Рассказ инокини Евфросинии о жизненном пути и послушании в монастыре

Новая серия публикаций в рубрике «Служение. Мастерские» рассказывает о людях, которые несут послушание в социальной мастерской «Добродел» нашего монастыря.

Инокиня Евфросиния (Русецкая) — профессиональная швея и вышивальщица. О другом занятии и не мечтала. После девяти классов пошла по пути своей мамы — та тоже работала швеей. Тогда ни мама, ни дочь не думали, что выпускница бобруйского училища будет мастерицей в монашеском облачении.

— На швейном учились с девочкой Светланой, — вспоминает матушка. — Как-то с ней разговорились. «В церковь ходишь?» — спрашивает. «Нет». — «А веришь?» — «Да», — отвечаю.

Баптисты раздавали в школе Евангелие. И мой брат принес домой. С книгой мы играли. Она у нас долго лежала. А в 15 лет я открыла Евангелие на страницах, где описывались Страсти Христовы, и расчувствовалась, расплакалась. В тот момент и уверовала.

В храме святого Георгия Победоносца записалась в библиотеку. Начала читать книги на православную тематику. Кассеты брала. Стала потихоньку возрастать в вере.

В Бобруйске когда-то был старинный Никольский собор. В советское время купола снесли, а внутри сделали бассейн. Посетители заплывали прямо туда, где раньше располагался алтарь.

Стены не выдержали влаги: штукатурка начала отслаиваться. И храм решили вернуть Церкви.

купола

Однажды я проходила мимо церковного киоска. Несла свои вышивки, думала, может, где-то продам. И тут меня словно парализовало — ноги вперед не идут, будто какая-то сила не пускает. А обратно двигаться — могу. Я вернулась и зашла в ларек.

— У тебя работы нет? — спросила пожилая женщина, стоявшая за прилавком.

— Нет.

— Давай с батюшкой познакомлю, возьмем тебя в церковную лавку.

Так я стала там работать. Продавала крестики, свечи…

Собор восстанавливали на моих глазах. Помню, стоим мы с батюшкой, а из бассейна воду сливают. Не могла смотреть на это без слез. Сторож рассказывал, что по ночам слышал в соборе ангельское пение.

Церковный хор просто завораживал. Регент меня прослушала и пригласила на клирос. Я пела, счастливая.

Однажды к нам приехал отец Сергий из Никольского храма, что в деревне Телуша. Сказал, что у них нет певчих. Регент посоветовала взять меня. Отправились мы туда на праздник святителя Николая. Я собрала там хор из пяти человек.

Привыкла к службам. Хотелось находиться в этом постоянно. Подумывала о монастыре. Как-то просматривала кассеты в библиотеке. На футляре одной увидела изображение Дивеево — и вдруг представила ясно, как там нахожусь, будто зов услышала.

Отправилась к отцу Елисею в деревню Турки посоветоваться. Он предложил сначала поехать в Жировичи. А батюшка Сергий из Телуши отговаривал. Мол, замуж надо выходить. И сердце уже склонилось на его сторону. Но я увидела сон. Выходит ко мне монахиня и говорит: «Ты не той дорогой пошла. Тебе в монастырь». Было очень похоже на Полоцк. Может, и преподобная Евфросиния Полоцкая звала.

Дома была не очень хорошая обстановка, и я решила последовать совету отца Елисея. Загадала: если не поступлю в училище на регентское отделение, то, может, хоть работу какую-нибудь найду в Жировичах.

И вот сижу на прием к владыке Вениамину. Монахиня подходит: «Откуда приехала? Давай к нам. У нас скит. Мы вместе живем, трудимся». Так я поселилась в Жировичах. Работала в церковной лавке года три.

Начались сильные головные боли. Врачи ничего не находили, объясняли мое состояние усталостью.

Мне посоветовали съездить к батюшке Илию в Оптину пустынь. Он сказал: «Иди в женский монастырь Евфросинии Полоцкой. Она тебя ждет».

Я приехала в полоцкую обитель, дали мне черное облачение. Трудилась, молилась. Головная боль ушла.

Батюшка из Бобруйска часто ездил в Киево-Печерскую лавру. Взял меня с собой в Киев. В поездке я посмотрела разные монастыри. Позже побывала в Почаевском, потом поехала в Закарпатье. Я искала свою обитель.

Как-то открыла карту Украины и выбрала самый молодой монастырь в селе Кушница, лет десять как построили. Корпус сложен из кирпича, но еще не оштукатурен, два храма небольших на территории. На службе прихожане пели с хором, как первые христиане. Это сильно впечатлило. Там меня и постригли в инокини с именем Евфросиния. Я несла послушание на клиросе и днем и ночью. Мне всё давалось легко.

Когда умер папа, я уехала из Украины домой. Вернуться назад уже не смогла — началась СВО.

К счастью, меня приняли сюда. Здесь доброжелательные сестры. Скорби у меня прекратились. Мама рада, что я улыбаюсь, когда ее навещаю. «Видно, что ты счастлива», — говорит.

инокиня за швейной машинкой

В нашем монастыре у меня были разные послушания: на подворье, в швейной мастерской, уборкой занималась, а теперь тружусь у матушки Александры (Марковой): шью подушки и мягкие сувениры. Мне очень нравится.

Думала, что смогу повлиять на родных, но они так и не ходят в храм, живут своей жизнью. Поэтому решила оставить всё как есть. Молюсь за них.

Прабабушка моя верующей была, прожила 96 лет. В военные годы у нас в доме люди молились. Сейчас — бабушке моей 96. Она помнит молитвы наизусть. Наверное, желание быть с Богом передалось мне от них.

Я благодарна монастырю. Столько тут храмов! Можно зайти в любой. На себе ощутила милосердие святой Елисаветы. Здесь принимают и болящих, и заблудших. Пространство любви. Большая семья.