Семь «Я». История любви (часть 1)

Воскресенье. Ранняя Божественная литургия в нашем монастыре. Люба, Андрей Толкачевы и их пятеро детей на службе. После богослужения у них есть традиция — пить вместе чай с монастырской выпечкой и смотреть фильм, дома или в кинотеатре, а потом обсуждать. Когда-то Андрей, глядя на своих родителей, понял, что хочет, чтобы и в его доме было ощущение рая. Так и получилось.

Что главное в семье? Как научить детей не «обрядовости», а личным отношениям с Богом? Как после долгого рабочего дня найти силы, чтобы проявить друг к другу внимание и любовь? И что это такое — любовь в многодетной семье? Читайте в нашем материале.

Первая встреча

— Я стою в Петро-Павловском соборе. Служба закончилась, я уже поцеловал крест. Разворачиваюсь и вижу, как через боковые окна храма падает свет на рыжие волосы стоящей рядом девушки, и от этого они светятся. Эта картина меня поразила. Все уже выходили из храма, а девушка продолжала стоять и смотреть на алтарь. Я подошел к ней и сказал: «Меня зовут Андрей».

Студент филфака, застенчивый и необщительный, он очень хотел встретить свою вторую половинку, но не понимал, где ему знакомиться с девушками — не в библиотеке же… И вот чудесная встреча в храме. Они вышли на улицу, Андрей предложил прогуляться, но Люба сказала, что едет за город с друзьями.

— Так она появилась и тут же исчезла из моей жизни, — делится Андрей.

Люба — на тот момент студентка третьего курса университета культуры, не понимала, каков ее путь, и молилась Богу: «Господи, устрой Сам. Хочешь — пойду в монастырь, хочешь — выйду замуж». После короткого знакомства с Андреем они больше не общались, но иногда видели друг друга на сестрических собраниях в монастыре. А еще в Петро-Павловском соборе, когда по субботам после всенощной оставались на исповедь к отцу Андрею Лемешонку.

А когда Люба поняла, что всё чаще во время службы ее ум занят не ходом богослужения и молитвой, а мыслями об Андрее, рассказала всё духовнику — отцу Андрею. «Ну ничего! Повенчаем вас!» — успокоил ее батюшка. И в этот момент ей вдруг стало радостно, спокойно и хорошо: молитва вернулась, а слова духовника она приняла как Божию волю.

Помолвка

Спустя несколько дней после благословения, накануне праздника Сретения, Андрей проводил Любу до подъезда и вдруг спросил:

— Пойдешь за меня замуж?

— Ага, — просто ответила она.

Рассказывая об этом, Андрей смеется: «Никаких тебе фейерверков эмоций».

Радостно обнявшись на прощание, они разошлись по домам, и тут Андрей осознал, что практически ничего не знает о невесте: ни фамилии, ни номера телефона. Приехав домой, радостно сказал: «Мама, у меня уже есть невеста!» — «Ты бы не горячился, сынок, подождал», — обеспокоилась такой скорости развития событий мама. «Нет, это серьезно. Я точно знаю, что это тот человек, с которым я хочу создать семью», — был убежден Андрей. И маме оставалось только принять его решение.

— До следующего собрания еще целая неделя, — рассказывает об этих днях Андрей. — Я понимаю, что мое сердце просто изнывает: мне без нее плохо. Через сестер мне удалось узнать номер телефона Любы, дозвонился и уже с трепетом и нежностью ждал каждой встречи с ней.

Так жених и невеста начали встречаться и узнавать друг друга. А осенью того же года обвенчались.

 

Рай детства

Воскресенье. Ранняя Божественная литургия в нашем монастыре. Люба, Андрей и их пятеро детей на службе. После литургии у них есть традиция — пить вместе чай с монастырской выпечкой и смотреть фильм, дома или в кинотеатре, а потом обсуждать.

Когда-то перед венчанием Андрей спросил у Любы, сколько детей она бы хотела. «Двоих или троих», — ответила она. «А я хотел бы пятерых», — сказал Андрей. Так и получилось.

Старшие сыновья-двойняшки, Сергей и Тихон, успешно завершили обучение на отделении скульптуры МГХК имени Глебова, поют в Братском хоре монастыря. Сейчас они проходят срочную службу в спецназе внутренних войск. 18-летняя Лиза недавно вышла замуж. И еще двое детей — Серафим и София — нестандартные, творческие личности. Однажды они сказали родителям: «Мы хотим такую семью, как у нас». Эти слова для Андрея и Любы стали самыми ценными: значит, смогли передать детям что-то важное, смогли показать, что такое любовь.

