Остановись, прохожий!
Мимо мемориального комплекса «Шталаг 352» по улице Тимирязева каждый день в поездах и на автомобилях проезжают десятки тысяч людей. Если остановиться и подойти ближе, можно прочитать призыв, выбитый на гранитной плите крупными буквами: «Сучаснiкi i патомкi, схiлiце галовы. Тут спяць вечным сном тыя, хто не стаў на каленi перад ворагам… Тут у 1941‒1944 гг. нямецка-фашысцкiмi захопнікамі расстраляна і замучана 80 000 ваеннапалонных савецкай арміі і мірных грамадзян»..
Под соснами десятки мраморных плит, многие из которых без имен. Сегодня Управлением по увековечиванию памяти защитников Отечества и жертв войн Вооруженных Сил Министерства обороны Беларуси установлены фамилии бывших здесь 12 119 узников. Тут же в ротонде под стеклом хранится мраморная копия Книги Памяти, а ее оригинал, где вписаны имена военнопленных, — в музее Великой Отечественной войны.
Во время раскопок в 2016 году здесь нашли останки 147 человек, имена троих удалось установить. Останки перезахоронили по-христиански. Несколько лет тому назад рядом с мемориальным комплексом, где земля пропитана «кровью, слезами и муками десятков тысяч людей, погребенных в этом месте», началось строительство храма в честь Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня. А в апреле этого года рядом с лагерем обнаружили останки еще десяти человек. Военные из 52-го специализированного поискового батальона продолжают раскопки.
Лагерь
В 1941-м Масюковщина была деревней, а рядом с ней находился военный городок. Здесь, на огромной территории с казармами, мастерскими, гаражами, в конце августа немецкие захватчики и оборудовали лагерь для советских военнопленных. Это место называлось «Лесным лагерем», у него еще были филиалы, которые располагались в самом Минске в бывших Пушкинских казармах по Логойскому тракту и за пределами города.
Как напоминание о прошлом, в нашем городе на перекрестке улиц Калинина и Коласа есть скульптура в память о тех, кого расстреляли по дороге в лагерь. Немцы убивали обессилевших, и вся боль и ненависть к захватчикам отражена в фигуре человека, из последних сил схватившегося за стену.
В июле 1941-го по оккупированному городу прошла колонна из 100 000 взятых в плен русских солдат. Многие из них оказались в «Шталаге 352».
В той колонне шел Борис Попов (сейчас ему 98 лет), автор книги «Еще о войне. Автобиографический очерк одного из пяти миллионов». А пять миллионов — число советских людей, которые прошли через лагеря смерти. Автор вспоминал: «Не один день потребовался для того, чтобы осознать, что плен — это надолго и что смерть где-то рядом, а за жизнь надо бороться». Однажды немецкий майор приехал в лагерь в поиске рабочих на полевой почте. Он отобрал и Бориса — по его словам, из-за того, что на его ногах были сапоги, а не обмотки. Это был один из счастливых моментов, который помог ему выжить. В своих мемуарах он написал: «Покинув лагерь, я избежал гибели».
Часть построек этого лагеря для военнопленных сохранилась до наших дней, но об этом знают немногие. Они расположены по улице М. Лынькова в противоположной стороне от мемориала и храма. После войны тут был лагерь уже для немецких солдат, затем рядом — воинская часть. Ее закрыли совсем недавно. Сегодня некоторые из зданий используют коммерческие структуры, дом, где жили немецкие офицеры в годы войны, стал жилым, а что-то пришло в запустение буквально за последние несколько лет.
К примеру, в бывшем лазарете долгие годы находилась казарма воинской части, но потом ее расформировали, место стало приходить в запустение. Свое дело сделал и пожар 2016 года — обрушилась часть кровли. Это самое большое из сохранившихся зданий находится по адресу: ул. М. Лынькова, 111. Что будет дальше с этой постройкой при нынешнем к нему отношении, догадаться нетрудно. Да и сам район планируют застроить. Чтобы сохранить здания, неравнодушные минчане и историки предлагают сделать здесь мемориальный парк.
