Бабушкины бусины

Когда я была маленькой, бабушка носила нитку стеклянных бусин. Они были неказистыми, потертыми, но в ее руках превращались в нечто волшебное. Каждый вечер, перед тем как уложить меня спать, она перебирала их пальцами, и под мерное позвякивание начиналась сказка — живая, теплая, как ее ладонь на моем лбу.

«Видишь эту бирюзовую бусину? — спрашивала бабушка. — Это капля моря, в котором тонуло мое терпение, когда твой дед забыл про нашу годовщину». Я смеялась, представляя деда в шляпе и с букетом полевых цветов, растерянно бредущего по берегу. «А вот эта красная, как раскаленный уголь, — продолжала бабушка. — В ней весь мой гнев, когда твоя мама (ей тогда было шесть лет) убежала из дома к подруге и не предупредила». Я тут же представляла маму крошечной, с взъерошенными косичками, а бабушку — молодой, с темными от страха глазами. Но самая удивительная бусина была прозрачная, почти незаметная. «Это слеза, — говорила бабушка. — Та, что не упала, а застыла внутри, когда я молилась за твоего прадеда, который ушел на войну и не вернулся». Я трогала бусину осторожно, словно она могла рассыпаться, и впервые понимала, что у горя бывает тихий, почти невидимый цвет.

Годы прошли. Бабушки не стало, а бусины остались. Теперь я перебираю их сама, рассказывая дочери те же истории, только уже своими словами. И однажды, когда она спросила, почему я храню «эти старые стекляшки», я не стала объяснять. Просто взяла ее руку, вложила в ладошку прозрачную бусину и сказала: «Подержи немного. Вот видишь — она теплеет. Это значит, память жива».

Дочь задумалась, а потом крепко сжала бусину в кулачке. И я поняла — ниточка не прервется.

05.12.2025