«Хочу Тебе жизнь отдать…»

Каждая сестра приходит в монастырь своим уникальным и неповторимым путем. Кто-то принимает решение быстро, кто-то двигается долго, как марафонец на длинной дистанции. «Указатели» на этом пути — люди, встречи, события. Через них человек старается увидеть волю Божию о себе и проверяет свое решение, прежде чем переступить порог монашеской кельи. В обновленной рубрике мы продолжаем публиковать истории прихода в монашество и монастырь наших сестер. Сегодня рассказом о своем пути делится монахиня Евстафия (Масурновская).

Разговариваем с монахиней Евстафией в приемной. Это место ее служения. В беседу то и дело вмешивается своей вибрацией телефон. «Дежурный», — поясняет моя собеседница. Принимать звонки — часть ее послушания. А еще она как секретарь отвечает на онлайн-вопросы, принимает записки по электронной почте и через соцсети, выполняет и иные поручения руководителя юридического отдела. Беседуем с матушкой Евстафией между делом.

— Когда услышала, что надо будет на звонки отвечать и за компьютером работать, конечно, внутри был протест. Послушание не выбирала. Меня благословили. Но я пришла в монастырь с установкой: что Господь даст, то и полезно будет для моей души, даже если мне это не понравится. Доверилась Богу.

По греху, по саможалению, кажется иногда — уже больше не могу. Не хочется ни с кем разговаривать, никого видеть. От компьютера бы подальше, да в тишине побыть. Но когда потерпишь, Господь дает благодать. Через людей Бог поддерживает. Бывает, придешь на послушание уставшая, а еще целый день трудиться. И тут Господь посылает человека. Его надо поддержать, утешить, и твоя усталость уходит.

Когда возникли мысли о монастыре, Екатерина (имя мать Евстафии в миру) стала искать обитель в глуши: подальше от города, телефона и монитора. Может потому, что несколько лет работала в справочной службе МТС.

— Я родилась в Крупском районе. До 12 лет росла в деревне. Военный городок стоял в лесу. Не хотела жить в городе, но с 8 класса уже была у бабушки в Минске. А к родителям ездила на выходные и каникулы.

После школы поступила в БГУ, училась по специальности «социальная работа (социо-медико-психологическая деятельность)». Мне не нравилось, но надо было получить образование. Хотелось быстрее окончить университет, зарабатывать и стать независимой от родителей. Устроилась в справочную службу МТС. Меня устраивал график. Были свободные дни. Я начала потихоньку ходить в храм, воцерковляться. Интересовало всё в Православии. Читала книги, смотрела фильмы, ездила в паломнические поездки.

Однажды Екатерина с паломниками поехала на Соловки. В начале пути был мужской Александро-Свирский монастырь. Экскурсовод задала вопрос братьям из группы: «А не хотите ли в монастырь?» Катя тоже задумалась и отметила для себя, что до этого момента в монастырь не хотела. Но тот вопрос, адресованный не ей, после путешествия стал всплывать в сознании всё чаще.

— Решила съездить в какую-нибудь обитель, посмотреть: мое — не мое. Подумать, как дальше жить, где работать. Я ушла из МТС. Тогда был еще экономический кризис, мне коллеги говорили: «Ты куда в такое время?»

Отправилась потрудиться на подворье прихода в поселок Смиловичи. Думала, что еду на месяц, — а задержалась почти на год. Там у меня были разные послушания: читала и пела на клиросе, на скотном дворе доила коз и коров, смотрела за ними, иногда помогала в трапезной. Для меня это было в радость. Главное, я больше не работала с компьютером или телефоном. Можно было и помолиться, и от мирского отойти. Мне еще больше захотелось в монастырь. Родители были против, поэтому возникли колебания: может, что-то неправильно делаю. Я старалась в жизненно важных вопросах слушаться маму и папу, потому что чувствовала — не послушаюсь, самой же будет хуже. В то же время понимала — мне дальше жить свою жизнь. Ушла с подворья, начала искать работу, ходила на собеседования, но это казалось противоестественным для меня. Не было мира в душе. Звала другая цель. На сайте Свято-Елисаветинского монастыря увидела объявление, что в выставочный отдел требуются сотрудники. Ездила на православные выставки по Беларуси и России два с половиной года. Конечно, всё нравилось. Но я присматривалась, может, найду где-то обитель и туда уйду.

