«Большое счастье делать то, что тебе нравится»

Новая серия публикаций в рубрике «Служение. Мастерские» рассказывает о людях, которые несут послушание в cтеклосувенирной мастерской.

Здесь трудится восемь человек, они создают сувениры от самых маленьких — брошек, сережек — до панно.

В ящики уложены склеенные стекла в форме ангелов, готовые к обжигу. Во время обжига детали, оплавляясь, соединяются и края заготовки становятся гладкими. Следующий этап — роспись.

На столе художницы Марии Федченко лежат панно из стекла. Она опускает кисть в баночки с акриловыми красками и делает мазки. Постепенно панно обретает цвет и рисунок, и ангел будто просыпается ото сна.

— Большое счастье делать то, что тебе нравится, — говорит Мария. — У нас, можно сказать, медитативная работа. Почти все психологи и врачи рекомендуют что-то делать руками — это успокаивает. Даже если в твоей жизни есть сложности, когда садишься за стол и погружаешься в роспись, забываешь о проблемах. Творчество лечит.

Мое послушание состоит из двух направлений, которые я совмещаю: работа с заказчиками и работа с росписью. Сувенирные ангелы могут быть в разном стекле: оранжевом, красном, изумрудно-зеленом, синем, двухцветном — мед и бирюза. Заказчики — интернет-лавка, частные покупатели, монастыри и храмы в нашей стране и за ее пределами — просят сделать ангела из определенного цвета стекла с определенной росписью. У художников есть образцы — это готовое изделие или распечатанные на бумаге фотографии. Нам нужно попасть в форму и расписать корректно, должен быть баланс цвета и стекла.

Есть два вида росписи: зимняя и весенняя. Если роспись весенняя, то в руках ангела цветы, у ног трава с цветами. А если зимняя — в руках свеча, а у ног сугробы и снежинки.

Ангелы никогда не получаются одинаковыми. У каждого художника своя манера росписи и любимые цвета. Например, я некоторые цвета вообще не использую. Я люблю пастельные, спокойные тона и комбинирую их.

Ангел оживает

— Когда смотришь на работу художника, в лике ангела видишь лицо того, кто расписывал. Действительно, расписчик рисует как будто себя. Бывает, что приходит человек со стороны и говорит: «Этот ангел так похож на вас!»

Лик должен быть таким, чтобы на него было приятно смотреть. У меня почти все ангелы спокойные или улыбающиеся. Но улыбка должна быть тихая, потому что это не клоун, это ангел. Да, мы не иконы пишем, у нас более свободное творчество. Но роспись все же приближена к канонам, а на иконе никогда нет явной улыбки.

В своей работе я больше всего люблю видеть, как во время росписи преображается панно. Бывают заготовки, на которых благодаря разным цветам стекла можно представить лицо, крылья, ручки, фигурки в платьях… А когда заготовка безликая — и не поймешь, что в конечном итоге будет изображено. И вот ты берешь такую безликую заготовку, расписываешь ее, постепенно что-то прорисовывается — и ангел оживает. Это чудо для меня. И это ощущение чуда сохраняется в течение многих лет работы.

Я человек, который любит разнообразие, и не превратить работу в рутину мне помогает то, что я совмещаю две деятельности. Когда работаю с заказчиками, отвлекаюсь и снова начинаю скучать по росписи. Когда много дней расписываю, уже нуждаюсь в смене занятий. Но в росписи еще помогает то, что в работе у нас разные изделия. И если приходят большие заказы, я стараюсь их распределять по художникам: например, двадцать изделий одному и двадцать — другому. Это очень важно, иначе не хватит сил. Все подтверждают, что если сидеть над одним видом изделия несколько дней, очень устаешь морально. Это монотонное послушание, даже если ты по-разному расписываешь заготовки.

У меня средняя скорость такая: в день расписываю штук восемь панно, а ангелов — десять.

Одни из моих любимых ангелов — ростовые. Мне очень нравится, когда заготовка красиво выложена по цвету. Я беру ее в руки, и мне уже радостно оттого, что она красива! Теперь моя задача не испортить ее, а грамотно преобразить.

«Ангел не должен быть злым»

— Я и расписываю, и принимаю изделия на склад, а потом отдаю заказчику. И еще я контролирую качество. А Ирина — главный художник мастерской — отвечает за то, чтобы это было красиво, и чтобы у изделия было больше шансов понравиться людям. Когда мы видим, что у ангела зажаты губы или сведены брови, просим переделать. Ангел не должен быть злым. Если увидели такое настроение в изделии, обращаем на это внимание и просим исправить, иначе его не купят. Все хотят добра, красоты, света, радости, и никому не нужен негатив.

Заказчики, которые приобретают наши изделия в интернет-лавке, оставляют благодарные отзывы. Это очень утешает и вдохновляет!

Я трудилась с разными материалами, работала и в стенописной мастерской, и в керамической, также делала открытки ручной работы. В работе с каждым материалом есть простор для творчества. Но мне всегда — еще до того, как я узнала, что в монастыре есть витражная мастерская, — очень нравилось именно стекло. Может, и другие люди так воспринимают стекло: говорят, что наши ангелы получаются волшебными, чудесными.