— В Беларуси было 260 лагерей смерти и тот, что в Масюковщине, единственный, здания которого частично дошли до наших дней. Это уникально для нашей страны! Почему бы на этом месте не сделать музейный комплекс, как, например, в Польше и Германии? Это может быть наш Бухенвальд, наш Дахау, наш Майданек, наш Освенцим, — говорит активист Артем Бобовников, который проводит для меня экскурсию. — Видите, в местах, где просел асфальт, брусчатка — дорога из камней выложена узниками концлагеря.
Некоторое время назад активисты написали петицию о создании мемориального парка на месте шталага. Администрация Фрунзенского района столицы ответила, что трехэтажной казарме, где был лазарет, необходимо придать статус историко-культурной ценности, сделать в нем музей, а также реконструировать здания мастерских, столовой и овощехранилища, сохранить территорию ядра лагеря и бывшее южное кладбище в статусе скверов. Минский городской совет по вопросам историко-культурного наследия рассмотрит вопрос придания статуса историко-культурной ценности комплексу исторических зданий в Масюковщине.
Об истории этого места рассказал еще один активист Анатолий Переведенцев. Он заметил, что мы стоим в самом центре лагеря. Тут была площадь, куда выводили на проверку пленных. Здесь же на виду у всех провинившихся вешали прямо за подбородок — на виселице было три крюка. Порой гитлеровцам даже не нужно было тратить пули — убивал холод. Бывший узник «Шталага 352» вспоминал, как в наказание за поломку нар в середине ноября пленных вывели на плац и оставили на сутки без пищи. Семь часов на холоде не выдержали более 200 человек…
Зимой 1941‒1942 гг. около 80% узников в этом лагере содержалось под открытым небом. В то время здесь находилось до 140 тысяч пленных, большинство из которых в ту зиму погибло. Об этом в своей книге «Масюковщина: Шталаг 352. 1941‒1944. Документы и материалы» пишет ее составитель Раиса Андреевна Черноглазова, в прошлом сотрудник Музея истории Великой Отечественной войны. В книге собрано множество свидетельств узников лагеря и очевидцев.
Свидетели
Очевидец Г.А. Дрынкин вспоминал, что каждый день с октября 1941-го по апрель 1942 года в «Лесном лагере» умирало 200‒300 человек, а всего за это время от голода и холода скончалось более 50 тысяч. Он же рассказал и про эпизод, когда немцы 1 января 1942 года сказали 6 тысячам военнопленных украинцев, что отпустят. Их отправили мыться в баню, а потом завели в холодное помещение. Из него через неделю вышло не более 500‒600 человек. Голод и холод большинство просто не выдержало…
Строение, в котором была та баня, сохранилось до сих пор, сейчас здесь административное здание. Бывшие столовая и мастерские арендуются. Овощехранилище с карцером и лазарет стоят заброшенными.
В 1944 году комиссия по истории Великой Отечественной войны при ЦК КП(б)Б описала лагерь. В докладе говорилось, что его площадь была около 50 гектаров, что он был окружен «сложной системой заграждений, укреплений и сторожевых постов». Стена из колючей проволоки отделяла пленных не только от внешнего мира, но и разделяла зоны внутри лагеря. По углам и внутри лагеря на перекрестных дорогах сторожевые вышки с прожекторами, каждые 300 метров сторожевые посты, а между ними ДОТы с пулеметными установками. Пленные жили в западной части лагеря в бараках, окна в которых также переплетала колючая проволока — ее назвали зоной С.
Большинство из сохранившихся до наших дней зданий находится в этой зоне. Карцер комиссия со слов бежавшего из лагеря военнопленного описывала в виде дощатого барака длиной до 25 метров и высотой над поверхностью земли до полуметра. В нем было 8 маленьких камер длиной 3,5 метра и шириной от 2 до 4 метров. Крохотные, переплетенные колючей проволокой окошки плохо пропускали дневной свет. Внутри камер не было даже скамьи, а пол специально заливался водой. Карцер вплотную опоясывала колючая проволока…
В том же 1944 году Минская областная комиссия о зверствах немецко-фашистских захватчиков над военнопленными «Шталага-352» описывала кладбища, куда вывозили умерших и расстрелянных в лагере людей. Одно из них находится юго-восточнее лагеря на месте мемориала. Второе — «в трехстах метрах северо-западнее лагеря. На нем в трех огромных ямах похоронено 11 тысяч человек».