Но чем больше Екатерина узнавала Свято-Елисаветинский монастырь, тем ближе он ей становился. И, казалось, звал ее. В том числе и через сестер, которые говорили: «Ну когда ты к нам уже придешь?» — «Пойду в другой монастырь», — еще противилась Катя, думая, что это искушение, ведь когда-то она для себя постановила: «Хочу в глушь». Екатерина оставила работу в выставочном отделе, чтобы искать свою обитель.

— В итоге ушла в керамическую мастерскую оправщиком. Пару месяцев отработала, потом пришла пандемия, деятельность приостановилась. Снова поехала в Смиловичи. Там осознала, что пора определяться. Как раз в стране начались протесты. В обществе сталкивались разные взгляды. Слушала отца Андрея, мне откликалась его позиция. И я решила: «Мне сюда».

А еще продолжался ковид, и я боялась, что вдруг умру, не успев уйти в монастырь. Господь скажет: «Я тебя звал, а ты не пошла».

Поспешила за благословением. Батюшка сказал: «Приезжай завтра». Собрала вещи и приехала. Сначала была трудницей. Через полгода, Великим постом, меня благословили послушницей. Еще спустя год состоялся иноческий постриг и только теперь — монашеский.

После пострига дается благодать. И предстоит еще много потрудиться, чтобы по-настоящему стать монахиней.

— Матушка Евстафия, к чему Вы стремитесь в монашеском служении?

— Не по своей воле жить, а в каждой ситуации видеть, что хочет Бог. Стремлюсь быть ему послушной. Чтобы узнать Его волю, надо спрашивать у духовника, у игуменьи. Свою волю Господь открывает и через старшую сестру. Для человека грешного это очень трудно, но так рождается новый человек.

— А как вы поняли, что Бог хочет, чтобы Вы ушли в монастырь?

— Были обстоятельства, людей разных встречала. Господь подсказывает и дает выбор.

Я понимала: если выйду замуж, потеряю нечто большее; и всё равно буду жить с мужем, а думать про монастырь. Бог так коснулся моей души, что возникло чувство: никто так тебя не любит, даже родители. Это был как разговор души с Ним: «Мне так хорошо. Господи, а что я Тебе могу отдать взамен?» И внутри ответ сам вырвался: «Хочу Тебе жизнь отдать, полностью посвятить».

Это случилось спустя какое-то время после поездки на Соловки. Я стояла на службе в кафедральном соборе, и было ощущение радости, полета. Наверное, так проявилась благодать призывающая.

Дома Екатерину не поняли. «Не благословляю, но делай, что хочешь», — отказывалась принимать решение дочери Катина мама. Это она звала ее пойти вместе на службу в местный храм, когда Екатерина приезжала к родителям из Минска.

— Тогда мне хотелось самой во всем разобраться. И если жить церковной жизнью, то по-настоящему. Господь помог через случай. Подруга попросила стать крестной мамой ее сына. Впервые я тогда пошла на беседы по Крещению. Мне стало так интересно. Я исповедалась, причастилась. Ничего не понимала, кроме «Господи, помилуй», но почувствовала в храме настоящее. Решила, что надо ходить регулярно. Потом снова затянула обычная жизнь. Но всё равно душа больше не находила радости в прежних увлечениях. Коньки, отдых на природе, фотографирование — всё стало бессмысленным. И я начала искать ответы, как же дальше быть. Были споры с родителями. Они твердили, мол, ты взрослая, надо замуж выходить. Всё меня раздражало. И я не понимала, что со мной. Сейчас знаю — это происходило, потому что благодать получила и потеряла. После очередной ссоры переживала очень, ведь грех — ругаться с родителями. Стала чаще ходить в храм на службы. Свободное время старалась посвящать Церкви. К родителям реже ездила.

