«Мы не осознали подвига новомучеников»

9 февраля — Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской

Почитание новомучеников — тема, с моей точки зрения, очень важная для нашей современной церковной и общественной жизни. Это не просто обращение в наше прошлое, не просто возвращение долга павшим через то, чтобы достойно совершить их погребение, вспомнить их имена и тому подобное (хотя это тоже имеет очень важное значение и это необходимо делать). Известно, что война кончается не тогда, когда отгремели последние выстрелы, а тогда, когда будут похоронены последние павшие солдаты. К великому сожалению, подавляющее большинство людей, до смерти пострадавших в те страшные годы на территории современной России, Беларуси и других государств, которые возникли после развала Советского Союза, не погребены по-человечески. И, более того, в подавляющем большинстве случаев нам даже неизвестны места их погребения. Во время гонений в ранний христианский период тоже были массовые подвиги мученичества, случаи, когда по несколько тысяч человек принимали мученическую кончину. 20 000 христиан были сожжены в храме в Никомидии. Мы вспоминаем их в один из дней, но даже не знаем их имен.

Но имеется и другая, очень важная сторона этой проблемы: память о новомучениках и их подвиге крайне важна для нас, живущих ныне, и для будущих поколений. История — не просто интересная наука, которая позволяет нам удовлетворить какие-то наши интересы относительно того, как и кто когда-то жил, в каком году построили какой-то город или еще что-либо такое. В истории мы соприкасаемся с нашими корнями.

Есть и другая, духовная сторона. Многие богомудрые души говорят о том, что имеется правило «золотой цепи», которая идет в духовной жизни от апостолов. Они были свидетелями жизни и страданий Спасителя и передали последующим поколениям знания и благодать, которые получили. Последующее поколение передавало их дальше. И так далее, и так далее…

И вот те, от которых мы реально принимаем свидетельство о Воскресении Христовом, — это как раз поколение новомучеников. Взирая на их подвиг, на их страдания, на их жизнь, мы должны строить нашу жизнь. Вообще, то, что совершили новомученики и исповедники Русские, удивительно.

В XIX веке, а может быть, и до этого, Русь стала называть себя Святой Русью. Это, можно сказать, было модно. Хотя далеко не всё соответствовало идеалу христианской жизни и, более того, даже церковное устройство жизни нашей Русской Православной Церкви совершенно не соответствовало каноническим правилам. Церковью управлял Синод — это правление по образцу протестантов, Американской Церкви, где по регламенту во главе Церкви стояли правители, которыми иногда оказывались женщины.

Некоторые современные церковные мыслители, историки говорят о том, что с XVIII столетия Русская Церковь жила в условиях гонений. Если говорить о Беларуси, то вообще при господстве здесь Речи Посполитой, Польши Церковь тоже находилась в постоянном гонении.

И вдруг в конце XIX — начале XX века строятся церкви, прославляются святые. Но раскол внутренний, духовный в российском обществе был настолько глубоким, что глумления над Церковью заходили очень далеко. Это проявилось и во время прославления мощей преподобного Серафима Саровского. Духовные семинарии нередко становились рассадниками революционных идей. Это тоже говорило о том, что всё далеко не благополучно.

И вот настал страшный час испытаний, что стало неожиданным для подавляющего большинства людей, которые жили в Российской империи. Народ предал не только царя земного и отдал его на убийство. Он также предал и Царя Небесного — стали разрушать храмы, совершать поругания над святынями, началось массовое избиение духовенства. Это была настоящая вакханалия: убивали священников, распинали их на царских вратах, в зияющие раны от штыков вставляли наперсные кресты, как это было с владыкой Мефодием Петропавловским.

Были обещания уничтожить Церковь полностью. К концу 1930-х годов была объявлена безбожная пятилетка, которая завершилась началом Великой Отечественной войны.

В начале 1937 года, в преддверии празднования 20-летия Октябрьской революции, была проведена перепись. Советское руководство надеялось показать победу социалистической коммунистической идеологии, поэтому включило в опросный лист вопрос о религиозных воззрениях. При этом анкеты были неанонимные. Все прекрасно понимали, что записаться верующим человеком — значит поставить себя в разряд врагов советской власти. И тем не менее 44% опрошенных, то есть 55 миллионов, записались верующими людьми. Естественно, большинство из них были православными. В значительной степени результаты этой переписи привели к тем репрессиям, которые происходили в 1937–1938 годах.

