Жизнь блаженной Марии Дивеевской

8 сентября — день памяти блаженной Марии Дивеевской (Фединой)

Судьбы блаженных во многом похожи. Объединяет их то, что жили они в своем мире, нередко далеком от повседневности, да и от земного, поскольку были близки к Богу, слышали Его голос и видели человека совсем не таким, каким знали его люди, — душу видели. Блаженство этих угодников Божиих редко бывало мирным. Их обижали, оскорбляли, гнали. Мария Дивеевская — не исключение.

Сиротская доля

Начало жизни будущей святой было не из простых. Мария Захаровна Федина появилась на свет в селе Голеткове Елатомского уезда Тамбовской губернии. В 13 лет девочка осиротела. Сначала умер ее отец Захар. Пелагея Федина, мать Марии, решила пожить с дочерью в семье своего старшего сына. Но невестка отличалась дурным нравом, ненавидела родню мужа и всё сделала для того, чтобы им захотелось уйти из дома. Пелагея и Мария стали жить в бане.

Непросто было матери с дочерью, приходилось терпеть осуждение и нарекания из-за беспокойного характера и странностей, свойственных девочке с детства. Но, несмотря на странности, девочка исправно ходила в церковь, была молчалива и искала уединения. Мария и в детстве не интересовалась играми, нарядами, общением со сверстниками. Всё это не имело для нее значения. Одевалась в неприглядную, нередко сильно поношенную одежду.

У Марии бывали видения, Господь заботился о ней и открывал Свою милость. Например, во время тяжелой работы по хозяйству она неоднократно как бы видела Серафимо-Дивеевский монастырь — он стоял перед глазами. Это было тем более удивительно, что Мария там никогда не бывала.

Прошел год после смерти отца — не стало матери. Теперь Марию совсем некому было защитить. Родные обращались с ней жестоко, не жалели, использовали как чернорабочую.

Литография Дивеевского монастыря

Литография Дивеевского монастыря. 1904 г.

Странница

Стояло жаркое лето, когда несколько соседок собрались идти в Саров. Мария уговорила брата и его жену отпустить ее и ушла с набожными женщинами и девушками, чтобы никогда уже не вернуться.

Не имея постоянного пристанища, голодная, плохо одетая, никому не нужная, она стала странницей. Гонимая, ходила между Ардатовом, Саровом и Дивеевом. Была у нее лишь пара лаптей, обутых на босую ногу, в которых зимой месила она снег, а летом — пыль. Жила и ходила по улицам, не разбирая погоды, — стужа, жара, ливень, а Мария Ивановна куда-то идет. Так она, дочь Захара Федина, называла себя, объясняя: «Все мы, блаженные, Ивановны по Иоанну Предтече».

Бывало, ее люди жалели, неоднократно проезжие предлагали подвезти, давали место в санях ли, в телеге, но Мария всегда отказывалась, выполняя только ей известные, взятые на себя подвиги и обеты. Где она жила, ночевала, никто не знал, лишь догадывались, что в лесу, потому что приходила она в монастырь покусанная комарами, вся в клещах.

Чаще всего приходила в Серафимо-Дивеевскую обитель. Были сестры, которые понимали, что Мария — Божия избранница, помогали ей. Придет она в лохмотьях, покусанная собаками, побитая хулиганами. Добрые сестры ее накормят, подлечат, дадут добротную одежду. А через несколько дней она снова в плачевном состоянии является в монастырь. Но в большинстве своем даже монахини не понимали, что перед ними — человек святой жизни. Поведение Марии было им непонятно, насельницы ее прогоняли, чтобы не портила благостную картинку во дворе обители; жаловались уряднику, требовали, чтобы он не пускал в монастырь эту неотесанную нищенку. И ее забирали в участок. Блаженная казалась властям абсолютной дурочкой, не могла разумно ответить ни на один вопрос, и ее отпускали.

Провидица

Жаловались на Марию не только монахини. Просто идя по улице, она могла громко обличить незнакомого человека в тайных грехах, ругалась на людей за совершенные проступки, не повлекшие за собой покаяния. Конечно, это многим не нравилось, и они обижали провидицу, требовали ее наказать.