 

— Я рос в нецерковной семье, — рассказывает Андрей. — Но за меня, думаю, молилась моя покойная прабабушка Ксения, которая в советское безбожное время ходила в Свято-Духов собор и водила туда мою маленькую маму. Когда мне исполнилось 12 лет, меня покрестили, но церковной жизнью я не жил.

И хотя семья не была церковной, в ней жила благодать. Мои родители — обыкновенные люди: папа работал токарем на заводе, мама — экономист. Но, видимо, через поколение передается какая-то мудрость. Они никогда не ругались, не повышали друг на друга голос. Я знал, что папа — самый сильный, а мама — самая красивая.

 

И этот опыт солнечного счастья — когда у тебя всё хорошо, ты защищен, тебя любят, поддержат, объяснят, что такое хорошо, что такое плохо — оказался для меня определяющим. Я прекрасно помню радость детства: приносишь папе огромную стопку детских книжек, а он после смены на заводе, несмотря на усталость, садится и читает. Меня это впечатляет до сих пор… И в какой-то момент я понял, что хочу такого же рая для своих детей.

 

Обида на Бога

Рай для Андрея закончился, когда ему было 16 лет. Утром отца забрала скорая, мама поехала вместе с ним. Вскоре она позвонила из больницы: «Ребята, приезжайте скорее». Когда они с сестрой приехали, то увидели, как врачи озабоченно бегают и суетятся. Андрей начал молиться вслух, просить у Бога, чтобы спас отца. Но папа умер.

— До сих пор не могу вспоминать это без боли, потому что дальше в моей жизни было много сложностей и испытаний, когда так хотелось бы просто знать, что отец рядом.

Андрей обиделся на Бога и Церковь. Решил: раз мир так несправедливо устроен, то ему не нужен ни Бог, ни Царствие Небесное. Во время учебы на филологическом факультете педуниверситета он параллельно поступил на вечернее отделение медколледжа, чтобы стать медбратом.

— Когда я пошел на практику в больницу, то увидел немощных, обездоленных, страдающих людей. Мне было горько и непонятно: если Бог есть, как Он может это допускать? И как люди могут ходить в храм, молиться, когда за больничными стенами столько горя и страдания? Я решил, что останусь здесь, в этом мире, с простыми страдающими, чтобы их утешать.

Но постепенно Андрей стал понимать: чтобы помогать людям, ему не хватает терпения и душевных сил.

Как-то на лекции преподаватель сказал, что каждый филолог просто обязан прочесть Библию. Так Андрей начал читать Священное Писание. Но подошел к процессу как филолог, историк и аналитик: критиковал, возмущался, находил противоречия. А затем его верующая сокурсница принесла ему Закон Божий Слободского. Он взялся за чтение, ничего не ожидая от книги — ведь это объяснение веры простым, доступным для детей языком, но в процессе с ним что-то произошло.

— Я не знаю, как это объяснить. Ко мне прикоснулся Бог. Я понял, что Он есть. И мне стало страшно стыдно: как я мог жить без Него?

Это сложно объяснить словами. Ты был по ту сторону стены и видел, что прохода нет, а потом вдруг оказался в райском саду…

***

Люба про свою встречу с Богом рассказывает так:

— У меня не было такой опоры в детстве, как у Андрея, не было откуда черпать опыт детского счастья. Когда Господь коснулся меня, я перечеркнула всю прошлую жизнь и начала с нуля.

 

Люба закончила второй курс и пришла к осознанию, что те ценности-однодневки, которыми жили сверстники, не могут наполнить жизнь смыслом. Она посмотрела на небо и сказала: «Господи, поменяй мою жизнь, я всё приму». А на следующее утро ее сокурсник (сегодня это иеромонах Евстафий, кандидат богословия, преподаватель Минской духовной семинарии. — Ред.) сказал: «Я тут вчера вечером увидел объявление: в храме Петра и Павла будут беседы с батюшкой. Давай сходим». Люба поняла, что это прямой ответ от Бога. Это было чудо.

