Духовник XX столетия (часть 2)

Ко дню памяти архимандрита Софрония (Сахарова) (преставление 11 июля 1993 г.)

 

Монахиня Пелагия продолжает делиться своими воспоминаниями об отце Софронии (Сахарове), ученике, друге и сподвижнике преподобного Силуана Афонского, а также своем знакомстве с отцом Андреем Лемешонком, через которого в нашем монастыре и сестричестве многие открыли для себя старца Силуана и отца Софрония.

Брат Алексий: А как устроена жизнь в эссекском монастыре*?

Монахиня Пелагия: У них нет никакого устава, у них есть правило жизни. Кстати, есть беседа чудная об устройстве их монастыря, обязательно послушайте ее. Там всё рассказано. Отец Софроний говорит: «Многие думают, что у нас нет порядка, но я не хочу сказать, что у нас есть порядок, у нас главное — как сохранить дух жизни».

Литургия служится четыре раза в неделю либо по-гречески, либо по-английски, по-славянски. Иногда бывает по-французски, если приехали гости из Франции. Бывают возгласы на разных языках в зависимости от того, какие люди пришли на литургию. Если не служится литургия, то обычно идет правило — два часа Иисусовой молитвы.

 

Брат Алексий: И какое было Ваше впечатление от Иисусовой молитвы?

Монахиня Пелагия: Здорово!

Брат Алексий: Попадаешь в молитвенную обстановку?

Монахиня Пелагия: Да, не от мира сего. Порядок молитвенного правила такой: сначала служащий священник идет и смотрит, кто пришел на службу, а потом назначает порядок молитвы: «Вы читаете вторую сотницу, вы — третью, вы — пятую…» В те годы было семь сотен молитв. Предпоследняя была Божией Матери: «Пресвятая Богородица, спаси нас», остальные сотницы: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас». Произносилось «помилуй нас», потому что у них молитва за весь мир. В серединке правила — еще молитвы о здравии, об упокоении. Обычно сестры читают. И дальше по очереди читают сотницы.

 

Брат Алексий: Чувствовался особый дух? У отца Софрония жизнь всегда была наполнена молитвой, которая передавалась и через его слово, раскрывающее перед тобой чудные горизонты, словно сообщая тебе частичку той жизни.

Монахиня Пелагия: Очень сильно ощущался. У меня было чувство, что молитва Иисусова наполняет всё… Всё ей живет даже. Как будто рядом Христос, евангельский Христос — здесь.

Почему отец Софроний принял такое правило? Скорее всего, потому что собрались люди разных национальностей. Тогда книг богослужебных не было для всех, чтобы полный богослужебный круг вести на разных языках. Поэтому было удобно молитвой Иисусовой молиться. Это устав скитов Афона.

Брат Алексий: У отца Софрония был период, когда он жил пустыннической жизнью…

Монахиня Пелагия: Это касается не только пустыннической жизни. Есть устав или правило в скитах афонских и каливах, что молятся Иисусовой молитвой. Поэтому он принял такое правило для своего монастыря. Но если праздник, тогда, естественно, праздничная литургия. Перед этим всенощное бдение. В воскресенье обязательно литургия, в субботу вечером — всенощное бдение. Утром в субботу — литургия.

 

Монахиня Пелагия: После одной из бесед со старцем я ему задала неожиданный даже для себя вопрос: «Отец Софроний, а как Вы думаете, могу я надеяться, что умру монахиней?» Мне хотелось перед смертью принять постриг, потому что богемная жизнь — она очень, знаете…

Брат Алексий: Свободная.

Монахиня Пелагия: Очень трудная в плане спасительном для души: много свободы, в том числе основанной на греховности. Поэтому, честно говоря, мне хотелось уйти в вечность уже в чистоте. А он вдруг мне говорит: «А Вы будьте монахиней теперь!» Я говорю: «Как я буду монахиней теперь? Я не могу быть монахиней, потому что у меня дети, во-первых. Во-вторых, я не могу быть монахиней ни в каком русском монастыре». А почему? Потому что наш батюшка, отец Василий Ермаков, говорил нам всегда: «Вы у меня монахини в миру, но в монастырь я вас не пущу: в монастыре советская власть». Потому что тогда, в 90-е годы, только что советская власть кончилась, а дух-то и сознание людей — советское. Этот дух так долго выбивался, до сих пор не выбился до конца…

Говорю старцу: «Я там не смогу выжить». Он отвечает: «А Вы не будете жить в монастыре, Вы будете жить дома и молиться. Но надо спросить у Вашего духовного отца». Звоню отцу Василию: «Батюшка, здесь тема монашества». А он сразу отвечает: «Нет». Я спрашиваю: «Батюшка, а Вы что, навсегда эту тему закрываете?» А он отвечает: «Нет, ты эту мысль имей, но не сейчас». Всё: «не сейчас», значит, не сейчас.

