Служение как путь к вере

«Когда с твоим близким что-то происходит, и ты ничего не можешь сделать — надо всегда помнить, что Господь никогда не оставит, но при одном условии: если ты будешь в Нем нуждаться», — говорит Ирина Евдокимова, уходовая сестра в больнице.

Ее путь служения людям начался с ощущения собственной немощи и бессилия, но именно в этой точке она искренне обратилась к Богу и очень быстро услышала Его ответ. Теперь раз в неделю она приходит в отделение, где ухаживает за пожилыми людьми. Сестра Ирина уверена, что именно это помогает ей учиться любви.

— Сестры милосердия — это люди, которые не ушли из мира. У них есть своя светская жизнь, домашние обязанности, и при этом они находят время для служения другим людям. В какой момент жизни у Вас появилось это желание?

— В моей жизни случилась скорбь. Старшая дочка попала в РНПЦ с диагнозом анорексия — это расстройство пищевого поведения. Ей тогда было 15 лет. До этого я ничего не знала об этой болезни. Я просто увидела, что она похудела и искала помощи. В какой-то момент ей уже было необходимо лечь в больницу, потому что вес был очень низкий.

И вот ты отдаешь ребенка, и перед тобой закрываются двери. Туда нельзя приходить — в отделении своя специфика, свои правила. Я ничего не могла сделать, чтобы помочь дочери, и чувствовала свою беспомощность.

Я вернулась домой и вышла на улицу, чтобы другие дети не видели моего отчаяния, и взмолилась: «Господи, помоги мне помочь моему ребенку. Пусти меня в эту больницу!»

 Сейчас я думаю, что мое служение началось с этого разговора с Богом из точки немощи. 

В Свято-Елисаветинский монастырь я раньше не приезжала, но так как он рядом с больницей, где лежала моя дочка, мы ходили гулять по его территории. Спустя какое-то время после ее выписки мы снова оказались в монастыре, и она увидела объявление о наборе на курсы сестер милосердия и сказала: «Мама, мне кажется, это для тебя». Я позвонила по объявлению, но мест уже не было. Но в последний день набора кто-то отказался, и так я попала на курсы. Мне нравилось учиться, получать новые знания. К тому же меня это немного отвлекло от болезни дочери.

В моей жизни был опыт ухода за болящим человеком. Когда мне было 19 лет, у мамы обнаружили онкологию четвертой стадии. Мы за ней ухаживали с бабушкой, четыре месяца она уходила у меня на руках.

Тогда я училась в институте по специальности практический психолог. Мне было очень больно и страшно — никак не могла принять мамину смерть. Веры во мне не было, в храм я не ходила, только помню, что в детстве бабушка водила меня к Причастию.

Когда у меня были уже двое маленьких детей, бабушка слегла, и я ухаживала за ней девять месяцев. Но навыка заботиться о болящих людях у меня не было. А ведь такой человек требует внимания: он становится, как ребенок, капризным, чувствительным. Помню, что часто тогда испытывала раздражение. Хотя сейчас я думаю, что мне надо было проявить больше любви, внимания, терпения.

Во время учебы на курсах я поняла, что, если бы обладала этими знаниями раньше, иначе вела бы себя с близкими людьми в их болезни. Например, вспомнила, как неаккуратно обрезала ноготь на ноге у бабушки… И стала говорить с Богом: «Господи, может быть, Ты дашь мне возможность исправить свои недочеты, огрехи?»

В какой-то момент доктор сказала мне о дочери: «Ей не лучше». Я спросила: «Что я могу для нее сделать с точки зрения медицины?» Она ответила: «Любить».

И я стала думать: «Что такое любовь?» Сейчас понимаю, что служение другим — это и есть путь любви. Отец Андрей Лемешонок сказал: «Это не вы нужны болящим, а они вам». И ты действительно ощутимо это проживаешь.

 В каждый твой приход к болящим Господь тебя научает любви, милосердию, терпению, чувствительности. 

Когда закончилась учеба на курсах, я стала ходить в РНПЦ ухаживать за бабушками. И хожу уже больше года с благодарностью, потому что этим путем меня ведет Господь.

— Что самое важное в Вашем служении?

— В служении нельзя забывать, что ты сама ничего не можешь, а всё делаешь с Богом, ты — Его инструмент и орудие. У тебя есть навыки по уходу, которые ты приобретаешь опытным путем, но бывают непредвиденные ситуации, когда чувствуешь растерянность. Потом оглядываешься назад и думаешь: как ты могла с этим справиться? С Божией помощью! По-другому никак.

