«Чувствую ответственность за свой род»

Сколько поколений своего рода вы знаете? В лучшем случае три-четыре. Но родословие имеет значение — это связь времен. Геннадий Иванович Белохвостов отыскал свои корни до седьмого колена и узнал, что его предки любили землю, возделывали угодья. Эта любовь передалась их потомку, и Геннадий Иванович уже двадцать лет преподает в Белорусском государственном аграрном техническом университете. Он — кандидат технических наук, доцент кафедры управления охраной труда факультета «Технический сервис в АПК». А еще Геннадий Белохвостов — прихожанин храма преподобного Серафима Саровского в Минске. На его рабочем столе лежит Закон Божий и другая духовная литература — у него серьезный подход к жизни и вере.

— Геннадий Иванович, Вы 31 год работали в государственном проектном институте «Минскпроект», расскажите об этом периоде.

— Я принимал участие в проектировании храма Всех святых, можно сказать, что с душой отдавался работе. За труды настоятель храма отец Феодор Повный в числе почетных гостей пригласил меня на встречу с Патриархом Московским и всея Руси Кириллом. Помню это праздничное богослужение на верхнем уровне храма и до сих пор храню приглашение. Я хорошо знаком с архитектором Николаем Дятко, который проектировал храм иконы Божией Матери «Державная» в Свято-Елисаветинском монастыре и храм иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Я принимал участие в проектировании храма Георгия Победоносца в Чижовке.

Вообще, конечно, от архитектуры многое зависит. Вот захожу в храм и сразу всё рассматриваю. Правильные пропорции и правильное устройство как бы помогают сосредоточению энергии. Например, храм преподобных Оптинских старцев. Еще живы женщины, которые во время строительства носили бревна. Они уже старенькие, но, слава Богу, приходят. На таких людях всё держится. Священники у нас благочестивые, духовные. И государственные деятели бывают на службах, я видел многих. Бог всем нужен.

— Можно сказать, что при Церкви Вы уже давно?

— Я бы про себя так громко не говорил, но я знал людей, которые действительно жили верой. Например, мой учитель Владимир Яковлевич Гуданов, Царствие ему Небесное, всегда говорил: «Вот хожу по территории университета, как в раю». Светлый был человек, Божий.

Сам я из Могилевской области. У нас в Выдренке есть древний деревянный храм святителя Димитрия Ростовского. Ему 200 лет, и он нуждается в ремонте. Но меня крестили на дому, так как храмы в то время были закрыты.

Моя мама ушла из жизни из-за неудачной операции, когда мне еще не исполнилось 12 лет. Отец, несмотря на высокую должность (он был директором Краснопольского маслозавода), не побоялся пригласить священника и окрестить меня. С тех пор сохранилась иконочка Спасителя. Передал ее брату, когда тот нуждался в Божией помощи. Брал с собой, когда уходил служить в армию. Чудом я остался жив… Образ приходилось прятать, от времени лик Иисуса Христа стерся, но икона мне дорога как память. Вера помогает, но к этому надо прийти. С Богом всё открывается по-другому. Понимаешь, что такое незлобие, любовь.

В университете Геннадий Иванович продолжает оставаться христианином. Рассказывает студентам о Божественных истинах, о своих дедушках, которые воевали. Слушают внимательно. Не у всех есть родители, которые могут наставить в вере. Геннадий Иванович переживает за молодое поколение, за страну. Он увлекается историей, привык доходить до понимания сути вещей.

— Мой дедушка, Семен Сергеевич Белохвостов, участвовал еще в Финской кампании. 22 июня, когда началась Великая Отечественная война, за ним приехала машина и его забрали на фронт. Бабушка осталась с четырьмя детьми. Во время оккупации фашисты пришли ее расстреливать как жену кадрового военного. Сами они не хотели выполнять грязную работу, поэтому дали задание полицаю. Бабушка была решительная: схватила младшего ребенка, годовалого, прижала к груди и крикнула: «Стреляйте!» У немца не выдержали нервы, он оттолкнул карабин, и пуля попала в потолок…

У меня хранилось письмо дедушки с фронта. Он писал бабушке в 1944 году с такой теплотой! Я передал письмо в музей. Мой дедушка погиб 13 января 1945 года под Кенигсбергом. Бабушка замуж потом так и не вышла: в деревне жили одни вдовы.