Живу дальше своей жизнью. Попросила у старца в подарок кольцо. Он говорит: «С бриллиантом надо» (смеется). На самом деле мы купили простое колечко с камушком синеньким. Он его благословил, и у меня оно до сих пор на руке.

 

Во время жизни в монастыре я занималась мозаикой. Кстати, из творческого и духовного: у них особый крест вселенской молитвы, где земля сначала, а потом идут небесные сферы. Это весь космос, молитва за весь мир.

Вообще, на Афоне у многих монастырей есть свой крест. И отец Софроний эту традицию принял: «У нас такой крест, потому что мы молимся молитвой за весь мир».

 

Брат Алексий: Чувствуется, что старец — это человек-вдохновение.

Монахиня Пелагия: Но живем дальше, настало время уезжать. В предпоследний день он приходит со мной попрощаться (я его жду в «бюро») и вдруг начинает петь:

«Последний нонешний денечек
Гуляю с вами я, друзья.
А завтра, завтра, чуть светочек,
Заплачет вся моя родня.

Заплачут родны братья-сестры,
Заплачут родны мать-отец,
Заплачут шурины и гости,
Вздохнет проезжий молодец».

Это песня, которую пели на Руси, когда в рекруты провожали. Спел он ее и говорит: «Ну вот, завтра Вы уезжаете. Передайте отцу Василию, что я сам хотел постричь Вас, но раз он этого не разрешил, пускай теперь он молится». И всё последующее, что касалось монашества, уже было по молитвам отца Василия.

 

Брат Алексий: Видно, у отца Софрония была особенная любовь к монашеству.

Монахиня Пелагия: Да, это сильно почувствовалось, когда он сказал: «Будьте монахиней теперь».

Брат Алексий: Интересно. И видно, что отец Софроний был человек вдохновенной молитвы, и монастырь жил этим духом.

Монахиня Пелагия: Это было самое чудное время в моей жизни, просто детская радость общения со старцем, с Богом, с братией чудной. Потом я еще приезжала в монастырь дважды, но уже старца не было. А постриг мой совершился позже — в Сербии…

Брат Алексий: У нас сестричество формировалось в 1996–1997-м годах, отец Андрей, наш батюшка, проводил беседы и читал «Старца Силуана» вслух с объяснениями. Мы все, конечно, под впечатлением были. А уже когда монастырь открылся, мы слушали кассеты с беседами отца Софрония. Я в храм пришел, по сути, начитавшись книг. И только, наверное, через отца Андрея и через старца Силуана понял, что есть живое Предание Церкви, оно идет из уст в уста, через человека, скажем, носителя духа, традиции, церковной жизни. Воспитание и становление идет именно через научение самой жизнью в Церкви.

 

Монахиня Пелагия: С отцом Андреем мы познакомились в 1984 или 1985 году. Мы вместе были на юге, в Туапсе. Наши друзья, его друзья вместе организовались и жили в палатках. И тогда я его узнала. Помню его первый рассказ о старце Николае. Он произвел на меня глубочайшее впечатление, я впервые услышала слово «смирение». Отец Андрей говорил, что есть старец, к которому он ездит, и он очень смиренный.

Брат Алексий: Отец Андрей уже был тогда священником?

Монахиня Пелагия: Нет, конечно! Он был сторожем или даже в театре еще тогда. А потом получилось так, что мои дети (дочь Катя и сын, отец Георгий, тогда просто Егор) стали хиппи. Они ездили автостопом по всему Советскому Союзу. У отца Андрея был перевалочный пункт в Минске. Друзья у моих детей были из Львова, Донецка — отовсюду. Меня звали даже «хиппи-мама», потому что они у нас дома останавливались.