 То есть нужно всегда помнить, что ты просто орудие Божие. Он тебе дал эту возможность — послужить. 

Болящие очень чувствительны к твоему эмоциональному состоянию. В начале служения старшая сестра Елена сказала мне: «Ты пока еще, как кардиограмма». То есть очень эмоциональная, а нужно быть спокойной, рассудительной. В отделении мы трудимся в команде, и тут очень важно слышать других. Бывают такие моменты: только подумаешь о чем-то, а другая сестра уже чувствует, какая помощь тебе нужна.

 В служении должно быть единство, сонастройка друг на друга, сплочение. Быть одной душой, но в служении Богу. 

А как только ты начинаешь концентрироваться на себе, возникают погрешности: что-то не досмотрела, не услышала. Конечно, все совершают ошибки, между нами могут возникнуть недоразумения — это естественно для людей, но всё это сглаживается и покрывается любовью.

— Я так понимаю, что с одной стороны важно быть чутким к боли другого, сострадать, и при этом — неполезно в это состояние погружаться глубоко. А как найти баланс?

— Полностью отключиться эмоционально невозможно. Не проживать чужую боль — невозможно.

 Ты включаешься в эту боль, но помнишь, что ты — не спаситель. Спаситель у нас Христос. 

И делаешь всё, что можешь в этот момент, всю необходимую уходовую работу, стараешься согреть и утешить человека, но всегда с упованием на Бога.

Конечно, переживаешь, когда бабушка, к которой ты привязался, уходит, молишься о ее упокоении, чувствуешь потерю, грусть. Но в больнице ты острее ощущаешь, что жизнь и смерть рядом. И со временем начинаешь относиться к этому спокойнее.

— Как Вас изменило служение?

— Когда мне первый раз дали косыночку, я надела ее с большим трепетом и поняла, что уже не могу жить, как раньше. Я уже не просто женщина по имени Ирина, а сестра милосердия. А кто такая сестра милосердия? Ты и в миру, и в семье пытаешься жить иначе. Понимаешь, что сама ничего не можешь дать другим и, чтобы поддержать себя, стараешься получить больше духовной пищи, чаще ходишь на службы, молишься, причащаешься.

— Получается, что Ваш путь к вере начался с момента служения?

— Да, с приходом в служение. До этого я была «захожанкой». В моих 33–35 у меня начался период духовного поиска, изголодавшаяся душа искала ответы в различных духовных практиках.

 Но как только я пришла в монастырь, сразу поняла: это мое, я нашла. Церковная жизнь стала меня насыщать. 

Что касается служения, отношения к скорбям и боли: когда с близким что-то происходит и ты ничего не можешь сделать, надо всегда помнить, что Господь никогда не оставит, но при одном условии: если ты будешь в Нем нуждаться.

И это очень чувствуется с болящими. Нам важно оставить человека в хорошем расположении духа, не раскачать его эмоционально, а утешить. Но при этом не сказать ничего лишнего, никого не выделять и с каждым общаться одинаково, даже если сам к кому-то привязался. Потому что в следующий раз, пока ты будешь ухаживать за другими, твоя любимица будет капризничать, требовать внимания к себе.

— Получается, что Ваша молитва об огрехах была услышана, и Бог дал возможность исправить недочеты по уходу за бабушкой?

— Да, потому что в отделении была возможность и ногтики обрезать, и ножки кремом помазать, и маникюр сделать. У одной болящей, например, всё время внутрь пальчики сжаты, и она не может их разогнуть, а ногти врастают в кожу, и нужно их обрезать. И она говорит: «Это невозможно, мне больно».

Я говорю: «Получится только с Божией помощью, если мы будем с вами молиться». Молимся, и у нее пальчики разгибаются, и мы всё обрезаем. Я потом иду домой и думаю: «Боже, каким чудом?»

А еще я приметила: вот ты сделаешь дома уборку, съездишь в магазин и чувствуешь усталость.

 А в отделении ты помыла в душе 30–40 человек, но выходишь — и как будто тебе Господь еще больше сил дал. 

И я прихожу домой радостная, и у меня не то что хватает сил на близких — у меня их еще и прибавилось. Сестры пояснили, что это такая благодать.

