«Меня везде ценили, а здесь еще и вымаливают»

Новая серия наших публикаций в рубрике «Служение. Мастерские» рассказывает о людях, которые несут послушание по озеленению монастыря.

Когда-то Олег Шинкарик работал на свинокомплексе, был дезинфектором и мясником, а сегодня ухаживает за растениями и боится их обидеть. Раньше он разделывал рыбу, а теперь разводит раков в пруду. Говорит, его везде ценили, а здесь еще и вымаливают.

По профессии Олег — кинотехник. Работал на «Беларусьфильме», на телевидении. Женился. Отслужил в армии. А потом случились радикальные перемены. «Это жизнь. Всё бывает», — так он объясняет поворот в своей судьбе.

Олег потерял работу, семью и дом. Вспоминает, как ходил мимо церкви в честь святой Софии Слуцкой в Минске и боялся зайти. А однажды, на престольный праздник, ноги сами в храм понесли.

Люди стояли к Причастию. Пристроился и Олег. Принял Дары и сразу почувствовал, будто груз с души упал.

Потом подошел к настоятелю:

— Батюшка, я бездомный, помогите.

— Поезжай в Свято-Елисаветинский монастырь, — сказал священник. — Ты причастился, исповедовался?

— Причастился без исповеди… — ответил Олег и испугался.

— Благодари Бога, что Он тебя, такого дерзновенного, принял.

В тот же день Олег поехал в Новинки. Подошел к храму. Пахло розами и весной. Брат остановил проходившую монахиню.

— Что это за место?

— Свято-Елисаветинский женский монастырь, — услышал в ответ.

— Женский? А чего ж меня сюда отправили? — и в двух словах рассказал о своем незавидном положении.

— Это вам на мужское подворье нужно, — улыбнулась матушка.

Прошло десять лет. Сегодня Олег встречает меня у Елисаветинского храма. Пахнет розами и осенью. Он только что обрезал цветы, ловил их ускользающий аромат. Запахи растений его животворят.

Олег рассказывает, что до деталей помнит свою первую дорогу в монастырь. И уверяет, что никогда не забудет, как свет веры озарил мрак его души.

Шел дождь, гремела гроза, вспыхивали молнии. А бездомный пассажир ехал автобусом на подворье, как на праздник, в белой рубашке. По прибытии его встретило солнце. Будто позади остались и непогода, и его непогожая жизнь.

— С женой развелся. Дети разъехались. Свиноводческий комплекс в Славгородском районе, где работал больше тридцати лет, развалился. Другое место найти не смог. Переехал в Минск к матери. Устроился на «Белрыбу», трудился на разделке и засолке. Руки по сей день не заживают — растворы губительно подействовали на кожу. Но мне было там интересно, деньги хорошие платили. А потом линия закрылась.

Мне уже за 55 перевалило. Работодатели говорили: «У нас молодой коллектив. Вы нам не подходите».

Я еще жил в общаге от предприятия, когда появились черные риелторы. Они скупали квартиры у пенсионеров, алкоголиков обманным путем. Я тогда выпивал, что там говорить. Они наливали. И я продал им квартиру в Могилевской области за 200 долларов…

И вот я приезжаю в деревню Лысая Гора. Одни мужики… Непривычно. Смотрю, братья работают. Крыша над головой есть, еда, даже деньги на карман — только работай и живи по правилам. То, что надо для меня. Через пару дней освоился. Мать Марфа взяла меня садовником. Мне понравилось. Видно, от Бога дано.

Олег не боится никакой работы. Трудился в котельной, теплицами занимался. А когда предложили выращивать коз, обрадовался.

— Зимой решили перегонять отару. Собрали весь коллектив. Я говорю: «Зачем? Сам всё сделаю». Животные только голос мой услышали — сразу следом пошли. Козы умные. Любят, чтобы их позвали.

«Ты блаженный, приручил их», — говорили ему братья, видя, как легко Олег управляется с отарой.

На подворье Олег оправился от потерь, окреп физически и духовно. Решил: пора в жизни что-то менять. Устроился в кафе «Мельница» мойщиком посуды на зарплату, ночевал в монастырской гостинице. Кажется, только жизнь начала налаживаться, как Олег сам ее разладил.

— «Залетел» с выпивкой. Из гостиницы меня выставили, я подался в леса. Бродяжничал. Летом можно спать на траве. Зимой, конечно, тяжело. Жилье найти не мог. Ходил возле храма, встретил мать Александру. «В вагончик пойдешь жить?» — спросила она. Или на улице, или в вагоне — есть же разница? Тем более, там созданы все условия.

