Часть вторая
«Спасибо, что не забываете!» — с этих слов, сказанных мне Валентином Ломыго, началась наша новая встреча. Я слышал его песни на подворье, на монастырских концертах, на фестивале «Радость», и сегодня мы говорим с ним о творчестве. Он показывает свое последнее, набранное прямо в телефоне стихотворение. Оно о поэзии: «Стихи начинаются с первой строки, с испуганной мысли на взлете, с нечаянной фразы, с дрожащей руки, с надежд в отрывном переплете…»
— Валентин Семенович, поддерживало ли Вас творчество на жизненном пути?
— Вопрос непростой. На него, если вдуматься, в двух словах не ответишь. Начну с того, можно ли назвать творчеством то, что я делаю и то, чем наделил меня Господь. Если быть честным до конца, то прежде всего надо сказать, что написанное мною (при этом просто необходимо добавить — в последнее время) стало обретать приблизительное подобие творчества только с моим приходом в монастырь.
Для Бога нет ничего невозможного, и Он каким-то неведомым для меня образом привел меня к монахине Иулиании (Денисовой). До этой встречи всё, что я делал, в лучшем случае можно было назвать увлечением, которое в силу моего непростого характера и помогало, и мешало мне в моей жизни. Казалось бы, с одной стороны вдохновение, востребованное людьми, авторские вечера, концерты, а с другой стороны — чем всё это заканчивалось: разного рода застолья с расстроенной напрочь гитарой, в шумных компаниях до утра, улыбки и якобы восторг в лицо, а в спину… Чего только не было в спину!..
Матушка Иулиания вначале очень удивлялась моему катастрофическому неумению владеть инструментом, но потом, видимо, смирилась… Да и куда ей было деваться — она же монахиня! Она приняла меня таким, как есть. Приняла, как мне кажется, как равного. Именно она своим бескорыстием и талантом привела меня к тому состоянию души, которое имеет надежду приблизиться к творчеству.
Вы помните первую главу из Евангелия от Иоанна? Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог (Ин. 1: 1). Если вы с крестным знамением приняли эту священную истину — вы постигаете цену слова, вы начинаете его беречь, дорожить им. Лишь только с этого момента Господь дает человеку сделать первый шаг на пути к творчеству. Смог ли я сделать этот шаг — судить не мне, но я очень надеюсь на это.
Всё очень просто, надо лишь с благодарным сердцем принимать всё данное нам Господом. Теперь, оглядываясь назад и понимая всё происходящее со мной сегодня, я смело могу сказать, как же промыслительно и терпеливо вел меня Господь по жизни, поддерживая меня в самых сложных жизненных ситуациях, не давая мне упасть, в результате чего я сейчас могу спокойно и уверенно сказать людям о своем отношении к творчеству.
— Расскажите подробнее о Вашем знакомстве с монахиней Иулианией (Денисовой).
— В мои молодые годы у меня была бурная артистическая деятельность. И тогда еще я написал песню про женский монастырь — не хорошую по своей сути. Секретарь комсомольской организации, по-настоящему не знавший ничего о Боге, служении Ему, что я мог написать? Чтобы я это узнал и прожил, Господь и привел меня в монастырь.
В день моего рождения, 30 декабря 2012 года, с некоторыми братьями из бригады, матушками и сестрами сидели за одним столом. Не знаю, откуда появилась в нашем вагончике гитара. Но одну песню спел, вторую, третью… Когда их услышали, матушка Тавифа (Бирюкова) позвонила монахине Иулиании (Денисовой). Матушка Иулиания пригласила меня к себе в студию, послушала, выбрала две композиции и предложила спеть их на рождественском концерте. С этого всё и началось, у меня как будто открылось второе дыхание… Монахиня Иулиания, будучи сама талантливым и востребованным человеком, очень занятым различными послушаниями и общественной деятельностью, всегда находила и находит время, чтобы дать правильную и четко аргументированную оценку моим работам. Ей показываю свои тексты всё время. Она мой редактор, видит и чувствует всё на ход вперед. Я даже не спорю с ней.
Безоговорочно матушка приняла у меня две вещи: песню «Старые дворы» и песню «Приходит день». Если быть более точным, то в последней песне стихи написаны Евгением Евтушенко и Робертом Рождественским. Вы могли ее слышать в фильме «Мимино». Я же пел ее на концерте «Тайна Лысой Горы». Но в оригинальном варианте песни только три куплета, и монахиня Иулиания попросила досочинить несколько куплетов. Утром передал написанное, и она приняла текст безоговорочно. А оригинальный текст очень сложный. Вписаться в настроение и мысль поэтов и продолжить стихотворение было непросто.
А чуть позже монахиня Иоанна (Орлова), будучи регентом подворского братского хора, пригласила меня петь на клирос. Господь устроил так, что монахиня Мария (Литвинова) стала ведущей первого моего авторского концерта во Дворце искусства на «Вербном кирмаше». Эти три матушки — мои ангелы-хранители. Уверен, что они меня вымолили, что меня вымолил и спас весь монастырь и что без этого я жить уже не смогу. Пусть я сейчас и работаю в миру, но со всеми отношения остались добрыми. И на фестивали, которые проводит монастырь в разных городах, езжу с удовольствием. Раньше думал: всё, что я пишу — это мое, а теперь понимаю, что всё принадлежит Богу!