— Перед Тайной Вечерей Христос омывал ноги ученикам и говорил: кто хочет быть первым, будь всем слугой (см. Ин. 13: 5–20). У Вас это реализуется в прямом смысле, потому что Вы действительно моете ноги болящим.

— Первый раз, когда мне пришлось вот так им омывать ножки, у меня потекли слезы, потому что я вспомнила, что так делал Господь. Мы получаем от них очень много любви, они очень благодарные. И они тебя покрывают бальзамом слов — мы у них и ангелочки, и чудо. К кому-то приходят родные, а к кому-то — нет. Поражаешься их мужеству и терпению, ведь некоторые лежат там больше года. И, конечно, им грустно. Они радуются конфете, как дети, потому что ты проявил внимание. Идешь в отделение и уже знаешь, кого чем порадовать: кому пюрешечку принести, кому — конфету, кому — какой-то крем для ног.

Есть одна бабушка, с которой мы вместе поем песни: и на русском, и на английском. И вот у нее может быть плохое настроение, мы придем с ней в душевую, начинаем петь песни — она помоется, посмеется и уходит довольная.

— Я вспоминаю свою бабушку и понимаю, что она ни разу в жизни не мазала ноги кремом. То есть это такое поколение, которое очень много трудилось и не заботилось о себе. И я сейчас подумала, что, возможно, какие-то бабушки в отделении вообще в первый раз такую заботу получают.

— Они изумляются, да. Вот я детским кремом помажу кому-то локоточки, пяточки, и она уже лежит довольная. Смотрю, и заснула тут же. Или мы помыли бабушку, поухаживали за ней, приодели — она выходит и говорит: «Я никогда не была в санаториях с таким уходом!».

 Помажешь ей волосы бальзамом — и она уже в другом настроении. Хочется хоть на грамм облегчить их тяготы. 

И сестры, которые ходят в отделение, для меня уже как семья. Господь дал такое утешение — очень близких по духу людей. Мы знаем истории каждой, у кого какие трудности, переживаем, молимся, поддерживаем друг друга.

— Когда Ваша дочь попала в больницу, на вопрос «Что делать?» доктор ответила: «Любить». А что это значит?

— Я поняла, что раньше не умела любить и неправильно воспитывала детей. Я стала молиться: «Господи, помоги мне, научи меня любить».

Через болезнь ребенка у нас произошли кардинальные изменения в семье, в том числе в моем отношении к питанию. Появилось понимание, что еда — это не дополнение к развлечению, например, к просмотру фильма. Стало минимум перекусов, едим только за столом.

Также я поняла, что нужно менять себя.

 То есть в первую очередь должно быть твое преображение, и тогда ты сможешь помочь другому. 

«Спаси себя, вокруг тебя спасутся тысячи». Это самое важное. Ты молишься за близкого, а начинаешь познавать себя. Я задумалась: «Какая я жена? Какая я мать? Какая я сестра брату? Как я относилась к своим родителям?» И когда я так себя спросила, у меня все претензии к другим отпали. Я стала просить помощи у Бога. И раз за разом нам открывается наше сердце, и Господь помогает его очищать. И ты начинаешь меняться.

 Хочется, чтобы мой ребенок в любой тьме, в которой он, возможно, окажется, знал, что есть свет, где его примут любым. 

Как Господь принимает любого, жалеет и любит. Ты только руку протяни — и Он обязательно подхватит.

— Сейчас для Вас любовь — это что?

— Долготерпение, милосердие. Не укорять своих детей, жалеть, поддерживать, слышать, быть строгой, но не жесткой. Молиться за них — это, наверное, одно из самых важных проявлений любви. Мы же тоже проходили свой путь к вере. Мы не сразу пришли к Богу. Мне 45 лет, и Господь мне дал столько времени жить без Него, но в какой-то момент принял меня.

Думаю, что верующим легче переживать скорби. Вспоминая свой путь, понимаю, что Господь всегда близко, особенно в моменты немощи. И ты укрепляешься в вере, разговариваешь с Ним смелее, молишься дерзновеннее. А Он всегда отвечает и помогает. А потом ты переключаешься на служение другим, и Господь всегда дает утешение. Ты и томишься, и грустишь, всякое бывает, но всё равно к тебе чаще приходит тихая радость.

Беседовала Ольга Демидюк

Фотографии Максима Черноголова

25.09.2025