Я скажу, что репрессированные, у которых не было никакой надежды выпутаться, оказывались в гораздо лучшем положении, чем те из арестованных, которые исповедовали коммунистическую идею. Потому что верующие люди, как мы видим из материалов архивно-следственных дел, понимали, что происходящее — закономерный результат того, что народ отошел от Христа, то есть совершил грех. Удивительно, но и образованные иерархи, и порой неграмотные монахини, и простые бабушки отвечали практически одно и то же на самый главный вопрос, который задавался во время этих следствий.

В древней Церкви, когда были гонения, требовали не отречься от Христа, а принести жертву богам. Приносил жертву — и человека отпускали. Здесь же задавался вопрос: ваше отношение к советской власти? И в очень многих делах записаны такие ответы: «Я православный, верующий человек, поэтому, в принципе, отношусь к советской власти лояльно, я не против нее, но против ее отношения к Церкви и считаю, что советская власть послана нашему народу за грехи. Придет время, когда советская власть кончится». То есть полное понимание того, что происходит, было и у богословски образованной части Церкви, и у рядовых прихожан.

Русская Церковь засвидетельствовала перед всем миром свою верность Христу и этим в самом широком смысле этого слова доказала, что Русь — святая. Потому что практически во всех селениях земли Русской, начиная от столичных городов и заканчивая самыми маленькими деревеньками, были те, кто засвидетельствовал свою веру, пройдя через страдания, нередко через смерть.

Я был воспитан в православной семье. Мой дед был священником и пострадал за веру до смерти. Мои родители имели мужество не скрывать это от нас, детей, в годы так называемой хрущевской оттепели. В это время происходили серьезные гонения на Церковь и веру. Когда я был маленьким, мне посчастливилось общаться с целым рядом людей, которые прошли через испытания, и я могу свидетельствовать об их удивительной вере во Христа.

Вы, наверное, неоднократно слышали рассказ об одной монахине (мы звали ее тетя Таня), которая жила в Троице-Сергиевой лавре в маленьком домике. И когда мы туда ездили, то заходили к ней. Там жили еще несколько монахинь. Они знали дедушку, поэтому принимали меня просто как внука близкого знакомого. Они угощали нас чаем, не было никаких наставлений, просто общение. Но свет от них исходил удивительный!

И вот с этой тетей Таней, которая в монашестве была Магдалиной, произошел удивительный случай. За то, что она была верующей и работала при храме, ее арестовали. Это было начало 30-х годов. Отправили, как это тогда называлось, на строительство вторых путей Транссиба в Читу (Забайкалье). Когда она туда приехала и увидела условия жизни, то поняла, что десять лет она там не проживет — погибнет. И она стала молиться следующим образом: «Илья Пророк, вот я ведь у тебя в храме работала. Десять лет отсидеть я не могу, два с половиной будут твои. И ты, святитель Николай, я же у тебя в храме тоже работала, два с половиной года — твои. Матерь Божия, два с половиной года — Твои, а два с половиной года я сама как-нибудь отсижу».

Когда исполнилось два с половиной года, ровно день в день, матушка утром встала и сказала: «Меня сегодня освободят». Все решили, что она умом повредилась, потому что такого там не бывало. А когда в обед ей сказали, что освобождение пришло, она упала на землю и расплакалась. Вот самый яркий пример такого простого, казалось бы, человека и его веры.

Господь привел меня на служение на Бутовский полигон. Это место подобно белорусским Куропатам. Здесь, под Москвой, в конце 1930-х годов проходили массовые расстрелы и захоронения. Место совершенно уникальное, ибо там, по официальным данным, за полтора года было расстреляно более 20 000 человек. Это по документам. А вообще, расстрелы там продолжались не полтора года, а больше, и число пострадавших гораздо большее — 30 000, а то и 40 000. Исходя из анализа архивно-следственных дел, около тысячи человек пострадали по так называемым церковным делам — за то, что были православными людьми. В настоящее время 332 из них прославлены в лике святых. На территории канонической Русской Православной Церкви пока не явлено другое место, где в мощах почивало бы большее количество православных святых. Я говорю осторожно, потому что, может быть, где-то и есть такие места.

Совершая служение в этом месте, я общался со многими детьми пострадавших. Они источали какой-то удивительный свет. Конечно, это был не тот свет, которым просиял преподобный Серафим во время своей беседы с Мотовиловым, но тем не менее люди эти были какие-то озаренные.

В молодости мне приходили какие-то мысли, возникали какие-то вопросы, но, вспоминая таких людей, как тетя Таня, я понимал реальность духовной жизни. Я понимал, что моя слабость, глупость, страстность могут меня куда-то занести, и я уйду из Церкви… Но еще я прекрасно понимал, что реальность духовной жизни, жизни в Церкви, в благодати Духа Святого для меня всегда останутся реальностью. Так же, как если я ослепну, то буду знать, что был свет.

