Под Покровом Пречистой

В минской библиотеке, которую в народе ласково называют Толстовкой, состоялась встреча с известной журналисткой, поэтессой, писательницей, членом Союза писателей России и Могилевского областного отделения Союза писателей Беларуси Надеждой Дробышевской. Здесь проходила презентация ее новой книги «Под Покровом Пречистой». Эту книгу Надежда Николаевна посвятила 10-летию Молодечненской епархии Белорусского Экзархата Русской Православной Церкви. В объемный труд вошел рассказ о всех храмах и священниках 13 благочиний Молодечненской епархии. Глядя на издание внушительных размеров, трудно представить, что на его создание ушел только год…

— Надежда Николаевна, как у Вас появилась идея создания книги и как проходила работа над ней?

— Я часто приезжаю к отцу Виктору Перегудову, настоятелю храма святой Евфросинии Полоцкой в Ивенце. Мы давние друзья, я о нем даже книгу писала. По профессии он еще художник. Отец Виктор окормляет детский дом для деток с ДЦП. Чтобы собрать средства для ребят, он приглашает художников на пленэр — писать картины во славу Божию. Вырученные от продажи картин деньги идут на помощь деткам.

 

В прошлом году, когда я приехала на пленэр, епископ Молодечненский и Столбцовский Павел попросил меня написать книгу к десятилетию епархии. На создание книги ушел ровно год. Чтобы написать ее, нужно было трудиться с утра до вечера, а то и ночью. Мне пришлось взять отпуск за свой счет, я же работаю в Министерстве обороны… Я жила этой книгой: ездила, собирала информацию, возвращалась в Москву — писала, потом опять собирала информацию. Я никогда не осилила бы такой труд и сразу сказала владыке Павлу, что это нереально. Такие книги пишутся минимум два-три года, и над ними работают целые команды. Но, слава Богу, мне помогли батюшки. Они давали мне информацию про свои храмы, свои местечки. Где-то я сама успела побывать. С каждым батюшкой мне пришлось встретиться.

 

— Сколько это священников?

— 83 батюшки. И о каждом надо было написать очерк, описать судьбу. Книга получилась только их молитвами. Они сами говорили: «Мы молимся за Вас, чтобы книга вышла». И правда, без Божией помощи это было нереально. Было и много искушений, и болезнь. Я переживала, что сил не хватит, а один священник мне сказал: «Добрые дела без искушений не бывают, всё у тебя получится». Слава Богу. Самое главное, что книга есть и судьбы батюшек стали достоянием многих, а каждая судьба священника — это история, потому что они еще рассказывали о своих предшественниках, о событиях тех лет, о своих семьях. Надеюсь, что я внесла свою лепту в сохранение истории Православия моей родной Беларуси.

— Какая основная мысль к Вам приходит, когда Вы думаете про судьбы батюшек, про храмы, которые строились, разрушались, восстанавливались?

— Я считаю, что любой храм не может существовать без батюшки. Без священника он — пустой сосуд. Им можно любоваться, но внутри пустота: если батюшки нет, нет молитвы, нет прихожан. А как только появляется священник, он может восстановить храм, собрать воедино людей, и тогда храм оживает. Но у каждого своя дорога. У меня в преамбуле книги есть такое маленькое стихотворение:

У каждого своя дорога к Богу,
И каждый свой несет по силам крест,
Но к храмовому подойдя порогу,
Не каждый там внутри увидит свет.

А кто увидит — навсегда запомнит
И участи иной не будет ждать.
Как к той, когда колено он преклонит,
Чтоб жизнь свою служению отдать.

Наверное, вот это — самое главное.

 

— Вы взялись бы еще про какую-нибудь епархию писать?

— Я бы с удовольствием, конечно. Но, понимая, что надо больше времени, буду просить хотя бы года два, потому что я же еще работаю и не могу всё бросить.

— Вы такая хрупкая женщина, а говорите, что работаете в Министерстве обороны. Как такое может быть?