Папа, наверное, впервые на меня кричал. Ему казалось, что, уходя в монастырь, я гублю свою жизнь.

— Тоски не было по родным?

— Когда ты делаешь решительный шаг, посвящаешь жизнь Богу, Он дает и благодать. Конечно, я люблю своих родителей, но Господь на первом месте. Теперь у меня новая семья: монастырь, батюшка, матушка и сестры. Но продолжаю молиться за маму и папу и очень благодарна Богу, что у меня именно эти родители, что именно так меня воспитали, заботились обо мне и сейчас переживают за меня.

— Прошло первое окрыление. Что помогает в минуты преодоления?

— Стараешься вспомнить, что Господь тебе когда-то дал. Это было. Это реальность. Он коснулся души. А значит, где-то надо и понудить себя, послужить для Бога и ближнего. Есть Исповедь. Хорошо, что батюшка проводит собрания еженедельные. Господь доносит через духовника то, что нужно твоей душе, если она ищет слово. Можешь услышать важное для себя и от людей. Находишь ответы и успокаиваешься.

У меня еще есть послушание уставщика. Ты стоишь в расписании и не можешь пропустить богослужение, находя себе какое-то оправдание. Я наблюдаю за порядком службы, чтобы всё было в соответствии с Церковным Уставом, назначаю, кому читать. Нахожусь в это время у клироса. Где-то что-то подсказываю, контролирую. Это послушание помогает понимать службу и принимать активное участие в богослужении.

Очень мне близка икона Божией Матери «Минская», наверное, потому что ходила в кафедральный собор. Она большая. Чувствуешь там особенно присутствие Богородицы. Даже не всегда хочется о чем-то просить. Просто тебе хорошо стоять возле этой иконы. Молитва наполняет.

— Удалось Вам обрести здесь ту тишину, к которой стремились, желая уйти в глухую обитель?

— Я просто поняла, что можно пребывать в тихом месте, а в душе будет суета. Это всё твое состояние. В приемной у нас бывает очень шумно, когда звонит одновременно несколько телефонов, люди приходят. А ты несешь свое послушание, молишься, и Господь дает тишину.

— Как Ваше послушание помогает в служении?

— Часто люди обращаются со скорбями. Господь дает сочувствие человеку. Когда пишешь за него записку, сам уже молишься. Некоторые просто просят о молитве. Совета спрашивают. Чаще всего нужно просто выслушать того, кто обращается. Бог подсказывает, что сказать.

— Как Вы думаете, что еще сыграло важную роль в Вашем решении посвятить жизнь Богу?

Монахиня глубоко задумывается. Полные света большие глаза матушки Евстафии кажутся прозрачными. Их сияние проникает в сердце.

— Кто-то, наверное, очень сильно за меня молился. Мама. Правда, она молилась, чтобы я вышла замуж. Говорила, чтобы я ходила в храм и молилась о хорошем муже (улыбается). А я молилась: «Господи, если Твоя воля для меня — замужество, то пусть так будет, но Ты знаешь, что я хочу в монастырь». А потом уже, когда в миру больше не могла, просила о том, чтобы Бог указал, куда и когда уйти.

Помню, как-то прочитала житие своей святой — Екатерины, и у меня возникло утверждение, что моим Женихом будет Христос. А в толкованиях святителя Иоанна Златоуста на Апостол было такое, что лучше быть не замужем или неженатым.

Когда я оделась почти во всё черное, уходя с вещами, сказала бабушке, чтобы она приезжала. Долго она не могла принять мой выбор. Но за полгода до своей смерти сказала мне: «Как хорошо, что ты ушла в монастырь». Она была первой из родных, кто спустя время согласился со мной. А перед постригом благословила и мама. Семь лет занял мой путь в монастырь. Я решала не на эмоциях, а старалась искать Божию волю.

Беседовала Ольга Косякова

Фотографии брата Иоанна

08.08.2024