Поэтому обращение к опыту новомучеников, к тому, через что они прошли, и к тому, что они для нас оставили, в любом случае важно для утверждения нашей веры. Все-таки очень нужно соприкоснуться с ними в нашей жизни, чтобы в нас была вера в Бога, вера в воскресение Христово. Ведь очень много соблазнов приходит, которые мешают нам, затуманивают наш духовный взор. Тем не менее нужно разогревать в себе эту веру и сохранять ее.

Для нас очень важно соприкосновение с живым опытом Церкви. Мне кажется, что это очень важный момент. Ведь мы привыкли воспринимать святых как исполинов духа. И в подавляющем большинстве случаев Церковь до последнего времени прославляла именно таких людей, которые обладали совершенно уникальными духовными дарованиями, такими, которыми мы с вами не обладаем. Совершенно очевидно, что мы с вами не можем совершить тех подвигов, которые совершили преподобные, не можем взять на себя подвиг юродства, если попытаемся — умом повредимся, потому что это нам не по силам.

Среди новомучеников были уникальные, духовно одаренные люди, и если бы они не совершили подвиг мученичества, всё равно через какое-то время Церковь поставила бы вопрос о прославлении их в лике святых. Но подавляющее большинство новомучеников и исповедников Русских — это самые простые люди, которые жили такой же самой жизнью, которой живем мы с вами. Отец Иоанн Крестьянкин говорил: «Они вышли из нашей среды». У них были семьи, были какие-то проблемы с воспитанием детей, и они это решали. У них были проблемы с тем, как обеспечить какой-то минимальный достаток своей семьи, накормить детей. Они ходили на работу, на государственную службу. Но когда встал вопрос о вере, идти ли за Христом, сказать ли: «Да, я — христианин», они это сказали.

В житиях некоторых древних святых читаем, что святого мучили, кровь лилась рекой, но когда на следующее утро приходили к нему в темницу, находили его здоровеньким. В отношении новомучеников я таких случаев не знаю. Это действительно было страшно, больно, и об этом имеется масса свидетельств. Несмотря ни на что, водимые Духом Святым, они всё пережили. А мы готовы хоть что-то сделать ради Христа? Один священник, выступая по телевидению, как-то сказал: «Мы иногда считаем подвигом, что взяли и двадцать минут в день помолились, двадцать минут уделили Господу, а завтра два часа побудем на службе в церкви. Они не двадцать минут, не два часа отдали Господу, а всю жизнь. А мы что?»

То, что сейчас произошло с нашей Церковью, — это, несомненно, результат работы верующих, потому что подавляющее большинство окружающих нас людей в России, Беларуси, Украине — люди совершенно далекие от Бога и Церкви. И тем не менее такое возрождение церковной жизни, такое активное строительство храмов — что с этим делать и за что это нам? Иногда даже просто становится страшно… Это нам не за наш труд, а за то, что новомученики посеяли.

Церковь сделала очень много для прославления подвига новомучеников и сохранения памяти о них, однако как светская часть народа, так и церковная не осознали подвига новомучеников. Мы не только должных выводов не делаем, но и не воздаем должного почитания им. Свидетельством тому является то, что мы крайне редко молитвенно обращаемся к этим святым. Наверное, это связано с тем, что наша вера, наша церковность, скажем так, — очень земная. Когда мы идем в храм, то, конечно, говорим: «Господи, помилуй». И у нас есть мысли: «Господи, в конце концов, несмотря на наши безобразия, в Царство Небесное нас введи». Но это где-то очень далеко… Чаще всего мы приходим и просим о том, чтобы экзамен сдать, чтобы не заболеть сильно или чтобы Господь послал исцеление. Мама наша молится о том, чтобы мы удачно женились, замуж вышли и тому подобное. И поэтому мы обращаемся к тем святым, которые могут это дать.

А как идти просить о том, чтобы дали новую квартиру или удачно совершить сделку по покупке новой машины? Хотя, в принципе, никто не против того, что надо испросить у Бога благословения и попросить какой-то помощи, если нужно поменять машину или решить вопрос с жильем. Это всё нормально и естественно. Но как просить об этом у новомученика, которого выгнали из его избы, и он погиб на морозе? Как-то стыдно… Надо просить укрепления в вере, в этом, наверное, помогут новомученики.

Протоиерей Кирилл Каледа, 2014 г.

07.02.2025