Блаженная Мария Дивеевская

Блж. Мария Дивеевская

Однако сама Мария проявляла крайнее смирение, никогда не жаловалась на обидчиков, не раздражалась и не унывала, не требовала возмездия за оскорбления. И за это смирение Господь наделил Свою подвижницу духовными дарами. Простые люди стали замечать, что слова блаженной сбываются, а если она о чем-то предупреждает, то это неспроста. Некоторые ее жалели, пускали на ночлег, и к ним после приходили блага, устраивалась жизнь, явно действовала Божия благодать.

Она могла и подсказать, как действовать в трудной ситуации, и удивительно утешить в большом горе. Так, у одной доброй женщины умерли все дети — 12 человек. Горю ее, казалось, не было предела. Блаженная дала ей понять, что все дети ее живы-здоровы и находятся у Бога. Нет у Бога мертвых!

В Сарове Мария часто приходила к блаженной Прасковье Ивановне (Паше Саровской), у нее же и духовно окормлялась, с ней разговаривала, советовалась. Сама Прасковья Ивановна, предчувствуя кончину, говорила: «Я еще сижу за станом, а другая уже снует; она еще ходит, а потом сядет». Блаженная благословила Марию Ивановну остаться в монастыре, наказав: «Только в мое кресло не садись». Впоследствии Мария два года жила в ее келье.

Блаженная Паша Саровская

Блж. Паша Саровская

А в день кончины блаженной Паши монахини выгнали Марию из монастыря, приказав никогда больше сюда не возвращаться и пригрозив полицией. Как всегда, блаженная осталась безответной, послушалась и ушла.

Но Господь вернул Свою угодницу в обитель. Когда должны были внести в храм гроб с телом блаженной Паши, в монастырский двор въехала крестьянская повозка. Человек был чем-то потрясен, подошел к монахиням и громко сказал:

— Какую рабу Божию прогнали вы из монастыря! Она всю мою жизнь сказала и все мои грехи показала. Верните ее в монастырь, иначе потеряете и пожалеете.

Монахини испугались, что совершили грех, и тут же отправились за Марией Ивановной. Посыльные быстро ее нашли и попросили вернуться. Она вошла в монастырь, когда гроб с телом Прасковьи Ивановны уже стоял в церкви. Блаженная внимательно осмотрелась, нашла глазами ризничую Зиновию и попросила:

— Ты меня, смотри, так же положи, вот как Пашу.

В монастыре

С того дня Марию Ивановну никто не прогонял, отношение к ней стало особое. И она уже никуда не уходила из Дивеева до самых гонений на верующих. Первое время блаженная жила у монахини Марии, а потом игумения выделила ей комнату. Правда, была та комната сырая, холодная, с ледяным полом. Тут и сбылось пророчество блаженной Прасковьи Ивановны: Мария Ивановна заболела ревматизмом, отказали ноги, и она «села». Почти 8 лет провела она в условиях, непригодных для жизни.

Ухаживала за Марией Ивановной по послушанию монахиня Дорофея. Сначала она недолюбливала свою подопечную, раздражалась. Но постепенно сердце матушки Дорофеи Господь открывал, и вскоре она стала жалеть Марию Ивановну, а после и сильно скорбеть, видя, что та страдает, мучительная болезнь ее усиливается, а ноги отнимаются. Особенно горько было осознавать, что никто в монастыре не проявлял к ней сострадания.

Ситуация изменилась, когда слава о блаженной пошла в народ, стало приходить к ней очень много людей, и тесная комната становилась мала. Тогда игумения благословила ее занять домик у ворот. Это и была келья Паши Саровской.

Теперь у ворот монастыря было большое скопление людей, что не нравилось советским властям, и блаженная вновь несла скорби, терпела гонения. Пришлось игумении переселить ее в богадельню. Там в отдельной комнате блаженная и прожила до закрытия монастыря.

