«Сердце должно быть легким, как перышко…»

Когда человек принял Бога — все уже совершилось, все уже сказано. Что говорить еще? «Я принял Бога», — и дальше всё, молчу! Молчу, чтобы не потерять. Лишнее слово, лишняя какая-то мысль, праздность, — это уже потеря. Грех превращает всё в обыденность, повседневность, и всё опускается на землю. А Церковь зовет: горé имеем сердца. Поднимите их — свои сердца. Они тяжелые, в них много проблем, боли, печали. Известно, кто старается накачать наши сердца всем этим… В них много чего, а сердце должно быть легким, как перышко! Какая разница, что обо мне подумают, какая разница, что я сегодня буду иметь — останусь ли я на улице без крова, без хлеба. Какая тут уже разница: я с Богом! А где бы я ни был с Богом — там всегда рай. Где Бог, там жизнь. Будь то в тюрьме, на каторге, в хосписе, в больнице, если я с Богом — я в раю. Но с Богом ли я сегодня?

С Богом — потому что я принял Кровь и Тело Христа. Через священника нас причащает Сам Христос. Если бы мы это ясно осознавали, наверное, всё было бы в нашей жизни по-другому. Но трудно это осознать, когда тебе с детства внушали, учили, что нужно всё пощупать, всё потрогать, взвесить, измерить… А здесь всё неизмеримо, непостижимо, неведомо. Это Божия любовь, но мы ее тоже пытаемся загнать в какие-то рамки: «Я не вычитал, я недостоин…» Читать каноны и последование надо, но кроме чтения нужно еще и молиться. «Я поел, а там было что-то не то в этом продукте…» Я не против поста, наоборот — пост нужно соблюдать обязательно, но давайте посмотрим на эту ситуацию немного иначе… Идя ко Христу, в руках Которого вся вселенная, я говорю: «Нет, я к Нему не пойду, потому что я съел булочку, в составе которой было молоко». Но это ведь абсурд: я к Богу не пойду, потому что я что-то нарушил. Что ты нарушил? Вся жизнь твоя — нарушение, ты всегда будешь нарушать, а Бог всегда будет прощать. Сколько раз — семь, семьдесят?.. Да всю жизнь!

Мы всё пытаемся перевести на земной язык. А у нас задача — научиться говорить ангельским языком. Это язык любви, международный, вселенский. И в нем не много слов: люблю, верю, надеюсь, смиряюсь, терплю, прощаю… Но их надо не просто выучить, а жить этими словами.

В сегодняшнем Евангелии рассказывается о десяти прокаженных. Что это были за люди? Отверженные. Из-за своей страшной болезни, проказы, они не могли жить вместе с другими людьми и вынуждены были скитаться по пустынным местам. И вот они встречают Христа. Издалека, чтобы не подходить к здоровым людям, они кричат, просят исцеления, и Господь их исцеляет. И что произошло дальше? Из десяти этих выздоровевших прокаженных только один вернулся поблагодарить Бога. А все остальные побежали: «Ура! У нас столько дел! Из-за этой проказы мы, наверное, потеряли какие-то деньги, звания, чины. Сейчас всё наверстаем!» Всё, дальше уже Бог им не нужен. Им был нужен Бог, когда они были в проказе, и тогда они молили: «Наставниче, исцели, спаси, погибаем…»

Вот мы спрашиваем: почему Бог нас не исцеляет, почему мы не получаем того, о чем просим? Преподобный Амвросий Оптинский сказал об одной даме, одержимой беснованием: если ее исцелить, то она завтра же начнет на балах флиртовать с кавалерами и неизвестно, какой там блуд будет. Давным-давно, наверное, лет сорок назад, у нас была знакомая художница в Самарканде. Мы ездили туда, было весело, нормальные такие приключения. А потом, года через полтора, когда я первый раз приехал в Печерский монастырь, я ее там встретил. Она была в жалком состоянии, в каком-то оборванном платке, вся тряслась. И сказала: «Я больна, меня бес крутит. Не могу никуда уехать из Печор, потому что как только я уеду — мне конец!» Несчастный человек — трясущаяся, больная… Но она при Боге, при храме, при Причастии. А вот эти здоровые — они исцелились и побежали по своим делам, и к Христу уже не вернулись. Только один из десяти поблагодарил. Не похоже ли это на нас?

