Жизнь священномученика Владимира Лозина-Лозинского

Будущий священномученик принадлежал к старинному обедневшему роду польских аристократов Лозина-Лозинских, обрусевших и принявших Православие. Среди предков отца Владимира были и священники.

Родители его в свое время были увлечены народовольческими идеями, однако к появлению на свет Владимира в мае 1885 года взгляды их уже не были столь радикальными. Его отец, Константин Степанович, земский врач городка Духовщина Смоленской губернии, говорил: «Я не проникся необходимой для революционной борьбы озлобленностью». Вместо терроризма, лишающего людей жизни, он стал их лечить.

Мать, Варвара Карловна, выросла в богатой и знатной семье. Она закончила женские врачебные курсы при Николаевском военном госпитале. Как и ее жених, а затем муж, она мечтала о переменах в государстве и решила посвятить себя служению простому народу. Владимиру было всего три года, когда Варвара Карловна заразилась тифом от пациента в земской больнице и умерла.

Отец с двумя сыновьями уехал в Петербург, где стал врачом на Путиловском заводе. Дети нуждались в материнской заботе, и им дала ее добрая, сердечная женщина, с которой обвенчался их отец. Жили дружно, по распространенному в те годы обычаю и общему охлаждению к церковной жизни говели только Великим постом и только раз в год исповедовались и причащались — на Страстной неделе.

Владимир любил и умел учиться. Он окончил гимназию Императорского Человеколюбивого общества и юридический факультет Санкт-Петербургского университета, а также Археологический институт.

Юбилейный знак Императорского Человеколюбивого общества

В 25-летнем возрасте он начал служить в Правительствующем Сенате помощником обер-секретаря 2-го (крестьянского) департамента в чине титулярного советника.

Четыре года Владимир Константинович отдал департаменту, пока не началась Первая мировая война. Здоровье не позволяло ему мобилизоваться на действительную службу, и он стал добровольцем Общества Российского Красного Креста. Будучи помощником начальника Петроградской санитарной автомобильной колонны, руководил перевозкой раненых с Санкт-Петербургских вокзалов и занимался распределением их по госпиталям. В военное время работать приходилось почти круглосуточно, к чему его побуждали не столько обязательства, сколько милосердие и сострадание, унаследованные от родителей. За это служение он был награжден орденом Святого Станислава 3-й степени.

В ноябре 1916 года покончил жизнь самоубийством младший брат Владимира Константиновича Алексей, поэт Серебряного века, блестящий переводчик. Трагическая кончина брата стала серьезным испытанием для молодого человека. Именно тогда в его душе происходила борьба, мучили поиски смысла жизни и был сделан выбор в сторону спасительного светлого начала в человеке.

В 1917 году резко изменилась жизнь каждого живущего в огромной стране. Сенат был упразднен, и Владимир устроился статистом на Московско-Рыбинскую железную дорогу. Начались открытые гонения на Церковь. Владимир Константинович видел, как арестовали, а затем расстреляли настоятеля Феодоровского собора в Царском Селе отца Александра Васильева, который дружил с Лозина-Лозинскими и был духовником Царской семьи перед ее арестом. Вместе с настоятелем расстреляли весь церковный причт собора.

Протоиерей Александр Васильев с Цесаревичем Алексием

Это событие для Владимира Константиновича послужило поводом для раздумий и о своей судьбе. То, к чему он шел давно — священническое служение, — именно теперь показалось ему жизненной необходимостью. Глубоко в душе он даже мечтал пострадать за Христа и Церковь. Родные отговаривали его, считая, что подвергать себя смертельной опасности в сложившихся в стране условиях — безумие.

Духовную академию в 1918 году новые власти закрыли. В 1920-м начал действовать Петроградский Богословский институт. Владимир Константинович стал его студентом и сразу, осенью того же года, подал прошение о рукоположении. Уже через месяц он стал клириком университетской церкви святых апостолов Петра и Павла, которая в 1919 году была закрыта. В 1921 году отец Владимир стал настоятелем церкви Всех святых, в земле Русской просиявших, открытой в одном из домов на Биржевой линии в Петрограде.

Став священником на 36 году жизни, отец Владимир остался неженатым. Чуткий, открытый, он всецело посвятил себя служению Богу и людям, легко нашел путь к сердцам своей паствы, снискал ее доверие и любовь.

Священномученик Владимир Лозина-Лозинский

Родственники священномученика хранят икону святого благоверного князя Владимира. Этот образ подарили ему на именины прихожане. На обороте — надпись: «Глубокоуважаемому и любимому пастырю отцу Владимиру Лозина-Лозинскому от первых прихожан скромной университетской церкви Всех святых, просиявших в Церкви Российской, с горячим пожеланием навсегда сохранить в душе тот священный огонь, которым он привлек сердца своей паствы. Петроград. 15 июля 1921 года».

Скорби и испытания, постигшие священника, не погасили того огня. Терпение и стойкость его духа стали живой проповедью.

Первый раз арестовали отца Владимира зимой 1924 года. Тогда ОГПУ сфабриковало дело о православных братствах. В Петрограде в то время было 20 православных братств. Большинство из них создавалось по постановлению Поместного Собора 1917–1918 годов в целях ограждения от расхищения церковного достояния, возвращения уже отобранного и защиты гонимых. Занимались братства благотворительной, миссионерской и просветительской деятельностью и были действительно значимыми, деятельными и авторитетными организациями. Уничтожение братств, считали власти, укрепит позиции так называемых церковных обновленцев. Епископ Мануил (Лемешевский), который тогда управлял епархией, был помехой обновленцам из-за своего грамотного, активного противостояния им.