— Я работаю в Редакционно-издательском центре Минобороны и веду в журнале «Вестник военного образования» две рубрики — «Армия и Церковь» и «Личность в образовании», где пишу о военных педагогах, о военных врачах, военных священниках. Нахожу интересных людей. В этом году написала о совсем молодом офицере, у которого 12 деток. Если такие семьи не будут поддерживать, им придется несладко. Естественно, тяжело содержать такую большую семью. Хотя государство помогает и платит пособия, у них нет своей квартиры, живут в служебном жилье.

— Вы родились в Беларуси, хотя уже много лет живете в России. Кем Вы себя ощущаете, россиянкой или белоруской?

— Я москвичка уже больше 30 лет, но Беларусь навсегда осталась в моем сердце. Моя связь с родной страной не прерывалась никогда. Я постоянно приезжаю, участвую во многих мероприятиях. Мы с мужем собираем раритеты и развозим по музеям, это тоже часть нашей благотворительной работы. Музею Беларуси я подарила редчайший раритет — письма Симонова начиная с 1939 года по 1973-й, его переписка с главным редактором Оутенбергом. Когда я привезла в Могилев на пленум Союзного государства этот бесценный дар, мэр Могилева выразил сожаление, что у него нет белых перчаток, чтобы взять эту ценность. Я отдала письма не где-то там, а привезла к себе на Родину. Удивительно, что единственный музей Константина Симонова находится в Могилеве, хотя он исконно русский человек.

 

— У Вас удивительные отношения с мужем: он Вас и опекает, и поддерживает, и очень уважает. Как Вы нашли друг друга?

— Мы учились в одной школе. Он был одноклассником моей старшей сестры. На самом деле наш отец заменил ему родного отца, когда тот погиб. Долго дружили, и со временем дружба переросла в такое чувство.

После замужества мы лет 15 ездили по дальним гарнизонам, потому что мой муж военный. Мне пришлось заниматься детьми, домом, а еще была учеба заочно, работа, пока муж служил. В офицерских семьях так. А потом, когда муж уже получил звание майора и окончил академию, он дал возможность и мне самореализоваться. Сейчас он полковник. Так что мы по очереди помогали друг другу. У нас действительно добрые, теплые отношения. У нас семья журналистов: сын — военный журналист, дочка долгое время работала репортером на НТВ, ТВЦ, а сейчас воспитывает ребенка и работает в пиар-службе удаленно.

 

— Вы привили детям любовь к журналистике?

— Сначала я стала писать, а в журналистику пришла позже. Поняла, что в журналистике тоже надо что-то интересное делать.

— По первому образованию Вы — математик. Вам это помогает в работе?

— Да. Мои друзья говорят: «Надежда, сразу видно, что у тебя техническое образование». Ломоносов считал, что математику за то нужно любить, что она ум в порядок приводит. Я сразу могу определить, какое образование у человека — гуманитарное или техническое. Обычно гуманитарии рассказывают обо всем красиво, образно, а у людей с техническим образованием логика мышления совсем другая: они всё раскладывают по полочкам. Вроде сказал то же самое, только всё понятно и структурированно.

 

— Надежда Николаевна, Вы продолжаете писать стихи?

— Конечно. Я часто встречаюсь с людьми, слышу истории, которые выливаются в стихотворные строки. Из одной истории вышло стихотворение «Крестик»:

От боли ослепло Солнце, увидев мальчишку седым.
И вспомнилась мать у оконца, что ждет домой сына живым.
Она, провожая кровинушку, свой крестик ему отдала,
Не проклинала судьбинушку, молилась Пречистой она.

И в поле со всеми вместе лежал он средь смрада и зла,
А на груди блестел крестик, что мама в дорогу дала.
И смерь лютовала в поле, и только мальчишка седой,
С застрявшею в крестике пулей, молитвою мамы, — живой.

— Мороз по коже…

— История такая. Когда хочешь много сказать, пишешь рассказ, с подробностями. А когда захлестывают чувства и хочется их выразить, тогда получается стихотворение.

— Вы стихотворения как-то «зовете» или они сами приходят?