Однажды служился молебен в онкологическом отделении больницы: я опоздал, а болящие люди все равно стояли, ждали, волновались — завтра операция у одного, у второго. Я сказал им: «Слушайте, друзья мои, вот если бы у вас не было болезни, вы бы здесь стояли, ждали меня?» И все ответили честно: «Нет, но сейчас нам нужен Бог! И мы стоим, потому что нам нужно, чтобы Господь помог нам исцелиться». Какие мы корыстные люди! Как трудно верить в нас. Нам Бог, по сути, не нужен, если у нас все хорошо. Мы не будем стоять со слезами у иконы. А вот когда кто-то при смерти — мы станем на колени и скажем: «Господи, исцели, спаси!» Гром не грянет — мужик не перекрестится. Но так разве можно строить отношения? Человек оказывается в таком состоянии, что уже некуда бежать, его отовсюду уже выгнали, тогда ему Бог становится нужен: «Да, батюшка, мы уже к Богу пришли» (как говорят люди, пришедшие к нам на подворье). Всё сожжено, всё потеряно, прогуляно — семья, всё — но сейчас я Богу поработаю! Ну так работай Богу! Но не тут-то было. Человек отъедается, отсыпается, уже румянец появляется на щеках, синяки все проходят, и он говорит: «Слушайте, а сколько вы мне будете платить вообще?» То есть сначала человек приходит: «Только спасите меня!..» А потом всё забывает. Я говорил нашим сестрам: когда брат приходит на подворье, вы сфотографируйте его как-нибудь. Чтобы потом сказать: «Это ты ли, брат?» В грязи, в синяках, в порезах… А потом вдруг всё, Бог уже не нужен. Заявляет: «Вы нарушаете права человека, вы нас тут эксплуатируете!» — «Ну, хорошо, иди на свободу». И идет брат на «свободу».

Я говорю это к чему: это касается всех нас и меня в том числе. Мы недалеко ушли от этого. Нас вообще в храм пускать нельзя, мы грязные. А тем более нельзя давать нам святыню, но Бог нам ее дает. И какими мы должны выходить из храма и как мы должны потом жить? Как? Это очень большой вопрос — о христианстве, о Православии, о духовности. Духовность — это какая-то отвлеченная теория, согласно которой человек должен заниматься самосовершенствованием. Как в этих восточных практиках: человек садится, успокаивается, входит в нирвану… А у нас нужно служить другому, умывать ноги другому, всё отдавать другому. И говорят: «Это христианство что-то не так интересно мне. Мне бы улететь куда-нибудь в нирвану, погрузиться в какие-то миры…» А вот послужи другому — и всякий интерес проходит. Евангельские прокаженные — это мы с вами. Проказа — это наши грехи. А разрешительная молитва, которую священник здесь читает, — это Христос, исцеляющий нас, прощающий нам грехи. И вернемся ли мы ко Христу, и скажем ли: «Господи, спасибо!», поблагодарим ли мы Его, начнем ли мы после этого другую, новую жизнь — это уже вопрос совести каждого из нас.

Поэтому, дорогие мои, будем внимательны, будем пользоваться тем, что нам дано Богом. А нам дан ум, чтобы размышлять. Дано сердце — оно глубоко, и в нем должно начинаться Царство Небесное. Нам всё дано. Бог пришел, чтобы спасти нас. Хотим ли мы спасения? Сейчас закопались все в каких-то философиях и тому подобном… Вы поймите, что психоаналитик, психотерапевт хотят помочь людям, но на какой уровень они идут? На человеческий, на душевный. А это — проигрыш, потому что сатана здесь, это его стихия. А вот там, выше: «Господи, спаси, погибаем!» Вот тогда вдруг происходит встреча с Богом, которая меняет всю нашу жизнь. И потом, несмотря на то что грех опять опрокидывает нас, мы уже помним эту минуту жизни, настоящей жизни. Для мира это безумие, а для нас — самое ценное, что произошло в нашей жизни, встреча с Богом. Эта встреча с Богом дает нам надежду на спасение. А спасение — это не философия, не какая-то премудрость, это — любовь, на которую мы должны ответить Богу.

Апостол Петр, зная, что его собираются казнить, ушел из Рима. Но, по преданию, встретил Господа, Который нес Свой крест. «Куда ты идешь? Надо идти туда, где тебя сейчас будут убивать — там Христос!» Пойдем ли мы туда, где Христос, или спрячемся в какие-то премудрости? Вот здесь Христос — этот твой больной, которому ты должна послужить, этот твой пьющий муж, которого ты должна любить. Вот эти дети, которые тебя не слушают, ни во что не ставят, и надо за них молиться, и когда это делает человек с верой и с надеждой, — Христос побеждает. И люди тогда спасаются. Это не теория, это практика жизни православного христианина. Это та жизнь, которою Господь нас сегодня ведет, это наш крест, для каждого свой. И на этом кресте мы должны убить своего ветхого, очень умного и в то же время очень глупого, человека, который никого и ничего не видит, кроме себя и каких-то своих способностей.

Помоги и сохрани всех Господи.

17.02.2020