Сестра — преддверие Церкви (часть 2)

Сестра Любовь Коваленко: Помню, когда стояла на Червенском рынке, хотела, чтобы эти люди, которые там трудятся и проводят большую часть жизни, немножко прикоснулись к Богу. Собирала их, один раз привозила в монастырь.

Брат Алексей: Работников рынка?

Сестра Любовь: Да, тех, которые ко мне подходили. Собралось человек 14, заказали бусик и приехали в наш монастырь. Была у нас экскурсия, потом — трапеза. И им это так запомнилось, что они до сих пор иногда встречают меня, — я уже их и не помню, — и рассказывают об этом.

Потом еще один раз мы ездили в Жировичи с ночевкой, окунались. У меня даже остались фотографии. Поэтому всё, думаю, не бесследно прошло.

Брат Алексей: Это необычайно драгоценно — такая жизнь, церковная. Часто многое светлое, хорошее в жизни человека съедается бытом, окутывается дымкой повседневности, а подобные светлые моменты оживляют и снова вдыхают жизнь, приливает сила в опустившиеся руки.

Сестра Любовь: Легко раствориться в житейской суете, а собраться —сложнее. Поэтому и сил набираешься в обители, на литургии, в общении с сестрами, с матушками, со всеми: ты уже в другом измерении находишься. Монастырь и сестричество — это чудо Божие. Отдельная республика в стране нашей, как республика ШКИД.

Вспоминаются моменты из нашей жизни, и она не прошлая даже — она настоящая и совсем близкая.

Одно из ярких и первых впечатлений, связанных с сестричеством, — когда в разгар 1990-х, проходя через подземный переход на площади Якуба Коласа, я повстречала сестричку Ксению Орехову, несущую там послушание со скарбонкой. Она была еще студенткой юридического факультета. Увидела ее в белом сестринском облачении, такую молодую, тоненькую, хрупкую, красивую, с большими глазами и обаятельными кучеряшками, и замерла в стороне: «Боже мой! Кто это? Что это за явление среди тягучего потока толпы тревожного времени?»

Брат Алексей: Вы сами еще не были знакомы с сестричеством?

Сестра Любовь: Нет еще, но Господь показывал такие ожившие «чудеса». Потом «точечки» наши начали открываться. Замечать их стала, подходила к сестрам.

Брат Алексей: А я, помнится, стоял в Ждановичах с нашей сестрой Ларисой. Замечательное было место, досталось нам уже согретым трудами и заботой матушки Василиссы, в будущем игуменьи Свято-Ксениевского монастыря.

В то время было много бандитов, «крышевали» рынок, а мать Василисса могла им запросто что-то сказать. Еще повесила высоко над «точкой» большую красивую икону «Спас Нерукотворный» в хорошей рамке, которую специально заказала в нашей столярной мастерской. И мне всё казалось, что эта икона нужнее всего не обычным людям, а бандитам. Обычный человек может просто подойти, поговорить, спросить, а бандиту как-то неловко. Помню, стоишь на «точечке», и на расстоянии останавливается видный молодой человек, размеренно, внушительно крестится перед этой большой иконой Спасителя, с каким-то особым чувством и значением. А оказывается, он из бандитов, смотрящий рынка, суровый и серьезный парень. К самой нашей «точке» не подходил, но всегда останавливался, крестился, значит, что-то в душе жило.

Сестра Любовь: Это наша жизнь такая — зимой и летом все на своем посту. Помню сестру Галину Макаренко, она стояла на стадионе. И что меня шокировало один раз? Прихожу посмотреть обстановку, а там открытое пространство, сильный зной, — лето было жаркое, — и под палящими лучами солнца стоит сестра со скарбонкой, без зонтика, без какого-либо укрытия. Ее ноги уже все в волдырях, сама вся такая черненькая от загара. И она никому не сказала, что ей плохо, тяжело. Такие самоотверженные люди были…

А сестра Галина Буэль? Более 25 лет с 7 утра на вокзале, беспрестанное служение…

Брат Алексей: На мой взгляд, это великое служение. Да и само присутствие живого «божиего» человека в быту жизни, где порой стирается всякая память о Боге, имеет значение. Это и от храма не отведет, наоборот: у людей оживает память о Боге, от общения появляется вкус к духовной жизни. Даже в экономике, в бизнесе, если не хотят сделать закрытое общество для редких единиц, то стараются донести свою идею до людей, всячески раскрыть ее, дать пощупать. Вот и мы в свое время вышли в люди, чтобы человек ощутил Церковь близко и не отстраненной структурой, куда надо зайти по праздникам за водичкой и куличом.

