и прогонять приходилось.

 

«Так окропить или нет?» — задумался на секунду отец Арсений.

— «Смертью смерть поправ…» — невозмутимо пропел хор.

— Христос воскресе! — в который раз за сегодня возвестил батюшка. А ведь остановился он прямо напротив сумок с мясом.

— Воистину воскресе! — громче всех пропел незнакомый мужчина, причем хорошо поставленным голосом. Батюшка привычно окунул в чашу кропило и смачно окатил свяченой водой физиономию шашлычника. Тот только расплылся в благоговейной улыбке. Какие-то капли неминуемо попали и на мясо, но хозяину этого показалось мало, и он тут же взмолился:

— Отец священник, не откажи, полей еще! Шашлычную открываю в селе вашем. В святой день и мясо святое должно быть. Для селян же стараюсь… Они придут разговеться, а тут — шашлык святой.

Поправлять терминологию шашлычника было некогда, да и бесполезно вот так-то, на ходу.

— Крещеный? — только и спросил отец Арсений.

— Да-да, крещеный я! — заверил его мужчина.

— А почему куличи не принес святить?

— Так не местный же я. Спешил шашлычную к Пасхе оборудовать, чтобы открыть. На другое времени не хватило.

— Пришел в храм Божий, значит?

— Пришел.

— А ведь мог и не прийти, мимо пройти… М-да-а… Завтра жду в церкви. Придешь?

— Приду.

Батюшка тут же обратился к Елизавете:

— Проследи, чтобы без пасхальных гостинцев не ушел человек. Гость как-никак.

 

— «И сущим во гробех живот даровав…» — донеслись до слуха настоятеля слова тропаря.

Плюх, плюх, плюх — батюшка обильно окропил мясо в кастрюлях, и крестный ход двинулся дальше.

В голове каждого, кто слышал беседу (а слышали многие), не единожды повторилась фраза: «А мог бы и не прийти, мимо пройти».

Люди тут же бросились делиться пасочками, крашенками и чем еще Бог послал. Немалый пакет незнакомцу цыганской внешности собрали, Елизавете и просить не пришлось. Опешив от такого пасхального гостеприимства, шашлычник прослезился.

Он все приглашал и приглашал селян разговеться вечером шашлыками в его «Пикнике», причем бесплатно, потому что открытие, потому что по случаю Пасхи, потому что из святого мяса… потому что люди добрые в этом селе живут.

Христос воскресе!

30.04.2018