«Царство Небесное внутри нас» (часть 1)

«Мы должны грех ненавидеть, а человека любить», — наставляет епископ Питирим (Творогов). В чем отличие свободы на Западе от свободы в православном ее понимании? Почему важно исправлять не другого человека, а себя, строить не храм-здание, а внутренний храм? Есть ли сейчас место мученичеству и где? Почему остается всё меньше старцев и как святые являются в зоне СВО, рассказал в интервью корреспонденту нашего сайта архиерей Русской Православной Церкви, епископ Скопинский и Шацкий Питирим.

— Владыка, на Рождественском фестивале «Радость» Вы выступили с темой «Святая Русь сегодня. Что зависит от каждого?» Что Вы вкладываете в понятие «Святая Русь»?

— Место святое не само по себе. Оно освящается подвигом людей, подвижников, святых, которые там живут. На Руси после Крещения святая княгиня Ольга, святой князь Владимир, его дети, первые мученики Борис и Глеб, их потомки своими молитвами освящали Русь. В том числе и преподобные Антоний и Феодосий Киево-Печерские — основатели русского монашества. И наша вера православная распространилась по всей Руси, в северные пределы, вместе с подвижниками, которые уходили в пустынные места. Границы российского государства отодвигались благодаря тому, что поселялся какой-то подвижник, молитвенник, пустынник. Вот Сергий преподобный, например: он бежит от мира, а за ним бегут люди. Так образуется посад. Все алчут духовной пищи, Истины. Так распространяются и вера, и святость.

Люди, которые селятся при подвижниках, тоже освящают дикие места своим подвигом, своей молитвой. Почему мы говорим, что Святая Русь уже в прошлом, потому что сейчас мы не видим таких преподобных Сергиев, таких подвижников.

Конечно, монастыри у нас есть, молитвенники есть. Но что происходит вокруг и даже внутри монастырских стен, если это неустроенный монастырь? Города и веси, где была пролита кровь мучеников и новомучеников, оскверняются блудом, преступлениями. Вся наша атмосфера оскверняется матерной бранью. Такой концентрации греха не было никогда, даже в 1917 году. Почему революция произошла? Было предательство памяти предков, исповедников, отход от истинной веры. Соблазнились идеей западной свободы.

Россия в ХІХ веке в культуре достигла своих вершин, приняв в себя западную культуру, преобразив ее так, что культура русская стала выше западной в духовном отношении. Это наши писатели, поэты, композиторы, художники, наследники великой православной культуры, живя в этом освященном месте, питаясь благодатью, может, до конца и не осознавая, какие процессы происходят, достигли духовных вершин в творчестве. Вся наша великая русская культура основана на Православии и отталкивается от Православия. Но осеменена она была западной культурой. Форму мы взяли именно с Запада, художественные приемы — с Запада. Западная культура тоже великая как культура человеческая. Но она отталкивалась от античности.

В Европе произошло разделение христианства на восточное и западное. И все основные произведения западной культуры — это произведения именно западной (католической, протестантской) культуры. Восточно-греческая культура — это святоотеческая культура. Преподобный Сергий берет свою традицию от греческой восточной Церкви.

Русская святость была с национальным колоритом. Русский национальный характер выражен наиболее ярко в преподобном Сергии Радонежском — смиренном, кротком, но очень сильном, мужественном человеке. С одной стороны, он молчальник, аскет, монах. С другой — общественный деятель: не боялся высказывать правду князьям, сильным мира сего, мирил князей, обличал; мог закрыть церкви в княжестве, если какой-то князь отказывался мириться. Он имел духовную власть, пользовался авторитетом у князей. Преподобный совершал посольства даже в отдаленные районы Руси, объединяя князей, которые ссорились друг с другом.

Стремление к раздорам — тоже наша черта. Это пережитки язычества. Русский менталитет может вместить в себя другие народы, даже самые чуждые по культуре и менталитету, а вот с близкими мы часто не миримся. А перед иностранцами преклоняемся. С соседями мы должны быть более внимательными. Слава Богу, что у нас с Беларусью братские отношения. Это драгоценно. Усилия западных врагов направлены на то, чтобы нас как соседей рассорить. И это не только наша проблема.

Я семь лет служил в Таджикистане. Меня назначили туда в 2012 году. Тогда были очень острые отношения между Таджикистаном и Узбекистаном, между соседями, братскими народами. Или возьмите Таджикистан и Кыргызстан. Западные шпионы подогревают рознь, провоцируют страны на раздор, используя фактор соседства.

Мудрость народов заключается в том, чтобы не поддаваться на провокации. Через войну в Украине, через эти испытания мы должны стать мудрее и сильнее. По-другому, значит, не смогли. Меня радует, что белорусский народ не скатывается в жуткую пропасть, хотя опасность существует.

