«Любовь надо воспитывать в себе»

Новая серия наших публикаций в рубрике «Служение. Мастерские» рассказывает о людях, которые несут послушание в слесарной мастерской монастыря.

На стенах комнаты отдыха для работников «слесарки» очень много фотографий. Смотрится по-семейному. Руководитель, монахиня Каллиника (Нелюбина), стремится, чтобы это был не просто коллектив, а семья, где воспитываются две основные ценности: любовь к молитве и любовь к труду. Репортажные кадры отражают мужчин в работе. Металл — главный материал, с которым они имеют дело. И некоторым подчинить его гораздо проще, чем свои пагубные привычки.

Основной продукт «слесарки» не бросается в глаза. Это металлические основания различных конструкций, а еще дело рук сотрудников мастерской — купола храмов, накупольные кресты, флюгеры. Они возвышаются над церквями в разных городах Беларуси и даже за границей, например, в Германии.

— А обратите внимание на здание «Ковчега»: центральный вход, над ним луковица, которую венчает крест с куполком. В основе — металл. Эту сложнейшую работу делала наша мастерская, — говорит матушка Каллиника, рассказывая о своем послушании. — Сразу я работала в реставрационно-позолотной мастерской. Но так сложилось, что толчок к развитию нужен был — слесарной. Здесь трудился человек, которому нужно было помочь вырваться из болотной среды, в которой он долго находился. По специальности этот брат мог работать только в «слесарке», где не хватало монашествующего человека, который задавал бы делу определенный тон.

 

Мы, монахини, тоже люди грешные, но мы пришли в монастырь и идем за Богом. Развитие мастерской невозможно без развития каждого человека, трудящегося в ней. Многие из тех, кто сюда пришел, раньше не молились, не ходили в церковь. Более того, они уже вообще не могли работать в миру: запойные, никому не нужные. А сюда их принимали. Но при условии, что они будут возрастать духовно.

В мастерской устроен иконостас. Утром работники прежде всякого дела встают на молитву. Конечно, фитилек веры в этой коллективной душе разгорелся не сразу.

— Мы молимся перед началом дня, — поясняет матушка. — Некоторым братьям это очень тяжело дается, а раньше было еще тяжелее, нервничали. Но я сказала: «Если мы будем что-то отдавать Богу, у нас будут и заказы, и развитие мастерской».

 

Наша цель — выполнять качественно заказы, которые дает монастырь, но и обязательно духовное развитие тех, кто трудится. Мы терпим любые немощи, если видим, что есть покаяние, желание измениться и работать. Если где-то упал — обязательно на литургию через исповедь. И так потихонечку мы наработали положительный опыт. Несколько братьев ушли в вечность, но у нас они поняли, что есть Бог, стали верующими людьми. И я за них рада.

Кухня, душ, комната отдыха — очевидно, о работниках здесь позаботились.

— Текучесть кадров есть, — предвосхищает мой вопрос монахиня Каллиника. — Одни уходят, потому что далеко добираться. Другие потрудились, ушли, а потом вернулись. У нас сложился определенный костяк. Мы постарались создать хорошие бытовые условия, ведь тут тяжелый труд. Это тоже выражает наше отношение к людям.

— Матушка, как долго вы терпите и с кем всё же расстаетесь?

— Расстаемся, если человек — неблагодарный, начинает роптать и заражать других своим ропотом. У нас высокие требования к качеству работы.

Тут такая брань идет! Вот пример из опыта. Был у нас сотрудник. Ему тут нравилось, но семья, куда он возвращался после работы, настраивала его против мастерской. Он приходил замкнутый. Мы пытались с ним работать, но он сам себя уже отсюда отторгал. Монастырь — это не просто коллектив, это семья. И должно быть единство.

— Что помогает поддерживать это единство?

— В первую очередь общая молитва. Тем более, что здесь все взрослые, со сложившимися характерами. А еще искренность. Если люди чувствуют присутствие веры, то остаются.

Нас очень объединяют моменты, когда приходит духовник, говорит слово. Несколько раз в год мы должны поехать на природу вместе, шашлычки пожарить. Это тоже сплачивает. Еще нам сильно помогли паломнические поездки.