— Вы же знаете, что всё от Бога. Я считаю, что даже то, что я умею писать, слагать слова в какие-то мысли, всё равно дар свыше. Иногда, когда что-то написано и издано, читаешь и думаешь: «Я этого не писала». Всё равно всё с Его помощью. Кто-то из святых сказал: «Поэзия — это Божественное вино, превращенное в слово». Я вообще считаю, что, если в любой профессии человек чего-то достиг, это только с Божией помощью, потому что реально человеческие способности ограничены.

— Прихожанами какого храма вы являетесь?

— У нас храм за Серпуховскими воротами в Москве, там наш духовник отец Константин, бывший военный летчик. Туда мы обычно ходим, а к владыке Димитрию Витебскому и Оршанскому на белорусское подворье иногда ездим в гости и на большие праздники, когда он нас приглашает. Там на подворье тоже хороший старинный храм.

 

— В Вашей семье принято часто исповедоваться и причащаться?

— К сожалению, часто не получается. У нас работа связана с командировками, но на исповедь и Причастие к своему духовнику мы ездим, как только появляется возможность. А так иногда звоним, просим у него прощения. Он говорит: «Вам всё простительно, вы государевы люди».

— Ваш папа стал иеромонахом. Расскажите о нем немного: чем он занимался, почему выбрал монашеский путь?

— У нас в семье было пятеро детей. Папа сначала работал в лесничестве, по ночам, чтобы мы не бедствовали, валенки валял, а еще строил дома; потом работал в сфере гражданской обороны. К нам домой приезжали батюшки и монахини в миру, завешивали окна и совершали богослужения. С детства мы и всенощные выстаивали. Помню, когда кто-то умирал, отцу стучали в окошечко, чтобы он помолился об упокоении души усопшего.

 

Папа нам рассказывал, что с детства мечтал стать монахом. Он принял монашеский постриг, когда мама была еще жива. Просто мы выросли, и каждый выбрал свой путь, тогда отец осуществил свое желание. Мама приняла его выбор. Он долгое время жил в Киево-Печерской лавре, потом в Суздали. Мне всегда было интересно узнать, почему он выбрал этот путь. И когда я спросила, он ответил: «Когда появляется свет внутри, ты уже без него не проживешь и стараешься жить так, чтобы его найти вновь».

У меня в жизни было столько испытаний и болезней!.. После серьезной операции на позвоночнике долго не могла ходить. Когда встала на ноги, приехала и спросила у папы: «За что?» Он ответил: «Доченька, неправильно поставлен вопрос. Не "За что?", а "Для чего?" Подумай, что ты делала не так, раз тебя Господь почти на три года уложил в постель?» Наверное, после этого я начала писать на богословские темы.

 

— А может быть, терпение страданий вывело Вас на более высокий духовный уровень?

— Говорят, что без боли не бывает радости.

— Вы часто замечаете помощь Божию в своей жизни?

— Да. Был у меня нехороший диагноз, думали, что уже всё, но Боженька помог, и мы опять трудимся. Когда в детстве я жаловалась папе, он меня утешал: «Не переживай, у тебя Ангел Хранитель — бабушка Федора». Это была его мама, глубоко верующая. Помню, она была маленькая, сухонькая, очень набожная. А теперь у нас появился еще один большой Ангел Хранитель — наш папа. Он почил в 2007 году. Похоронили его на белорусской земле рядом с родными недалеко от Бобруйска, в деревне Костричи. Жители гордятся, что на их кладбище похоронен иеромонах, и рассказывают, что в дни поминовения усопших все подходят к могилке отца и батюшка здесь читает молитвы.

 

Хочется добавить, что Надежда Дробышевская передала в дар минским библиотекам имени Льва Толстого и имени Янки Купалы, а также Могилевской областной библиотеке книгу «Под Покровом Пречистой», а также подборку книг разных лет. Так что приходите, читайте! А забегая немного вперед, скажу, что Надежда Николаевна планирует в конце года приехать в наш монастырь, о котором много наслышана.

 

Беседовала Елена Романенкова

Фотографии из личного архива Надежды Дробышевской

06.11.2024