Кризис веры или взросление? (часть 2)

9 февраля в «Ковчеге» состоялась встреча молодежи с епископом Несвижским Авксентием, викарием Патриаршего Экзарха всея Беларуси. Молодые люди задавали владыке вопросы, которые их волнуют. Читайте продолжение этой беседы.

— Здравствуйте, меня зовут Алиса. Как Вы относитесь к искусственному интеллекту и его использованию человеком? Это первый вопрос. А второй: есть ли у Вас любимый святой и почему именно он?

Владыка Авксентий: Сначала про любимого святого, потом про нелюбимый искусственный интеллект (смеется).

Сказать, что у меня какой-то конкретный святой — любимый, наверное, неправильно. Потому что есть много святых, и каждый идет своим путем, у каждого есть что-то такое особенное и интересное. В определенный момент жизни мы обращаемся то к одному, то к другому, то к третьему.

Конечно же, самый первый — это преподобный Серафим Саровский. «Христос воскресе, радость моя!» — это в принципе квинтэссенция нашей религии, нашей веры. Потому что если мы не верим, что Христос воскрес, то тщетна наша вера. И радость — это то, к чему нас призывает Господь уже в этой жизни. Ксеньюшку Петербургскую очень люблю, без памяти просто, Иоанна Кронштадтского, Серафима Вырицкого. Отец Серафим — удивительный святой. Нигде так на слезу не прошибает, как на могилке у Серафима Вырицкого. Почему? Может быть, просто дух один и тот же…

А что касается искусственного интеллекта, вы знаете, есть, скажем так, определенного рода опасения, но не в том плане, что это всё очень плохо. Ведь никто не говорил, что антихрист будет именно человеком. Уже серьезные ученые заявляют о том, что искусственный интеллект в последние годы сильно развился и достиг такого уровня, который предполагался где-то только в 50-х годах нынешнего столетия. И поэтому это действительно штука серьезная, с ней баловаться никак нельзя. Но есть один момент — его можно запрограммировать на помощь людям. Однако любой ученый, особенно который соприкасается с такими великими тайнами, должен обязательно быть высоконравственным человеком прежде всего. Потому что, сами понимаете, если наши открытия, какие бы они ни были, попадают в руки злодея, то, естественно, будут обращены против человечества. В свое время у нас про интернет говорили, что это всё очень плохо, это паутина, компьютер этот главный, три шестерки, «зверь» называется. Тут, скорее, это было притянуто для того, чтобы позлить христиан. Но с искусственным интеллектом немножко всё сложнее.

Как бы там ни было, могу сказать только одно: ваше сознание у вас не будет отнято, никогда никто этого сделать не сможет. Если вы будете сами руководить своим сознанием, своими поступками, если возьмете ответственность за свою жизнь на себя, никто вам не помешает. Да, надо научиться различать манипуляции — это очень важный момент, но для этого надо пользоваться не только своим опытом, а желательно и опытом, который прожили уже более взрослые люди. То есть это та самая связь поколений, которую у нас тоже пытаются… даже не пытаются, а уже благополучно разорвали. Мы останемся христианами навсегда, потому что у нас есть заповеди: не убий, не укради, не прелюбодействуй, не завидуй, не лжесвидетельствуй, почитай отца и мать твоих, почитай Господа Бога и уделяй Ему один день. И заповеди блаженств, их никто никогда не отменит, в какую бы эпоху мы ни жили. Я думаю, что когда уже всё цифровизируется, всё равно блаженны будут те, которые нищие духом, и миротворцы, и так далее.

— Я хотел бы дополнить вопрос, который был только что задан по нейронным сетям. У католиков появилась исповедальня, где в соседней комнате сидит нейронная сеть, которая в облике Иисуса отвечает на вопросы прихожан. И есть сайт, где можно поговорить с ней. Это нормально?