Блаженная Мария Ивановна с сестрой

Блж. Мария Ивановна с сестрой Серафимо-Дивеевского монастыря

При «советах»

Речь блаженной Марии Ивановны была особенной — быстрой и частой, многословной. Иногда говорила старица ритмично и в рифму, в народно-поэтической манере, а нередко и грубо ругалась. Особенно сильно ругалась Мария Ивановна после случившейся в стране революции. Как начнет браниться — монахини в ужасе выбегают на улицу. На вопрос Дуни, келейницы блаженной Прасковьи Ивановны, почему она так делает, ведь «маменька», то есть Паша Саровская, такого себе не позволяла, Мария Ивановна ответила:

— Хорошо ей было блажить при Николае, а поблажи-ка при советской власти!

Если «при Николае» Мария Ивановна странничала, то при советской власти страдала от болезней, которые рушились на нее, и так немощную, одна за другой. Как-то раз мать Дорофея ушла за молоком. Кладовая располагалась неблизко от кельи старицы. Оставила послушница* на столе горячий самовар — собирались они попить чаю с молоком. Возвращаясь, услыхала крик Марии Ивановны: «Караул!» Побежала в келью да так и застыла: сидит Мария Ивановна за столом, а на колени ей льется из самовара кипяток — решила она не дожидаться послушницы, налить себе чаю и открыла кран, а закрыть не смогла… Долго лечилась от ожогов старица. А тут другая беда.

Старица ночью захотела встать, в темноте упала и сильно ударила руку о стол. Мать Дорофея проснулась от грохота и крика. Случился перелом кисти, но старица запретила приглашать врача, чтобы наложить гипс. Поместила она руку на подушку и шесть месяцев лежала, терпя боль и неудобства. Страдания переносила Мария Ивановна безропотно, не вставала и не поворачивалась, но всё равно рука срослась неправильно и постоянно мучила блаженную.

Непросто приходилось и тем, кто был рядом со старицей. Всех она приучала к подвигу. Келейнице разрешала спать только на одном боку. Как только та повернется — поднимала крик. Но вместе с тем это было неслучайно, стало ее подвигом и действовало ко спасению.

Скорби человеческие

Имела Мария Ивановна дары исцеления и прозорливости. Известен такой случай исцеления неизлечимой экземы. Одна из монахинь страдала ею в тяжелой форме; жизнь в монастыре при таком состоянии здоровья уже казалась невозможной. Она лечилась у разных докторов, ездила к известным врачам в Москву и Нижний Новгород. Наконец, в крайней степени уныния пошла к Марии Ивановне попросить помолиться. Блаженная сказала, что надо помазать раны маслом из лампады. Но врачи запретили монахине даже касаться масла или воды. Однако блаженной она поверила. Дважды помазали они больные места, и исчезли даже следы от ран.

Приехала к старице Римма Ивановна Долганова. Она никак не могла причаститься: падала перед Святыней. Решила, что если поступит в монастырь, то исцелится от беснования.

Но Мария Ивановна сказала:

— Ну куда там такие нужны…

— А я поправлюсь? — с надеждой спрашивала Римма Ивановна.

— Перед смертью будешь свободна.

К вечеру ей стало плохо, она заболела скарлатиной и вскоре умерла. Причащалась перед смертью мирно, не мучаясь беснованием.

Могла старица дать и практичный совет. Приходил к ней отчаявшийся крестьянин, которого разорили. Она велела ему купить маслобойку, и дела того человека наладились.

Икона блаженной Марии Дивеевской

Икона блж. Марии Дивеевской

Видела Мария Ивановна будущее. О мальчике, пришедшем к ней однажды, сказала:

— Вот пришел поп Алексей.

Он вырос, стал саровским иеромонахом Алексием. Часто ходил к ней, почитал старицу, столь прозорливо угадавшую его судьбу. А как-то раз она его обличила, сказав, что мяса она не ест, перешла на капусту да огурцы с квасом и стала здоровее. Понял батюшка, что сказано это о нем: боясь разболеться, он позволил себе мясное.