Контрреволюционной Мануиловской организацией назвало следствие все братства разом.

Епископ Мануил (Лемешевский)

Отца Владимира и епископа Мануила наряду с другими священнослужителями арестовали. Но вскоре батюшка вышел на свободу: этого добились его родные. Показания его, данные на допросах, были осторожны и глубоко продуманы, было очевидно, что их давал юридически образованный человек.

Через год отец Владимир вновь подвергся аресту. Тогда была арестована целая группа выпускников Императорского Александровского лицея с обвинением в монархическом заговоре — в поминании Императорской семьи на панихидах. 34 человека приговорили к расстрелу. Затем высшая мера была заменена 10-летним сроком заключения в Соловецком лагере особого назначения.

Много написано о Соловках. Невероятно тяжелую лагерную жизнь батюшка переносил со смирением, без уныния, поддерживая заключенных. Рассказывали бывшие с ним рядом люди, что он мог найти общий язык с любым человеком: кого-то подбадривал доброй шуткой, с кем-то говорил о вере, используя знания в новейшей философии и литературе, подкрепляя проповедь строками из собственных стихов. Проявляя смирение, призывал к нему своих соседей по лагерю, уверяя, что находятся они здесь по Божией воле и нести свой крест нужно, говоря строкой из его стихотворения, «покорясь велению Божиему».

Отец Владимир даже в лагере выглядел как аристократ. Вот как о нем рассказывали товарищи по несчастью: «Изящный, с небольшой красивой остриженной бородкой, он уже по внешности отличался от всех. Аристократизм поведения, наклонностей и привычек не исчезал, даже когда он отвешивал вонючую воблу в продовольственном ларьке, разносил посылки или мыл управленческие уборные. Но врожденный такт, улыбчивая легкость и, главное, светившаяся в нем глубокая любовь к человеку сглаживали внешние различия с окружающими, делали отца Владимира своим в среде духовенства».

Его соузник-соловчанин журналист Геннадий Хомяков, который публиковался под псевдонимом Андреев, писал: «Отец Владимир так воздушно-светел, так легко-добр, что кажется воплощением безгрешной чистоты, которую ничто не может запятнать. Он и в Соловки приехал по своей доброте, потому что не мог отказать в просьбе: его друзья, бывшие воспитанники царскосельского лицея, просили его отслужить панихиду по убиенному Николаю II — он отслужил и вместе с ними приехал в Соловки».

Там, на суровой Соловецкой земле, отец Владимир писал стихи. Когда в тюремной больнице скончался архиепископ Иларион (Троицкий), он написал такой свой стихотворный ответ на «Интернационал»:

Над этим полным страха строем,
Где грех, и ложь, и суета, —
Мы свой надмирный город строим,
Наш мир под знаменем Креста.

Настанет день и час расплаты.
За годы крови и тревог
Когда-то на земле распятый
На землю снова снидет Бог.

Тогда из тьмы времен смятенных,
В последнем ужасе угроз,
Восстанут души убиенных
За имя вечное — Христос.

И Бог страдавший, Бог распятый,
Он примет подвиг их земной:
Его посол шестокрылатый
Их позовет своей трубой.

И в Град Грядущего, ликуя,
Они войдут, как в некий храм,
И вознесется «Аллилуия»
Навстречу бурям и громам.

Сострадательные и деятельные родные добились, чтобы оставшиеся пять лет наказания заменили на ссылку в Сибирь. В ноябре 1928 года батюшку отправили по этапу в деревню в 150 километрах от Братска.

В 1933 году отец Владимир вернулся в Ленинград, но в прописке ему было отказано. Новым пристанищем его стал Новгород, где вскоре он стал настоятелем кафедрального собора в честь Архистратига Михаила. Его жизнь в Новгороде уже была близка к святости: он совсем мало думал о себе, полностью отдавая свое время, силы, знания и душевные устремления ближним. Так прожил он три года.

Кафедральный собор Архистратига Михаила. Новгород

В 1936-м отца Владимира забрали якобы для обследования в психиатрическую больницу. Оно и было проведено, но нахождение в больнице не избавило его от трагической гибели. Вот что можно прочесть в медицинском документе: «Высокого роста, правильного телосложения, пониженного питания, кожа дряблая, морщинистая. Анемичен. Имеется небольшой зоб с правой стороны. На левой ноге не хватает среднего пальца. На правом плече спереди след от бывшей операции. Под левой лопаткой втянутый рубец от бывшего пролежня. Отсутствие многих зубов. Сердце — миокардит, рассеянные хрипы в легких. Сознание ясное. Идеи страха вращаются главным образом вокруг его семьи, которая якобы терпит страдания и мучения из-за него».

А потом снова началось следствие: по делу группы «Партия народной демократии». Отец Владимир — единственный из всех арестованных по этому делу — не признал обвинений и никого не оговорил. Его единственного из всех приговорили к расстрелу.

26 декабря 1937 года отца Владимира не стало. Где он похоронен, неизвестно.

На Архиерейском Соборе РПЦ 2000 года протоиерей Владимир Константинович Лозина-Лозинский был канонизирован Церковью как священномученик. Светлый образ отца Владимира, его таланты и подвижническая жизнь, путь мученичества словно убеждают нас: жизнь во имя Христа возможна, когда в основе ее лежит не только глубокая вера, но и безусловное доверие Господу.

Материал подготовлен редакцией сайта obitel-minsk.ru

25.12.2024