Олега поставили на уборку храмов. Перед святыми образами он себя чувствовал, как перед глазами Божиими, и держался: обуздывал желание выпить, не позволял себе схалтурить по части обязанностей. И буквально готов был собой заслонить вход в церковь от врага.

— Убирал однажды вечером в Елисаветинском храме. Цыган-наркоман как-то пробрался. Здоровый, молодой. А я старый, худой. Глаза у него бешеные, вытанцовывает и в алтарь рвется. Я дорогу ему перегородил и сказал спокойно: «Остановись». И он замер. Потом вызвали милицию. Меня удивило — они его с трудом скрутили, а меня-то он послушался! Чудо.

В храме сразу страшно, а потом благодать приходит. Я работал в доме Божием, поэтому старался всё делать аккуратно. Трудился один, никто надо мной не стоял, но я не мог себе позволить какой-то угол не подмести или икону не протереть.

Олег еще раз попробовал стать самостоятельным — полтора года снимал комнату в Зацени. И опять сорвался. Говорит, не выдержал натиска мира.

— Компания жильцов там подобралась соответствующая. Пили. Хозяйка всех из хаты выставила. Бог спас. Меня опять приняли в вагончики и благословили трудиться в саду рабочим по озеленению.

Олег Шинкарик называет себя личным садовником преподобномученицы Елисаветы:

— Молюсь, и святая мне помогает. Благодать сплошная. Верь не верь, а деньги появляются из воздуха. Мобильный телефон смог в кредит купить. На сигареты, грех сказать, есть. Полное везенье!

Когда пьешь, конечно, ничего не найдешь. А если работаешь, Бог тебя не оставляет, даже материально помогает. Говорят, деньги на дороге не валяются, а я на ровном месте нашел. Иду, а под ногами колышется на ветру купюра 100 рублей, а вокруг никого. Я поднял и всё потратил на еду.

Мне нельзя, чтобы бутылка стояла. Стоит выпить глоток — не остановлюсь, пока всё не допью. А потом стыдно становится, ругаю себя: «Ты, собака, опять не устоял». И пью, чтобы ничего не чувствовать. Это страшный порок.

И вот опять был запой. На морозе меня, бомжа, люди добрые нашли и за ручку завели в дом ночного пребывания на улице Ольшевского. До весны там жил, работал подсобником в городе. Уговаривали остаться, но я вернулся в монастырский сад. Отец Андрей обнял, как блудного сына.

Недавно вот опять выпил, не знаю, что и делать. Здесь контроль, строгость. Но матушка Феодора терпеливая, молится за меня. В этот раз вышел без врачей. Здоровье, конечно, уже не то. Но клясться, обещать, что не сорвусь, глупо. Жизнь колотит, испытания прохожу. С детьми еще не примирился. Я уже понял, что такое искушение… Нельзя ни капли спиртного. Иначе умираю.

Спасается Олег молитвой и трудом. Его хозяйство — сад и пруд возле Елисаветинского храма. А главное, у озеленителя есть цель, ради которой стоит сохранять трезвость. О своем послушании он готов говорить много и долго — так оно его воодушевляет.

— Все деревья надо обрезать, сделать здесь красиво. Хочу, чтобы росли яблоки хорошие, виноград вкусный. В пруду будут все сорта рыбы. В детстве я жил с бабушкой и дедушкой в деревне, так что мне всё это близко.

Вы не поверите, но в этом прудике 20 амуров, 20 карпов, не сомик, а целый сом, несколько сот раков и тысяча карасей. Вьюны размножаются. Глубина там в мой рост. Правда, недавно случилось горе — погибли две белуги. Вода ушла по моей вине, мелководье образовалось… Переживал сильно. Но теперь обработал пруд. Слежу.

Здесь чистое вдохновение. Матушка советует — я слушаюсь. Можем посадить, например, южное растение. Оно нигде в таких условиях расти не сможет, а у нас — будет. Так же и с рыбой. Потому что монастырь. Растения — живые. Их легко обидеть, и они не ответят…

Сколько мне суждено, не знаю, а хочется достигнуть лучшего. Тут же райский сад, я здесь счастлив!

Слышно, как плескается рыба, шумит водопад. На клумбе еще красуются розы. Олег верит, что произойдет чудо, и до мороза эти последние бутоны раскроются. Вполне возможно. Если брат их не оставит. Ведь он в ответе за тех, кого приручил.

Подготовила Ольга Косякова

Фотографии Максима Черноголова

13.11.2025