«Мы всю жизнь друг друга искали»

Андрей уверен, что воспитание детей начинается с выбора своего человека. Апостол Павел в Послании к Ефесянам говорит: «Солнце да не зайдет во гневе вашем». Молодая семья решила следовать этим словам. Первые годы они вместе читали вечернее правило. Андрей вспоминает:

— Я знал, что если у нас будут даже маленькие недомолвки, недопонимание, мы не сможем вместе молиться. Как можно предстать перед Богом, если мы — в ссоре? Нужно примириться.

На нашей встрече Андрей держит Любу за руку и объясняет: «Она всегда мерзнет, теплолюбивая. Поэтому я грею ей руки». И в этот момент смотрит на нее с трепетом и нежностью. Нежность и теплота — главное в их отношении друг к другу.

— Первое время мы даже спали на одной подушке. Так прилипли друг к другу — видимо, потому что всю жизнь друг друга искали. Я приходил с работы, а она бежала мне навстречу и обнимала так крепко, буду всю жизнь меня ждала. Это было большое утешение.

Еще до свадьбы они обсудили правила в семье.

— Мы оба — православные. У нас есть общий знаменатель, который нас примиряет — это Господь. То есть главный авторитет — Бог. Второй авторитет — общий духовник. Поэтому оставалось только уточнить, как обустроить быт.

Андрей сказал Любе: «Давай не будем делить домашнюю работу на мужскую и женскую — будем просто друг другу помогать. Я могу навести порядок, помыть посуду. Это не проблема». Как покажет потом жизнь, еще он может собрать мясорубку, накрутить фарш, слепить котлеты, почитать с детьми перед сном и объяснить им всё на свете. А главное — любить.

 

Из филолога в офицеры

По образованию филолог, сейчас Андрей — подполковник милиции, работает в Центре подготовки кадров МВД. На мой удивленный вопрос, как в жизни произошел такой поворот, отвечает:

— Я просто доверяюсь Богу. Он ведет меня по жизни.

После окончания педуниверситета Андрей закончил магистратуру и поступил в аспирантуру, начал работу над исследованием в области диахронического языкознания (разновидность языкознания, которая изучает историческое развитие языковой системы и ее составляющих. — Ред.). Ему предложили преподавать на кафедре социально-гуманитарных дисциплин в Минском высшем колледже МВД. Более двадцати лет он читал курсы профессиональной психологии и конфликтологии, профессиональной этики и другие предметы.

— Я стремился достучаться до «внутреннего человека» в каждом своем ученике, показать, что мы на самом деле гораздо глубже, чем кажемся сами себе, — говорит он о важном принципе своей работы.

Последние четыре года Андрей занимает руководящую должность, связанную с организацией образовательного процесса. При этом очень грустит по работе в аудитории и с радостью идет на занятия, когда надо заменить заболевших преподавателей.

— Во время преподавания главным для меня было показать, что вопреки сложившимся стереотипам есть другая милиция, другое отношение к жизни, другой смысл и ее наполнение. Я уверен, что если в нецерковной среде держать себя благочестиво, то и люди вокруг начнут себя вести точно так же.

В его жизни так и произошло. Когда он устроился на работу, делил кабинет еще с тремя коллегами, которые, скажем так, были не очень щепетильны в выборе слов и выражений. Андрей повесил у своего рабочего места небольшое распятие; общаясь, не одергивал коллег, но сам никогда не матерился. Со временем собеседники, роняя в разговоре бранное слово, стали извиняться.

— Для меня это чудо, которое я не могу никак объяснить. Где-то за месяц матерная лексика ушла из кабинета, и люди стали говорить на нормальном человеческом языке. Вот так Бог может через тебя что-то зримо поменять. Милицейская служба не противоречит религиозной жизни. Я считаю, что в милиции должно быть больше воцерковленных людей.

Андрей переживает, что отдает «весь живот свой» не Богу, а работе.

— У меня так загружен ум, что спасает правило — каждый час останавливаться, вспоминать жену, детей, близких, молиться: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас». А еще для меня очень важна поддержка духовника, который в ответ на мои сомнения говорит: «Раз Господь поставил тебя на это место, значит, пока ты здесь нужен». Я воспринимаю это как послушание. Когда надо будет, Господь мне скажет: «Всё, Андрей, иди дальше».

Продолжение следует…

Подготовила Ольга Демидюк

Фотографии Максима Черноголова

09.12.2025