 

К тому времени я уже за них всех молилась. А научилась этому, когда моя Катя захипповала, только закончив школу. Она пропадала куда-то, потом втянула Егора в это, десятилетнего мальчишку. Я, конечно, была в шоке. Тогда я пошла в Александро-Невскую лавру — подхожу на исповедь, плачу: «Что делать? Дети-то болтаются где-то, бродят. Что с ними?..» И священник, кстати, звали его отец Николай Амбарцумов, глубокий священник, мне говорит: «Матушка, Вы не плачьте, Вы молитесь. Учитесь молиться, уподобляйтесь княгине Ольге. Вот она молилась. У нее сын не пришел к вере, зато внук какой!» Когда он мне это сказал, я стала учиться молиться за детей. Божией Матери очень много молилась, просто бесконечно. И знаете, Господь их сохранил. Там, в компании хипповой, не все были наркоманы-проходимцы, там было очень много хороших ребят, были верующие ребята, которые стали священниками, монахами. У них был свой путь к вере, они должны были найти свою дорогу. Они молились друг за друга, когда кого-то забирали в милицию, всей компанией молились. Также посещали монастыри. Даже с матушкой Алипией в Киеве общались лично. Мой сын, отец Георгий, рассказывал, как их с Игорем, его другом из Львова, матушка Алипия накормила борщом, угостила кагором.

Брат Алексий: Известная подвижница.

Монахиня Пелагия: Да, матушка Алипия Киевская. Они посещали всякие святые места. В Сухуми на источнике святого Василиска были, где Златоуст почил. Как люди, очень хорошие были эти хиппи. И я бы даже сказала, что отец Андрей был их покровителем. Они у него ночевали иногда. Надеюсь, батюшка не будет меня ругать, что рассказываю это (смеется).

Брат Алексий: Нет, всё нормально. Батюшка наоборот любит жизнь и творческий подход.

Монахиня Пелагия: Собственно, ничего особенного, говорю правду, как есть.

Брат Алексий: Кстати, я полюбил старца Софрония через отца Андрея. В начале становления монастыря многие сестры и монахини засыпали под эти беседы, ведь все уставшие были после трудов. Помню, в полумраке на собрании мы включаем отца Софрония и в тишине слушаем. Не весь смысл доходит, борет сон, внутренние помыслы порою мешают продраться к словам старца, но во всем присутствует нечто таинственное, ты кожей ощущаешь, что происходит действо, которое глубоко отпечатывается в душе. Всё равно на каком-то уровне это остается в тебе.

Монахиня Пелагия: Я тоже засыпала, ничего такого обидного нет в этом, это нормально.

 

Брат Алексий: И каким-то чутьем понимаешь — вот оно, живое предание…

Вот еще вспомнилось к слову о творчестве в духовной жизни. Когда мы были на острове Залит, отец Паисий, который там живет и служит, делился с нами историями из своей монашеской юности в Печорах. Там был один инок творческого склада, который всё время засыпал на клиросе, их старший священник говорил: «Не буди, держи ему голову, чтобы поспал, не ударился». Потом кто-то из отцов с добрым юмором выразился об этом иноке: «Ну какой он монах? Он творческий человек. А творческие люди они что: пьют кофе допоздна и витают в иных сферах» (смеется).

Монахиня Пелагия: Это есть, ничего не скажешь. Старец Софроний тоже творческий человек был, но благодаря творческой личности он сумел организовать такой монастырь — он особенный, и там столько красоты! В чем-то идеальное место, другого такого нет на свете.

 

Брат Алексий: Еще я слышал из особенностей, что там не только собрались люди из разных стран, но еще уделялось внимание обучению. Многие братья и сестры учились, получали дополнительное образование, приобретали новые навыки.

Монахиня Пелагия: Не все, но в основном старец просил, чтобы они образование получили, потому что говорил: «Если вы останетесь вне монастыря, то куда денетесь?» Такая была забота. Он очень заботливый был, отцовство просто космическое.

Брат Алексий: И любовь.

Монахиня Пелагия: Он говорил о молитве преподобного Серафима Саровского, что она имела космическое влияние, меняла судьбы мира. Почему так важны молитвы? Потому что живет мир молитвами. Технологии — технологиями, но молитвами святых Господь хранит этот мир. Ради молитв отца Софрония в том числе, старца Силуана. Я просто в этом убеждена. Поэтому наша маленькая молитва тоже вливается в общую реку святых молитв. Любая молитва очень важна, особенно когда она идет от сердца. Собственно, за это благодарность отцу Софронию, что он дал понять, что такое смирение и что такое молитва.

Брат Алексий: Очень интересно.

Монахиня Пелагия: Она, молитва, простая и всем дается. Тут много не надо: просто от сердца помолиться — и всё.

 

Духовник XX столетия (часть 1)>>

------------------------------------

* Монастырь в честь святого Иоанна Крестителя (Иоанно-Предтеченский монастырь) в графстве Эссекс в Великобритании, основанный схиархимандритом Софронием (Сахаровым) в 1959 году.

 

11.07.2025