Стекло нравится многим, и я это понимаю: это один из немногих материалов, который может взаимодействовать со светом. Когда свет проходит через ангела, тот оживает. Происходит преображение. В стекле есть какая-то воздушность. И так через тварный свет можно приобщиться к свету Божественному.

Путь в мастерскую

— В монастыре я работаю с 2004 года. Я училась в архитектурно-строительном колледже на отделении дизайна. Моя тетя была сестрой милосердия, потом стала монахиней, а теперь она игуменья в Слонимском монастыре. Мы с ней ездили в паломничества, в Полоцкий монастырь, в Оптину пустынь. Можно сказать, что именно тетя знакомила меня со службами. И она мне как-то сказала, что есть такой монастырь, предложила поехать на акафист святителю Николаю. Когда я училась в колледже, она мне рассказала, что в монастыре есть керамическая мастерская. Я еще во время учебы брала из мастерской работу на дом, расписывала изделия акрилом. А когда закончила учебу, сразу пришла работать в монастырь, расписывала изделия обжиговыми красками.

Сначала я работала в дизайнерской, после в стенописной, керамической и потом уже — в витражной мастерской. Как я уже говорила, мне нравится сам материал, и мы давно знакомы с руководителем мастерской Александром Трусковским. Александр трудился тогда в мозаичной, я — в стенописной, и это была совместная мастерская, там мы познакомились. И все время, когда мы с Сашей виделись, он спрашивал, когда я приду к ним. Я очень хотела, и в 2013 году, наконец, пришла. И не жалею. Это мое место и мое дело.

Конечно, передо мной ответственность: нужно выполнить изделия качественно, красиво, уложиться в сроки. Но в любом случае для меня работа — это радость. Никогда не было тягостного ощущения, что вот опять нужно идти трудиться. И, надеюсь, не будет. Еще важно, какой коллектив. Иметь такого руководителя, как наш, это, конечно, большое счастье. Он нам друг и относится с пониманием, не только требует, но и показывает пример, а еще дает свободу, не контролирует жестко. Нам очень повезло.

За последние годы в мастерской появились новые сотрудники. Но основной костяк — это люди, которые трудятся много лет, если не в нашей мастерской, то в монастыре, и все уже родные. И не хотят уходить.

Во время ковида не было работы, но я не собиралась уходить из монастыря, хотела остаться в мастерской. Работы и зарплаты не было не один месяц. Я столкнулась с большими трудностями: надо было кормить двоих детей. И я стала спрашивать у всех в монастыре, есть ли работа в других подразделениях, мастерских. Счастлива, что нашлась вакансия в магазине «Дары подворья» и я смогла удержаться в этот сложный период в монастыре. Когда в мастерской появились заказы, сразу вернулась.

Мне очень важен коллектив, я держусь за него. Есть те, кто работает только для того, чтобы получать деньги, а для меня всегда важно, насколько комфортно я ощущаю себя на рабочем месте. Здесь я чувствую внутренний мир и покой. Наш руководитель нас объединяет, бывают совместные мероприятия: дни рождения, новогодний вечер, пасхальная трапеза, мы вместе поем, общаемся — это важно и нужно.

Вера и монастырь

— К церковной жизни меня приобщала тетя, но, работая в монастыре, я ощутила присутствие Бога более явно.

Когда ты приходишь на новое место, очень важно, какие люди тебе встречаются. Есть люди Божии, которые в первую очередь сосредоточены на том, чтобы между теми, кто здесь трудится, был мир. И мне встречались именно такие люди. И это большое счастье, что они меня не оттолкнули, а наоборот притянули. Я это ценю с каждым годом всё больше.

В монастыре я стала посещать службы. Сначала было сложно их выстаивать, но постепенно выработалось терпение. Вся моя большая семья уже многие годы — прихожане Свято-Елисаветинского монастыря, а мой кузен иерей Родион Альховик — его клирик.

Сейчас я нуждаюсь в службах, и для меня они важны все — и праздничные, и воскресные. И семейные праздники важны, например, дни рождения, которые почти всегда начинаются с Божественной литургии. Вначале храм, а потом мероприятие, трапеза.

Так важно чувство мира, покоя. Суета, мир затягивают. Это все ощущают. Жизнь мира ускоряется, тяжело выдержать его ритм. Но служба помогает остановиться, задуматься о главном, помолиться о родных и близких. Это и утешение, и помощь. После богослужения появляются силы жить дальше, чувство мира и покоя.

Помимо соборной молитвы мастерской в самой работе периодически прошу помощи Бога. Бывает, придешь в мастерскую, ничего тебя сильно не тревожит, садишься за рабочий стол и не можешь расписывать — всё отвлекает, нет внутреннего настроя полчаса, час… И ты видишь, что ничего не меняется. В мастерской все знают, что в таком случае сначала надо попить чаю (смеется), а потом — помолиться.

Есть Иисусова молитва. Она сочетается с нашей работой, ее можно творить, сохраняя при этом творческий процесс. Есть молитвы, которые ты знаешь наизусть, и они ложатся на ум в любых обстоятельствах: в дороге, в работе, за рулем… Надо всегда трезвиться. Даже если в молитве тяжело сосредоточиться на работе, надо всё равно настраиваться. Тогда всё благополучно налаживается и будут получаться изделия, радующие людей.

Беседовала Ольга Демидюк

Фотографии Максима Черноголова

30.01.2025