Владыка Авксентий: Нет, это ненормально. Как бы это ни было научно, у нейронной сети нет опыта человечества и никогда не будет. Нейросеть будет давать нам правильные ответы, но это будут ответы общие, а не личные, которые нужны конкретному человеку. Вы сможете их получить от Христа только через личную молитву.

Католики уже давно свечки заменили лампочками, и у нас сейчас уже на сайтах начинают ставить эти лампочки — типа свеча, переведи денежку. Но когда мы начинаем заниматься соглашательством с этим миром — это секуляризация, это рано или поздно приведет к выхолащиванию Духа. Духа не будет — самого главного, того, чем мы живем, чему мы радуемся, чем мы вдохновляемся. Да, уже составляет красивые проповеди искусственный интеллект. Но это манипуляции, исключительно манипуляции.

— Здравствуйте, батюшка, Меня зовут Феодосия. У меня, может, не такой серьезный вопрос, но все-таки важный для меня. Я несу послушание в храме, и часто мои бабулечки в церкви посылают меня к новоначальному делать какие-то замечания: не так одет, не так сидит. И меня это немножко смущает, мне кажется, что это может отвернуть человека от Церкви. Он приходит ко Христу, не ко мне домой. Но при этом мои бабулечки очень настойчивы в этом плане. Подскажите, как сохранить мир в храме? Стоит ли направить нового человека как-то? Или как правильно его направить? Или лучше вообще не говорить ничего?

Владыка Авксентий: Мне кажется, что подобные замечания можно делать только тогда, когда человек выздоровел. Он пришел с какой-то своей проблемой. И если в этой проблеме вы еще ему укажете, что он неправильно сидит, неправильно дышит, неправильно свечку ставит и так далее, то усугубите эту проблему. Но когда человек начинает ходить в храм, он постепенно уже осознанно начинает всё делать. Если эти бабушки готовы брать на себя ответственность за этих людей, молиться за них до конца своей жизни (своей хотя бы), то что ж — пусть наставляют. Только так, я по-другому не вижу выхода.

— Здравствуйте, владыка. Меня зовут Юра, у меня такой вопрос, дилемма, как мне кажется, для меня: тяжело благодарить Бога именно тогда, когда ты получил, что просил. Я получаю и просто не вспоминаю об этом. Я понимаю, Кто мне это дал, но мне тяжело именно тогда благодарить. Что интересно, мне легче благодарить, когда мне плохо. Как не забывать о благодарности Богу?

Владыка Авксентий: Над этим надо работать. Я думаю, что пока вы этот урок не выучите, вам будут попускаться эти случаи, когда вы в горе, скажем, в несчастье будете благодарить Бога, пока вы не поймете, что Его надо благодарить каждую минуту. Могу сказать однозначно, что мы как-то в себялюбии забываем это самое главное чувство. А между тем любовь и благодарность — два побудительных момента, из-за которых Господь умер ради нас. То есть любовью Он делится Своей, а благодарности мы должны научиться взамен этому.

— Здравствуйте, владыка. Меня зовут Лера. Такой для меня личный вопрос: возможно ли православному верующему сочетать в себе и какие-то амбиции, цели в мирской жизни или это взаимоисключающие вещи?

Владыка Авксентий: Конечно, возможно, просто амбиции должны быть здоровыми. При этом самое главное — не лгать. Не лгать ни себе, ни другим. Хорошую фразу недавно сказал министр обороны Российской Федерации: «Ошибаться можно, лгать нельзя». На самом деле это так. Не лгите никогда, прежде всего ни в коем случае не лгите себе.

Амбиции должны быть в любом случае, какие-то достижения, пока молоды. Когда-то придет понимание о том, что всё это бессмысленно, и вы будете просто дарить любовь и радость окружающим, и делать всё во благо людей, не важно на какой должности и чего добившись. И тогда уже в принципе Господь вас возьмет в Свои руки и поведет без ваших амбиций туда, где Он вас видит и видел. Я по себе могу сказать — единожды отказавшись от амбиций, я почему-то вдруг оказался архиереем. Просто даже удивительно, до сих пор у меня существует комплекс самозванца, честно говоря… Где-то надо, особенно молодежи, иметь амбиции, надо к чему-то стремиться. В нашем случае одна из амбиций христиан — это стремление к совершенству, к которому нас призывает Господь.