Враги предпринимают усилия, чтобы всё здесь пустить по украинскому сценарию. Глава государства это понимает. Сейчас время твердых лидеров. Время переосмыслить ценности, потому что не православными славянскими ценностями мы стали жить, а западными. Нас подсадили на иглу потребления. Из-за этого возникает очень много зависимостей: от наркотиков, интернета, блогерства, просматривания глупых клипов. Это всё мощным потоком идет с Запада и имеет большую силу пандемии. Но если мы это переживем, у нас образуется ко всему иммунитет. Особенно это касается молодежи. Те, кто выживут в эти искусительные времена, будут очень сильными, мудрыми. К сожалению, современная литература не учит духовной безопасности. Не учат этому и современные фильмы.

— Какие источники святости существуют сегодня? Откуда нам черпать живую воду?

— Святоотеческая литература — родник духовный. Библия — водитель на все времена. А некоторые за всю жизнь не откроют Книгу Книг — Евангелие. Книги Ветхого и Нового Завета, святоотеческие труды писались кровью. Ведь малейшие продвижения на духовном пути — это капли крови. А мучеников, новомучеников убивали. И это были потоки крови. Господь (и все Его ученики, которые терпели искушения, лишения) заплатил за духовный опыт кровью на Голгофе. Главное, чтобы поколения живущих людей захотели воспринять этот опыт.

Но опасность современной гедонической культуры в том, что человек боится взять на себя бремя Христово, о котором Господь говорил: Иго Мое благо, и бремя легко есть (ср.: Мф. 11: 30). Людям кажется, что оно непосильно.

Западный гуманизм любит всего человека с его грехом. А мы отделяем грех от человека. И отделять грех от человека — это искусство, которому надо учиться. Даже у православных это не всегда получается. А мы должны грех ненавидеть, а человека любить.

Мы хотим, чтобы человек получил настоящую свободу от греха. А на Западе дают свободу для греха. Вот в чем отличие.

А чтобы была свобода от греха, о которой говорит апостол Павел, мы должны с грехом бороться, подвизаться. Нести это иго Христово, исполнение заповедей. Не другого человека исправлять, а себя. Очищая себя, мы становимся сосудами Святого Духа. К нам люди начинают тянуться. Вот основы нашего делания духовного. По этому пути идет и наша Церковь. А на Западе уже на государственном уровне легализуют грех. И вот их любовь к человеку на деле оборачивается ненавистью к нему.

— Как же в человеке, который прельщен западным понятием свободы, зажечь желание освобождаться от греха?

— Преподобномученица Елисавета формировалась как западный человек. Она выросла в западной среде, западной культуре, протестантско-лютеранской вере. Но когда оказалась в нашем мире, среди православных, восприняла это в себя и стала православной.

Она путешествовала по всей России, бывала в монастырях, Оптиной пустыни, Зосимовой пустыни и других обителях, знакомилась с разными подвижниками. И сама стала преподобномученицей, пострадав за Христа. То же произошло и с ее сестрой, страстотерпицей Александрой Федоровной. Хотя формировались они в западной среде. Лютеране и протестанты легче воспринимают Православие, чем католики, над которыми довлеет авторитет папы, вертикаль власти. Господь, Святой Дух, везде ищет, знает, какой человек способен стать православным.

Мы не должны придумывать что-то новое. Можем развиваться только вширь. А католическая Церковь, протестантская пошли по пути обновленчества.

Под влиянием западной моды в нашей Церкви тоже постоянно возникают обновленческие движения. Нам надо это всё отвергать решительно. Это неправильный путь, погибельный, уход от истины. Так мы быстро дойдем до тех ценностей, которыми сегодня живет Запад.

— Какие обновленческие тенденции Вы имеете в виду?

— Это церковные реформы, переход на новый стиль, на русский язык.

Константинопольская Церковь, например, признала второй брак для священника. Протестантская американская Церковь в конце ХХ века еще была ближе всех к нам. И вдруг именно она признает женский епископат, женское священство, однополые браки, потому что внутри там уже гнилое зерно. Поэтому обновленчество представляет для нас большую опасность. И сейчас осталась только Русская Православная Церковь — самая многочисленная, которая не идет по пути обновленчества. Константинополь пошел, затем греческие Церкви, кроме иерусалимской, антиохийской. Антиохийская Церковь — мученическая, она тоже подвергается гонениям. И наши братья — грузины, болгары, сербы — с нами. Особенно трудно держать оборону Церкви на Западе. Там такие светские законы принимают, что обращение в Православие скоро станет у них уголовным преступлением.