— Валентин Семенович, на подворье у Вас родилось много стихов? Можно ли назвать это время Вашей «Болдинской осенью»?
— На подворье написал многое. Например, стихи «Спасибо Вам», «Семь нот», «Страна Удивление». Или вот песня — «Летний вечер». Она ведь спонтанно родилась. Захожу как-то вечером в библиотеку, настроение скверное, день выдался непростой, а там на моей гитаре наш пономарь Стас Зеленко шлепает одни и те же два аккорда. Меня это так задело — я же знаю три! Слово за слово, Стас обиделся и ушел… А мелодия, мелодия-то осталась. И из этой мелодии за каких-то пятнадцать минут родилась песня. Я за эту песню очень благодарен Стасу.
Вы вспомнили Александра Сергеевича Пушкина, а мы снимали небольшой фильм «Вы не оставите меня…», в котором я играл роль адъютанта Дантеса. Четыре часа провел на морозе. После съемок сразу же родился у меня романс о Пушкине, его использовали в работе. А потом еще сочинил песню о том, как мы делали кино.
Мы помним, что в Болдино Пушкин писал не только стихи, но и великолепную прозу. И у меня на подворье написана пьеса «Сретение».
Но моей Болдинской осенью был период, когда я служил в Монголии. Друг записал тогда 7 кассет с моими песнями, каждая из них по 90 минут. Обещал оцифровать. Я уже и сам всех тех песен не помню, а они есть.
— Как поэта-песенника хочу спросить Вас: почему сегодняшняя молодежь не слушает песни Булата Окуджавы, Александры Пахмутовой, Николая Добронравова? Александр Розенбаум назвал их «песнями души». Их творчество было голосом советского человека, а сегодня кто является нашим голосом? И применим ли к современным песням термин «песни души»?
— Пелагея, Полина Гагарина, Наргиз, Максим Фадеев, Баста — люди, которые могут донести музыку. Но А. Пахмутову, А. Бабаджаняна, Я. Френкеля, А. Рыбникова, В. Высоцкого, песенников — Н. Добронравова, Л. Дербенева, Г. Поженяна, Р. Рождественского, Е. Евтушенко, А. Вознесенского сегодня никто не превзошел.
— Но все они не звучат сегодня…
— А люди перестали думать, им некогда. Пока ты не поймешь — зачем ты и откуда — ничего не будет…
— Недавно смотрел старый советский фильм «Долгая счастливая жизнь». Это был режиссерский дебют Геннадия Шпаликова, который многим известен как сценарист фильма «Я шагаю по Москве». Но вопреки названию фильма судьба самого этого человека была трагической, не долгой, не счастливой…
— Я Шпаликова знаю как выдающегося, редкого поэта.
По несчастью, или к счастью,
Истина проста:
Никогда не возвращайся
В прежние места.
Даже если пепелище
Выглядит вполне,
Не найти того, что ищем,
Ни тебе, ни мне…
— Этот творческий человек не был услышан. Может быть, поэтому его жизнь так рано оборвалась. Мы все ищем счастья, а стоит ли его искать и где?
— У меня есть такие строки:
Когда я Господу верну
Долги грехов и вдохновения,
Я приглашу тебя в страну,
Которой правит удивление.
Это и есть счастье — когда ты больше отдаешь. Когда ты нужен — это счастье. Если ты не забыт — счастье! Пусть тебя не видно, но о тебе помнят… Деньгами счастье точно не измеряется. Счастье, когда рядом мирно посапывает любимый человек, когда вы всё делаете вместе, будь то какие-то домашние заботы или совместная молитва, вместе на службе в храме, на Причастии, вместе готовите концертную программу — всё это еще больше сближает и делает родными. Когда в храме встречаешь наших батюшек, матушек, сестер и братьев. А мои любимые матушки, мои ангелы-хранители — матушка Иоанна (Орлова), матушка Мария (Литвинова), матушка Иулиания (Денисова). И тогда всё это и есть счастье, за которое ты благодаришь Господа.
Вспоминаю, как с монахиней Марией (Литвиновой) однажды мы стояли во дворе ее дома (а она жила на Площади Победы, в тех домах, на крыше которых надпись: «Подвиг народа бессмертен». Ее подъезд как раз под буквой «Б»). Матушку соседи встречают, здороваются. Вижу, щемит что-то в ее сердце, пробивается слезинка. Попытался ее успокоить, но она спокойно ответила, что всё ее прошлое и есть настоящее, обретенное в Боге, а это и есть — счастье.
— Знаю, что недавно Вы венчались. Расскажите о Вашем личном счастье.
— Господь подарил мне близкого и любимого человека. Конечно, это чудо Божие! Каждый из нас двоих прошел свой жизненный путь, наши дороги пересеклись и соединились в одну, как сказал наш духовник, когда венчал нас: «Всё остальное в ваших руках, и это — труд, смирение, терпение, но и большая радость». Моя супруга Ирина — сестра милосердия в сестричестве нашего монастыря, несет послушание в церковной лавке в медицинском центре.
У меня есть такая песня:
Приложу ладонь твою
К горизонту синему,
Назову мечту свою
Твоим именем.
Это наш с тобой рассвет,
У него твои глаза.
В них размоет грусти след
Радости слеза.
Беседовал Вадим Янчук
22.11.2019