— Здравствуйте, меня зовут Михаил, я студент первого курса Минской духовной семинарии. Среди людей бытуют суеверия, мы постоянно верим в какие-то приметы. Например, увидели падающую звезду — загадываем желание, хотя по факту это просто какой-то камешек или песчинка из космоса решили к нам в гости прийти. У нас, православных христиан, появляется такое понятие, как обрядоверие: если что-то случилось, ты сделай то-то, помолись тем или иным святым, и у тебя будет по-другому. Из-за этого формируется отношение к молитве как к заклинанию. И когда люди не получают того, что просят, то они разочаровываются в вере, уходят и от веры, и от Православия. Как нам, будущим пастырям, священнослужителям, бороться со всеми этими суевериями и обрядами?

Владыка Авксентий: Я всегда задавался вопросом: почему мы постоянно с чем-то боремся, зачем? Почему мы не можем просто жить и своим личным примером показывать какие-то добрые вещи?

Само слово «суеверие» — пустая вера. Там веры нет. Если бы человек с верой помолился, он получил бы то, что просил, это во-первых. Во-вторых, понятное дело, что если я прошу «хай памрэ мая суседка», то, естественно, никто эту молитву не выполнит. Господь же не машина, которую попросил, и Он тебе должен что-то дать. Хорошо, когда вера есть, она появляется за счет чуда, которое произошло с тобой в какой-то определенный момент. В большинстве своем вера рождается именно от этого самого не обрядоверия, а обрядов, которые существуют. Человек, участвующий в обрядах, начиная просто с домашней молитвы и осознанно эту молитву совершающий, рано или поздно получит эту самую веру, ему станут понятны многие вещи в этой жизни: почему там не получается, а там получается. Ведь много нюансов в тех самых молитвах. Мы же не становимся на молитву просить: «Господи, дай мира этому миру». Кто из нас молится и просит у Господа, чтобы он дал мира этому миру? Искренне. Поднимите руки! Но и многие другие моменты, к чему нас призывает Господь, мы выполнять не хотим, зато хотим, чтобы Господь как по мановению волшебной палочки или просто по щелчку пальцев что-то нам творил. И пастырям нашим, и вообще всем хотел бы посоветовать — прежде всего алкать и жаждать Христа, алкать и жаждать этой самой веры.

Если у тебя что-то не получается или есть какие-то сомнения — это начало нашего разговора, это ступенька вверх. С этими сомнениями можно остаться и жить дальше, скатываясь всё больше вниз, а можно эти сомнения попросить Бога трансформировать через более опытного человека, для чего духовники, собственно говоря, нужны — чтобы разобраться в этих сомнениях. Но сомнение говорит о том, что у нас все-таки вера живая, она есть. Значит, мы все-таки ищем этого, жаждем. Главное — не останавливаться.

— У меня такой вопрос. Когда учился в школе и еще не был православным, я своему однокласснику объяснял, что человек спасается верой во Христа. У него на это было довольно логичное замечание: представь человека, который жил давно либо где-то далеко и о Христе слыхом не слыхивал, но добрый человек, и что с ним? Тогда для меня ответ был — в ад. Но я не осмелился ответить так и сейчас думаю: а как по-православному правильно на этот вопрос ответить, что с такими людьми, какая надежда для них?