— Если говорить про глубинку и большие города — где сегодня у людей больше шансов на обретение святости?

— И в глубинке, и в больших городах можно спастись. Но сразу вера православная распространялась в городах и среди высшего сословия, а уже потом в сельской местности и с большим трудом, ведь там были очень сильны пережитки язычества. Но когда удавалось просветить деревню евангельской истиной, люди там потом так же крепко держались за Православие. Это показательно особенно среди новомучеников.

У нас в Скопинской епархии известны ряжские новомученики. Это простые женщины, которые шли в паломничество из Ряжска. Их арестовали по дороге, посадили в тюрьму, сослали. В Казахстане в лагере они отказались работать на безбожную власть. Очень смело там об этом заявили, и их расстреляли. Это были цельные личности, которые без всяких колебаний и сомнений стояли за веру православную. И таких примеров в глубинке очень много. Через сельских жителей Православие до наших времен и сохранилось. А в городах искоренялась вера православная. По рязанской земле я вижу, что процент крещеных в деревнях больше, чем в городах. Бабушки внуков крестили, водили их в детстве в церковь, к Причастию. Там сохраняют традиции православные. В городе не так. Я сам городской житель из Сергиева Посада. Сергиев Посад — центр Православия, а родился я в нецерковной семье и только в 29 лет впервые исповедался и причастился. Мне приходилось с азов всё узнавать. А ведь Сергиев Посад — не просто город, там Троице-Сергиева лавра. Именно в Сергиевом Посаде искореняли местное население за веру. Духовных, верующих людей выселяли и заселяли туда безбожников. В других центрах Православия тоже были особенно сильные репрессии.

Мне известен случай, когда человек всю жизнь прожил рядом с лаврой, в лавре ни разу не был, ненавидел монахов и умер, так и не примирившись с Богом.

— Сейчас строятся новые храмы, восстанавливаются древние. Как это приблизит Русь к святости?

— Само храмостроительство не особо приближает к святости. Апостол Павел говорит: вы храм Божий (1 Кор. 3: 16). Мы — храмы Божьи. И Царство Небесное внутри нас есть (ср.: Лк. 17: 21). Когда строительство храмов происходит, ты должен строить и свой внутренний храм. Если у тебя руки по локоть в крови, а ты строишь храм, то это строительство будет во вред. Или если вор строит храм на ворованные деньги. Почитайте. Есть интересное древнерусское произведение на эту тему про купца Шилу. Ты сначала покайся, а потом священник, епископ будет решать, на что потратить твои нечестные деньги. Поэтому и храмы рушатся. В Украине, например. Там и коррупция, и воровство в 90-е — всё было. Господу не нужны эти храмы, которые мы строим. Ему нужен наш внутренний храм. И заботиться нужно прежде всего об этом, чтобы не растлить внутреннюю храмину.

А растлеваем мы себя плотскими грехами, блудом в основном. Сейчас идет страшное растление молодого поколения. Тут вся надежда только на Бога. Но те, кто преодолеют соблазны, получат самую высокую награду.

Вспомним пророчество преподобного Серафима Вырицкого: «Молодежь так осквернится блудом, а потом будет каяться. Храмы наполнятся нашими юношами и девушками». Думаю, мы приблизились к этому времени. Еще большая опасность — массовое обращение к колдунам, тарологам, экстрасенсам. Помощи стали просить не у Бога, а у бесов.

Когда раньше начиналась война на Руси, женщины бежали в храмы, даже во время Великой Отечественной войны, когда храмов было мало. Когда я ездил в Луганск, мне рассказывали старые жители, что в Великую Отечественную войну женщины в храмах так плакали, что пол мыли, тряпки отжимали — лужи слезные стояли.

А с 2014 года в храмах Луганска не прибавилось людей. И у нас не прибавилось с начала СВО. Я сужу по храмам в Рязанской области. Думаю: а где у нас женщины все — жены, матери, сестры бойцов? А они, оказывается, судя по статистике, пошли к гадалкам, экстрасенсам. У нечистой силы стали просить помощи. Господь нас еще терпит, но если это не прекратится, последует наказание. Это нужно прекращать на законодательном уровне, жестко.

Еще одна беда — аборты. Она потянула за собой и другие беды. Это же массовое жертвоприношение.

Матерная брань. Раньше наше пространство освящалось молитвой, а теперь наше государство, самое большое государство в мире, дарованное нам Господом, от Камчатки до западных регионов покрывается непрестанной матерной бранью. И это приобрело масштабы пандемии. И пока это будет продолжаться, Русь Святая будет оставаться в прошлом, в кельях, в катакомбах.

Продолжение следует…

Беседовала Ольга Косякова

Фотографии Максима Черноголова

09.01.2025