У нас в семье никто ничего не рассказывал, но я любознательным был, старался до всего дойти своим умом. В школе быстро решал все задачки по физике и математике несколькими способами. Учителя не знали, что со мной делать, чтобы занять на уроках. Был среди победителей областных олимпиад по белорусскому языку, физике, математике, окончил школу с золотой медалью. Служил в войсках противоракетной и противокосмической обороны…

Свое генеалогическое древо создавать непросто: для этого нужна вера. Узнал даже, что одного предка зарезал друг и признался только на исповеди священнику перед смертью… Мой прапрадед ездил на заработки в Америку, намыл золота и на вырученные деньги купил землю. У нас было 100 гектаров земли (по некоторым воспоминаниям родственников — 300), свое гумно, лошади для выезда. Когда начали образовываться колхозы, моя бабушка записала всё добро в колхоз — такая была смелая и умная, понимала неизбежность процесса коллективизации, поэтому семью не отправили в Сибирь.

— Что Вы поняли, составив генеалогическое древо?

— Понял, что наш род верный: мы служили царю, Отечеству, семье. Мы любим землю, это у нас в генах. Земля прокормит. Я чувствую это притяжение… Наша земля, которая отошла колхозу, до сих пор родит самые большие урожаи. У нас нет протеста против того, как всё случилось. Чувствую ответственность за свой род, хочу быть достойным человеком, как и другие представители Белохвостовых.

— Когда Вы осознали себя верующим человеком?

— Жизнь сплетается из множества событий, которые так или иначе связаны друг с другом. Например, когда я родился, отец хотел меня назвать Джоном в честь американского президента Джона Кеннеди, но в сельсовете на него набросились, сказали, что это невозможно. Поэтому он назвал меня Геннадием — в честь своего друга.

У моей мамы был сильный характер. Она работала главным инженером-микробиологом. Была верующим человеком не на словах, а на деле: всех привечала, приглашала к нам домой детей с особенностями развития, чтобы мы помогали им социализироваться, кого-то из них даже крестили у нас дома. У бабушки всегда, сколько себя помню, в углу висела икона.

Вера — это тонкая материя. Поэтому, если мы говорим о вере, у каждого она индивидуальна, и важна именно искренность веры. Почему наша православная вера считается святой? Счастлив тот, кто сумеет познать это с точки зрения математики. Тройной интеграл: Отец, Сын и Дух Святой. Святая Троица — вот в чем наша сила. Когда такая вера пришла ко мне, не помню, но на литургии пою Символ веры искренне.

— У Вас на столе лежит учебник по церковнославянскому языку…

— Я его самостоятельно изучаю, стараюсь читать псалмы на церковнославянском. Даже не исключаю возможности поступить в духовную семинарию, поэтому читаю, наверстываю упущенное. Слава Богу, литературы теперь хватает. Если Господь призовет, пойду.

Я когда-то был коммунистом. Если взять кодекс строителя коммунизма, то он перекликается с Нагорной проповедью Иисуса Христа. Просто там другие идеалы, цели и задачи — всё было ради партии. А здесь мы говорим о вечной жизни. Душа покидает бренное тело, поэтому сейчас, в век цифровых технологий и искусственного интеллекта, важно, чтобы не было подмены понятий, чтобы были достойные священники, чтобы дети ходили в храм, чтобы воскресные школы открывались. Вот мы говорили про душу — она должна очиститься. Сначала тяжело, шишек набиваешь… Но в рай попадает тот, кто после каждого падения поднимается и идет дальше.

Беседовала Елена Романенкова

Фотографии из личного архива Геннадия Белохвостого

24.12.2025