Владыка Авксентий: Господь разберется в каждом случае. Куда попадет тот или иной человек, мы можем догадываться, но, как говорил покойный протоиерей Дмитрий Смирнов, мы, когда попадем в рай, удивимся, что попали туда; и удивимся тому, что там увидели тех, кого не ожидали увидеть; и удивимся тому, что не увидели там тех, кого ожидали увидеть. Этот вопрос нельзя рассматривать так четко и конкретно: если ты в Христа не веришь, то попадешь в ад. Да, есть язычники, которые никогда еще не слышали Евангелие, как с ними быть? А как быть с теми, которые жили до Христа? Естественно, в данном случае мы не судьи для того, чтобы определять, потому что Господь за любую милость пытается спасти человека. И мы, верующие во Христа люди, спасающиеся якобы Его верой, опять же, не должны забывать о том, что вера без дел мертва. Дела — это жизнь по евангельским заповедям: миротворчество, кротость, смирение, терпение, нищета духовная и многое другое. Это целая цепочка определенных действий. В эту цепочку может вписываться в том числе и наше падение, и наше покаяние. Господь об этом тоже предупреждал: главное — не лежи; если упал, поднимайся и спасен будешь. Наше спасение не такое однозначное, не такое простое, как, может быть, нам хотелось бы.

— У меня брат есть, и он переживает свой кризис. От Бога отошел и показывает на разницу между Ветхим и Новым Заветом, что в Ветхом Завете Бог говорит — тех убей, тех камнями побей, тех сожги, на детей медведицу пускает. А в Новом Завете — по одной щеке ударили, подставь вторую. Для себя я вижу какое-то объяснение, хотя не знаю, насколько оно правильное, но как человеку донести, что Бог и там, и там один, эту разницу как соединить?

Владыка Авксентий: В Новом Завете тоже есть такие моменты. В том периоде, в котором мы с вами живем, — войны и моры. Это тоже, собственно говоря, казни Божии. Попускаются нашему народу исключительно за отступничество от Бога. Там почему все эти вещи случались? Потому, что люди отступали от Бога: то идолам начнут поклоняться, то вообще забудут про Бога, то храм разрушат. И, соответственно, все эти попущения Божии ветхозаветным языком были записаны. Новый Завет — это другой язык. Господь пришел, принес любовь в этот мир и сказал, что любовь — самое ценное в этой жизни, что может быть, и всё на ней должно основываться. Но мы же знаем о том, что верующих людей очень мало; людей, исполняющих заповеди Христовы, очень мало. И нас не такая масса, которая может влиять на то, что происходит в мире, к сожалению. Поэтому приходится и нам тоже терпеть напасти. В любом случае это результат наших действий, мы сами запускаем это. Последнее, что было природного характера, если мне память не изменяет, — это грипп 1920-х годов, «испанка», которая выкосила очень много народа в Европе. А всё остальное дальше — это уже дело рук человеческих. Тот же самый ковид. А про войны я вообще молчу — мы сами их всегда развязываем. И почему развязываем? Когда-то в свое время были крестовые походы, которые мотивировались якобы защитой христианства. Но при более тщательном рассмотрении (даже не надо микроскопа брать, а достаточно лупы) мы увидим, что там просто обычные эгоистические или даже материальные амбиции, не более того. И сегодня тоже. Любая война — это только материальные вещи: территории, людской ресурс, полезные ископаемые. А уже всё остальное сверху лежит.

— Но тут еще такой момент, что Бог есть любовь.

Владыка Авксентий: Он всегда и был.

— И тут получается, что любовь какая-то зубастая, которая вас очень любит плеткой побить. Но, возможно, любовь и должна быть такой на самом-то деле?

Владыка Авксентий: Нет, не так. Просто, понимаете, любовь — это вещь, которой нельзя пользоваться ни в коем случае. Если говорить про любовь Божию, знаете, Господь простит, когда у нас произойдет определенная перемена ума, чтобы дальше не совершать это. А если мы сегодня покаялись в грехе, завтра пришли опять покаялись, думая, что всё равно Господь будет прощать, то честнее было бы не каяться вообще, а ждать, пока действительно осознаешь что-то.