В докладе упоминалось также место в полутора километрах на северо-запад от лагеря в районе бывшего хутора Петрашкевича, где с осени 1941 года убили 54 000 мирных жителей, а затем весной 1944 года, чтобы скрыть следы, трупы людей откапывали и сжигали.
Также комиссия отметила, что 10 тысяч убитых советских военнопленных зарыты на территории парка им. Челюскинцев.
Тела убитых складывали на тачанки, вывозили и хоронили сами пленные. Это была их работа. Они же рыли ямы.
«Один раз мне пришлось возить трупы на кладбище. Одно дело, когда в бараке умирали в день до двадцати человек, к этому как-то привыкали. Но когда я увидел умерших на кладбище в штабелях, как дрова в лесу!.. Могильщики не успевали их закапывать», — вспоминал военнопленный В.М. Коротков.
Пленные работали на кухне, в ружейной мастерской, на складах, заготавливали дрова, также их отвозили на работы в Минск.
Один из узников Василий Петрунин рассказывал: «День в лагере начинался с подъема на рассвете. Первым делом убирали из бараков умерших. Потом ждали еды, ее получали к полудню. Под вечер всех загоняли в бараки. И так изо дня в день. Каждый мечтал сохранить силы, чтобы дойти до машины у ворот лагеря, на которой увозили из лагеря на работу. Но брали не всех, отбирали нужных специалистов». Работа в городе давала надежду на побег.
Активист Анатолий Переведенцев показывает самодельную ложку, которой ели баланду, самодельную бритву, контрастирующую с ней банку из-под крема «Нивея», доски с именами узников. Эти находки обнаружили на месте снесенного осенью здания. От него же узнаю, что в «Шталаг 352» отправляли не только советских военнопленных, но и итальянцев. Когда Италия вышла из войны, сюда попали 5 тысяч служащих итальянской армии. Меньше чем через год, когда в 1944 году лагерь был освобожден, в живых осталось только 98 итальянцев.
Остаться человеком
Голод, смерть, издевательства… Ты мог быть расстрелянным за то, что еврей или просто за то, что не так посмотрел на охранника. Ради утехи тебя могли бросить на растерзание псам. Остаться человеком в таких условиях было сложно. Кто-то пытался покончить с собой, кто-то — бежать, кто-то становился предателем, а кто-то, как известный писатель Степан Злобин (он попал в городскую часть лагеря), писал от руки по ночам газету «Пленная правда».
В руках Анатолия книга нашего современника, белорусского писателя Николая Гаврилова «…И отрет Бог всякую слезу». Рассказанное в ней отражает весь ужас войны:
«Всем им предстоял путь в только что созданный лагерь, официально именуемый в немецких документах "Шталаг 352", ставший для многих тысяч людей самым страшным местом на земле.
— Знаешь, что самое страшное в мученическом венце? — спросил Сашу мужчина в льняной сорочке, когда пленных построили в длинную колонну.
— Что? — переспросил семнадцатилетний Саша Бортников.
— Долгий он, — задумчиво ответил верующий. — Всегда остается искушение его снять».
Главный герой его произведения 17-летний юноша Александр Бортников встретил войну в Минске и попал в плен. Он не воевал на фронте, его война была другой, но не менее страшной. Книга заканчивается такими словами: «Память о войне вечна. И в обличении нашего беспамятства переплелись через годы муки десятков тысяч погибших в "Шталаге 352" и мирная жизнь ближайших микрорайонов, построенных вокруг этого гигантского захоронения. Переплелись могилы мучеников и жизнь их потомков. За каждой секундой на этом месте стоит вечность, и перед этой вечностью стоим мы…»
В новом храме рядом с мемориалом можно будет найти эту книгу Николая Гаврилова. Активисты готовы рассказывать всем желающим о шталаге. Чтобы сохранить память об этом месте и обо всех, кто тут погиб, нам нужно о нем говорить, ведь у войны нет срока давности.
Фотографии Максима Черноголова
9.05.2020