 

Путешествия с мастерской руководитель вспоминает с особым волнением и радостью, ведь всякий раз это было преодоление, наглядная борьба добра и зла.

— Я уже говорила, что к нам приходили страдающие от алкоголизма. Так вот, к автобусу они приползали пьяные, поэтому в данном случае могла быть только индивидуальная программа. Мы всегда ездили своей группой. Мне тогда Господь дал такую веру, что я видела в этом страшнейшую брань за их души. Дьявол делал всё, чтобы люди, которые нигде не были, не молились, но понимали, что погибают, никуда не поехали. И всё же мы ездили в Саров, Оптину пустынь, Троице-Сергиеву лавру — много куда. Перед поездкой приходил батюшка, чтобы совершить молебен о путешествующих, с удивлением смотрел на них, на меня. Но мне Бог давал дерзновение, и происходили чудеса.

На острове Залит в домике батюшки Николая Гурьянова произошел удивительный случай с одним братом. У него сильно болела голова. Он надел шапку, в которой ходил старец, и боль как рукой сняло, мужчина сам свидетельствовал. Это укрепило его в вере. Фотокарточка старца потом стояла у него в квартире на видном месте. Он всегда обращался в молитве к отцу Николаю. Жизнь его не очень сложилась, но в мир иной он уходил с молитвой. Это и есть живая вера.

 

— Откуда у вас силы так упорно бороться за трудных братьев?

— Если ты видишь, что человеку надо, что он хочет измениться, это тебе передается. Тогда Господь дает силы ради этого человека что-то делать — и поездку организовать, даже если это необходимо только одному работнику.

Важно, чтобы мы жили осознанно, с пониманием, что же с нами происходит. Чтобы не страсти нами руководили. Бог любит каждого и ведет ко спасению.

— Чему вы сами успели научиться до монастыря?

— У меня высшее экономическое образование. Неплохо работала бухгалтером в частных фирмах. Но всегда искала смысл жизни. Потом мне казалось, что я не смогу долго любить одного человека: вдруг выйду замуж, а через полгода влюблюсь в другого, и что делать? Я боялась этого. К 33 годам я поняла, что Бог меня никому не отдаст, потому что предназначена для другого пути.

Воцерковление было резкое. Наступило тяжелое время. Мной овладело уныние от пустоты внутренней. Рассталась с человеком. Но до того он мне показал, что вера есть, — вместе с ним читали книги о Боге. Прочитала «Пасху Красную», «Отца Арсения».

Помню момент, как говорю Богу, лежа бесцельно: «Забери меня к Себе». И Он забрал: постепенно я умирала для мира.

Моя мама на тот момент в храм не ходила, но пасхальные традиции мы соблюдали. И вот она звонит. Понимает, что мне тяжело, и говорит: «Доченька, сходи в церковь, просто посиди, может, тебе легче станет». Я сходила. Мне стало легче. Пришла, дочитала книжку «Отец Арсений», закрыла и сказала себе, что мне нужен духовник.

Не прошло и пару месяцев, как через человека Господь меня привел к отцу Андрею на исповедь. Потом мне еще раз захотелось прийти. Я стала ходить на беседы батюшки в Петро-Павловский собор. Всё, что он говорил, откликалось в моем сердце.

Сначала я трудилась в монастыре по специальности — бухгалтером. В это время мне навязчиво стали предлагать работу в коммерческой структуре. А я точно поняла, что раздваиваться не смогу. Я уже тогда увидела, что существуют два параллельных мира, и они не пересекаются. Мама боялась, что я уйду в монастырь. «Ну ходи ты просто туда, а работать устраивайся в фирму», — упрашивала она. Объявился вдруг старый знакомый и предложил выйти за него замуж…

Но меня всё больше тянуло к монастырю. Я ходила во взрослый интернат. У меня там успокаивалась душа. «Батюшка, благословите ее на белое облачение», — сказала как-то сестра Зинаида отцу Андрею. Батюшка посмотрел на меня: «Может, черное?» — «Что, уже?» — удивилась я.

 

Интересно, как перед этим Господь даровал мне чудеса, кстати, через паломничества.

Я очень любила делать курицу на гриле. Возвращаюсь однажды из Оптиной пустыни, готовлю любимое блюдо, ем и понимаю, что мне невкусно. То же было и с колбасой. Бог у меня забрал желание есть мясное.