К слову, по поводу исповеди я говорил, когда исповедовал: «Вы не носите мне тетрадки — то, что написал Игнатий Брянчанинов, я знаю; то, что написал Иоанн Крестьянкин, я тоже знаю. Вы мне, пожалуйста, принесите то, что у вас в сердце болит, то, что вас действительно мучает — это одно лучше пусть будет, больше ничего не надо. Мы над этим поработаем, с этим справимся и за это попросим у Бога прощения. И тогда будет эффект от исповеди».

— Меня зовут Марина. Бывали ли случаи, когда люди не понимали, что им исповедовать? Почему такое случается?

Владыка Авксентий: Это то самое страшное невидение своих грехов. Не потому, что их нет — не может их не быть просто-напросто. Для понимания этого надо соприкоснуться с законом, законом Моисеевым, Новым Заветом, познакомиться с собой глубже. Так или иначе взрослые или родители в детстве говорили, когда ты плохо поступал. Это уже навык понимания того, какой поступок нехороший, в чем надо каяться. Следует просто честно поискать свои грехи, честность очень важна.

— Про покаяние хотел бы уточнить. Человек садится и читает всё, за что можно покаяться, списочек есть. Но сердце у него не горит за это. Как быть?

Владыка Авксентий: Покаяние — это действие. Проговорить мало, надо сделать работу над ошибками. Сердце горит — это в том смысле, что я знаю, что это грех, во-первых. Во-вторых, я не просто знаю, я это ощущаю. Это очень важный момент. Мы должны не просто знать, мы должны еще ощущать грех. Важно желать с ним расстаться раз и навсегда — вот это горение. А ребенок поэтому и не исповедуется до определенного возраста, пока не начнет понимать свои ошибки и грехи. Здесь смысла в его покаяния не будет.

— Вопрос по поводу воспитания. В Библии сказано, что не жалей розги для своего сына. Это точно нужно, чтобы воспитание было эффективным — лишний раз выпороть истеричного ребенка?

Владыка Авксентий: Иногда — да. Я сейчас расскажу историю из своей жизни. Как-то я, будучи лет десяти, наверное, разгулялся очень сильно, забыл совсем про дом. А был уже 11–12-й час вечера. Разгулялся я ко всему в другом дворе. И когда мама моя встретила меня с дубцом, знаете, я запомнил это на всю жизнь. Обиды никакой не было, потому что то состояние, в котором она находилась в тот момент, оправдывало любой дубец, поверьте мне. И иногда нам эти дубцы нужны. Многие почему-то говорят, что надо детей бить. Не говорю, что надо прямо бить их постоянно и за всё. Нет, упаси Боже. Но бывают случаи, когда ребенок поймет быстрее так.

Я взрослым и вам тоже, будущим родителям, хочу дать один-единственный совет в воспитании детей — никогда не выключайте звук, то есть не становитесь холодны по отношению к своему ребенку. Если вы недовольны, так и говорите, показывайте свое недовольство ребенку. То есть разговаривайте. Вы можете общаться недовольным тоном, но вы всё равно должны отвечать на его вопросы. Вопросы в таких ситуациях ребенок задает не потому, что ему что-то непонятно, а просто он пытается восстановить с вами связь, которую потерял в результате плохого поступка. Как только вы в разрыве этой связи застрянете, то рано или поздно нанесете действительно очень серьезную психологическую травму.

— Вопрос касательно того, что мы придаем Богу качества человеческие — Бог любящий, Бог милующий. Это вообще уместно?

Владыка Авксентий: Эти антропоморфные свойства для того, чтобы нам легче было Его понять.

Есть очень хорошая метафора: наша жизнь — это пьеса, которую пишет Господь. И в этой пьесе каждый из нас является главным персонажем. Можете подумать немножко над этим. Все мы здесь, рядом находящиеся, в этой пьесе, и каждый по-своему является главным действующим лицом. Но это одна-единственная пьеса для всех.

Подготовила Ольга Косякова

Фотографии Максима Черноголова

Кризис веры или взросление? (часть 1)>>

19.02.2025