Сестра Любовь: Зачастую, просто подойдя к тебе, человек начинал рассказывать свою жизненную ситуацию, боль свою. А ты внимательно выслушаешь его и начинаешь говорить, что Бог на сердце положит или, по опыту, что человеку будет полезно: «Возьмите молитвословчик, читайте за сына, за доченьку молитвочку. Идите в храм, исповедуйтесь, причаститесь…»

Брат Алексей: Такой хороший церковный симбиоз, общее дело, соборность. Много людей приходило в местные храмы после знакомства с Церковью в виде сестры.

Сестра Любовь: Да, у людей появляется желание пойти в храм. Может, и мы в чем-то посодействовали тому, чтобы наполнялись городские храмы. Когда захожу в какой-то другой храм, я вижу этих людей, которые через «точечку» приходили к вере, а потом пришли в эту церковь.

Помнится, на «Чкаловском», рядом с нашей лавочкой — обменник, буквально тут же под стенку тебя подпирает, и в него стоит очередь... Женщина приходит заказывать службу об упокоении своих усопших. А это было в 1990-е, и тут же другой человек отходит из очереди в обменник и спрашивает:

— У вас можно такую службу заказать? А что, это значимо? Это важно для ушедших? Недавно у меня мама ушла…

А сам такой крутой, весь «упакованный», он никогда бы в жизни до храма не дошел и не начал бы поминать своих усопших родных. А здесь случайно услышал — и в нем что-то открывается, появляется связь с ушедшими родными, близкими, дорогими ему людьми…

Брат Алексей: Получается, живое миссионерство.

Сестра Любовь: В самом деле. Потому что у обменника бывали очереди по 20 человек, и пока стоят в очереди, они видят, что ты с людьми разговариваешь, никому не отказываешь. И многие потом подходили и спрашивали, записочки подавали, что-то приобретали, участвовали в нашем добром начинании. Думаю, и дальше Господь всё устроит и даст возможности и средства довершить начатое. За молитвы сестер наших, ушедших в вечность, за молитвы батюшки Николая Гурьянова и тех, кто сейчас молится и трудится, всё получится.

Брат Алексей: Во все времена служение Богу и людям сталкивалось с трудностями, с сопротивлением, а порою и ненавистью. Хотя ничего плохого не имели в виду, хотели просто больше сделать доброго, святого.

Даже когда моя жена на точке стоит, видно, как она преображается на святом послушании. Это и ее воспитывает, и из нее самой Бог творит нового человека.

Сестра Любовь: Мой муж очень любил приходить ко мне на «точечку». Когда я трудилась на «Чкаловском» и на Червенском, он, бывало, придет и стоит, стоит рядом. Это потому, что он видел меня другую. Домой я прихожу — начинаю ворчать, чего-то требовать... А здесь он всё рядышком хотел побыть. Я говорю: «Да иди уже домой». А он всё стоит… Так участливо ко всему относился! Сретенские свечи носил на работу. Сослуживцы каждый год его просили: «Принеси сретенские свечи», — он приносил. Участвовал во всем вместе со мной, как и все наши близкие, которые в какой-то мере, да сопричастны доброму делу служения.

Была со мной одна чудная история в самом начале прихода в сестричество. Поехала я в Жировичский монастырь, подошла к старцу Митрофану, рассказываю: «Дети немножко не слушаются…» А он: «Ты венчана или не венчана? Надо венчаться». Приезжаю домой, говорю мужу: «Старец сказал венчаться». А он: «С тобой? Да ни за что в жизни…»

Проходит несколько месяцев, Рождественский пост приближается, а мы так и не выполнили благословение старца. Прибегаю к отцу Андрею Лемешонку: «Батюшка! Отец Митрофан сказал, а Александр не хочет со мной венчаться! Что делать?» А батюшка: «Приходите завтра, я вас повенчаю».

Вечером домой пришла, говорю: «Батюшка сказал, чтобы завтра пришли венчаться». Муж вдруг неожиданно спокойно отвечает: «Да. Пойдем». Я ушам своим не верю! Утром встаю — а он уже сидит одетый, нарядный… Батюшка нас повенчал. Проходит неделя, и мой Александр говорит: «А что же это было?» И он до конца жизни вспоминал, как чудесным образом повенчался! (смеется)

Он очень любил наш монастырь, был участлив во всем. С пониманием всегда меня отпускал: «Матушка, на все послушания ходи». Матушка — это он меня так ласково-уважительно называл.

Как-то были с ним на службе в монастыре, он пошел на исповедь к отцу Александру и случайно слышу — доносится, как муж говорит: «Обижаю свою матушку...» Отец Александр спрашивает: «А где ваша матушка?» — А он: «Вон там стоит» — и на меня показывает(смеется). Такое трогательное отношение… Мы с ним читали Священное Писание, Священную историю, слушали духовные беседы, душа мужа прикасалась к духовному миру. Вот такой мы с ним проходили путь воцерковления.