За молодость я пристрастилась к курению. Когда стала воцерковляться, очень хотела бросить, но ничего не получалось. «Какая ты христианка, раз куришь!» — сказал мне однажды в сердцах мой друг. Этот упрек меня добил.

И вот я целенаправленно собираюсь, еду в Оптину пустынь. Почему туда? Я прочитала книгу «Пасха Красная», поверила в нее и приняла душой. И вот припадаю к могилкам иеромонаха Василия, инока Трофима и инока Ферапонта, плачу и прошу помощи. Иду на исповедь, каюсь в своем грехе Богу. А батюшка и говорит так легко: «А, ерунда, бросишь». Приезжаю из паломнической поездки, меня встречает моя подруга, с которой мы дымили. Она курит, а я нет. Мне не хочется! Бог в одночасье отсек эту страсть.

Была в Дивеево, и монахиня сказала мне: «Оставайся». «Нет, вы что, у меня работа и замуж зовут». «Не будет у тебя никакой работы, и мужа не будет. В монастырь придешь». Я вроде возмутилась, но потом так и пошло.

А еще когда-то поехала к отцу Илию (Ноздрину) за благословением на брак, думала успокоиться в семейной жизни, а он мне сказал: «Иди в монастырь».

Ушла в монастырь в 2005 году, а постриг состоялся недавно. Я долго была послушницей, потому что Господь меня привел совсем мирским человеком, и мое развитие как верующей, по сути, началось здесь.

 

Я увидела, что люди живут и не понимают смысла жизни, не каются. Бог мне открыл. У меня был плач. Я хотела, чтобы они спаслись. Помню, перед тем как уйти в монастырь, стояла возле иконы Божией Матери в Никольском храме и говорила: «Прими эту жертву ради близких моих, чтобы они все уверовали». Папа упокоился верующим человеком. Брат тоже исповедовался, причастился, пособоровался. Ушел в результате онкологии. Никого ни в чем не винил. Мама ходит в храм регулярно, причащается. И уже несколько раз сказала: «Слава Богу, что ты в монастыре».

И сейчас для монахини Каллиники важно, чтобы люди, которые приходят трудиться в мастерскую, познали Бога. Она старается делать всё для этого.

— Господь любит нас, и нам надо стремиться жить по христианским заповедям. В монастыре созданы все условия, чтобы человек спасался. Здесь можно не только трудиться, получать зарплату, но и духовно научаться.

— У вас ведь работают и католики, и некрещеные. Как они воспринимают обязательное православное молитвенное правило?

— Мы договорились. Они читают посильные для них молитвы. Да, в мастерской трудится и некрещеный. Мне надо работать над собой так, чтобы другому человеку Бог во мне показал красоту нашей веры, тогда он тоже станет верующим и покрестится.

— Матушка, вы сказали, что для вас важно духовное развитие братьев. А чему братья учат вас?

— У меня очень сложный характер. Наверное, братья — та мера, которую я могу выдерживать. Они мне указывают на мои недостатки, воспитывают меня. Это красивые, терпеливые люди. Изначально неправильно, что женский ум командует, тем более у них такие серьезные специальности: слесари, сварщики, строители. И я с ними расту. Друг друга немощи носить стараемся.

У меня был случай, когда я сделала замечание брату. Не хотела обидеть, но он обиделся. Попыталась попросить прощения, но это не подействовало. Я видела, что дальше будет хуже, ему надо помочь, иначе эта обида его добьет. Я положила земной поклон и сказала: «Христа ради, прости меня». И только это помогло.

Накануне Великого поста у нас в мастерской тоже совершается чин прощения. Я говорю братьям какое-то слово, прошу прощения перед каждым. И каждый друг у друга просит прощения с поклоном. Такой опыт только здесь у них появляется, как и опыт молитвы. Они терпят меня в чем-то, я — их. Так мы помогаем друг другу и развиваемся.

Все мы сложные. Но нет плохих людей, есть мало любви к человеку. Вот эту любовь и надо воспитывать в себе.

 

Беседовала Ольга Косякова

Фотографии Максима Черноголова

27.05.2025