И так удивительно, как он уходил в вечность. Врачи только за две недели до смерти поставили диагноз. До этого три месяца лечили воспаление легких, никто не видел, что у него онкология. Он мне сказал: «Никого не вини! Я виноват во всем сам…»

Брат Алексей: С таким мужеством и спокойствием…

Сестра Любовь: Да, так красиво уходил в вечность: «Ты же всегда мне говорила, что смерти нет, что мы с тобой встретимся». У него не было ни капли растерянности, он смело как-то входил в вечность. Через тяжелые страдания. Господь попустил боли страшные, но настолько открылся человек: его терпение, его забота о ближнем… Я думаю: «Боже мой, у меня и близко ничего этого не было». Он всё старался так устроить, чтобы меня не потревожить: «Тебе завтра на послушание. Ночью не вставай. Я справлюсь со всем сам». Такое бережное отношение… То есть за это время, которое он со мной прошел, он стал воцерковленным человеком, а я как была этой «теткой», так и осталась...

Брат Алексей: Нет-нет, Вы — боевая сестра!

Сестра Любовь: Ну, а для меня «точечка» была этим крещением боевым.

Меня всё время поддерживают какие-то выражения нашего батюшки Андрея. Например: «Будешь себя жалеть — будешь болеть». Батюшка всё время об этом говорит и в первую очередь к себе относит. Но это выражение стало очень значимо и для меня. Раз Господь призвал к соработничеству, то от Бога уходить нельзя. И потом было много моментов, встреч. Много раз случались в жизни ситуации, подтверждающие это. Приходили братья, которые были у нас на подворье, братья, которые прошли через труды в монастыре. И они с сокрушением говорили: «Глупо я поступил, что ушел. Деньги, которые заработал, растворились, и ничего не осталось». Сестры, которые уходили с «точечек»… Я видела, как они угасали. Но что-то не давало им вернуться.

Брат Алексей: Ну, это подчас сложно дается. У меня самого жизнь состоит из периодических возвращений. Правда, надолго мне уйти не удается (смеется). Держит Господь, и я Ему благодарен.

Сестра Любовь: Один раз после ночной службы, рождественской, мы с сестрами взяли такси на четверых, чтобы домой добраться. В дороге разговорились с водителем, а он рассказывает: «А я жил у вас на подворье. У меня была сложная жизненная ситуация — от меня ушла жена. Для меня это была такая катастрофа, я ее очень любил…» Ему кто-то из друзей посоветовал в трудный период побыть на нашем подворье, чтобы немножко прийти в себя. Он последовал совету и полгода пожил на подворье, восстановился. И говорит: «Женился второй раз, уже двое деточек. Я так благодарен тому периоду, возможности побыть у вас на подворье, восстановиться и вернуться в обычную жизнь!» На подворье, оказывается, не всегда братья, которым негде жить и нечего надеть и вообще у них никого нет. Он рассказал: «У меня и родители есть, всё нормально, но я понимал, что не справлюсь, что-то со мной случится. Хорошо, что послушался — и совсем по-другому жизнь моя устроилась. Встретил Бога». Он и денег с нас тогда не взял.

Брат Алексей: Как хорошо! Я люблю подобные истории. Иногда руки опускаются, когда годами одно и то же, ничего не выходит. Думаешь: «Уже ничего не будет. Не будет никакого света в конце тоннеля». А такие истории поддерживают.

Сестра Любовь: Я вспоминаю, была такая сестра Александра, со скарбонкой стояла. Потом у нее случился частичный паралич после инсульта. Она всё сетовала, что дочка не хочет в храм ходить, не верит в Бога. И вдруг три года назад приходит в наш выставочный отдел сестра Людмила. Мы с ней знакомимся, и она говорит: «Сестра Александра — это же моя мама». Понимаешь? При жизни сестра не дождалась, что ее дети придут к Богу. А уже после ее ухода в вечность вдруг приходит к нам трудиться дочь. Вот такая связь непрерываемая.

Брат Алексей:

Сестры навсегда!

Навсегда в наших сердцах,
в наших глазах —
Их усталые руки,
их добрые глаза.

Сестры стояли и в жару, и в холод, будто одушевленные часовенки, открытые людскому горю, этому неизбежному спутнику нашей жизни.

Люди подходили со своими скорбями и проблемами глотнуть воздуха и идти дальше. Самое главное, что человек может прикоснуться к Церкви здесь и сейчас, высказать наболевшее. А сестра внимательно выслушает и утешит, поддержит. Ты уже не один — с тобой Бог, через добрые руки сестры и сострадающий взгляд. Это служение в помощь священникам, как на поле житейского боя — сестричка, которая рядом, готова оказать первую помощь.

Хорошо бы в монастыре поставить памятник сестре милосердия, которая и в больнице, и на улицах города, всегда внимательна, всегда — с людьми, разделяя их жизнь и трудности. А пока памятника нет, попробуем запечатлеть историю из уст самих сестер…

Сестра — преддверие Церкви (часть 1)>>

20.08.2025