Был и такой случай. Будущему священнику Евгению Мария Ивановна сказала, что его рукоположение будет в Сарове. Он настолько ей верил, что всех об этом оповестил. А его вызвали для рукоположения в Дивеево. Получается, слова ее не сбылись. Мать Дорофея в смущении, отец Евгений в недоумении… Келейница выговорила об этом Марии Ивановне.

— Тебе в рот, что ли, класть? Чем тут не Саров? Сама келья преподобного и все вещи его тут, — засмеялась в ответ старица, давая понять, что духовно близки и Саров, и Дивеево; обе обители связаны молитвой и жизнью преподобного.

Видела старица души незнакомых людей, грехи тайные и явные.

Барыня из Мурома едва вошла, как Мария Ивановна встретила ее словами:

— Барыня, а куришь как мужик.

— Никак не могу бросить, курю и по ночам, и перед обедней, — заплакала она и призналась, что 25 лет уже предается этому греху.

— Возьми, Дорофея, у нее табак и брось в печь, — велела старица.

Портсигар и спички полетели в огонь. Через месяц пришла посылка: новое платье в благодарность за избавление от дурной привычки. Барыня написала, что теперь даже не думает о курении.

Прозревала старица духовными очами отсутствие креста на людях. Едва вошла к ней в келью дама с двумя мальчиками, блаженная закричала мать Дорофее, чтобы сейчас же несла два креста.

Келейница стала спорить:

— Зачем им кресты, они сегодня причастники!

По неотступности Марии Ивановны всё же принесла кресты. Дети расстегнули курточки — и вправду были они без крестиков.

Мать Дорофея спросила даму:

— Как же вы причащали их без крестов?

Та очень смутилась и пыталась объяснить, что сняла их только в дорогу…

История повторилась со схимницей.

— Зачем надела схиму? — обличала ее матушка. — Сними, сними, надень платочек и лапти, да крест надень на нее…

Уже со страхом мать Дорофея обнаружила, что и схимница без креста. И та тоже оправдывалась, что в дороге потеряла.

«Какой тяжелый год наступает…»

«Старушки умирать будут… Какой год наступает, какой тяжелый год — уже Илья и Енох по земле ходят…» — эти пророческие слова сказала Мария Ивановна 31 декабря 1926 года. 1 января и правда была покойница. И целых две недели хоронили «старушек», бывало, и по несколько в день.

А в Неделю мытаря и фарисея начались гонения на монастырь. До четвертой недели Великого поста приезжали представители власти с целью закрыть обитель, выселив из нее монахов.

Но выселить монашествующих было нелегко. Каждый жил в отдельной келье с отдельным входом и имел не один ключ. Выгонят монаха, а он назавтра возвращается и закрывает двери на замок. И службы в храме еще продолжались.

Наступил горький момент. В понедельник на Крестопоклонной в монастырский двор вошло много людей от власти. Они собирали в кучу святыни: икону «Живоносный Источник», гроб-колоду, в котором 70 лет лежали мощи преподобного Серафима, его кипарисовый гроб, много других дорогих всем православным реликвий. Всё это сгорело в ужасном огромном костре.

Икона Божией Матери

Икона Божией Матери «Живоносный Источник». Сер. XIX в. Россия

Но спасли мощи преподобного Серафима. Их спрятали в синий просфорный ящик и запечатали. На четырех санях с такими же ящиками преданные Церкви люди разъехались в разные стороны, чтобы скрыть, где будут мощи. Синий ящик с великой православной святыней через Арзамас и ближайшие села благополучно везли на Москву, с осторожностью останавливаясь для отдыха и кормления лошадей.

Не было в монастыре главной святыни, и службы в Сарове прекратились, многие монахи ушли. А после Пасхи в Дивеево явились власти с обыском и с целью сделать опись казенных вещей.

Проверяли также личные вещи. В те тревожные, отчаянные дни Соня Булгакова, впоследствии ставшая монахиней Серафимой, пришла к Марии Ивановне и удивилась ее спокойствию. Спросила:

— Мария Ивановна, поживем ли мы еще спокойно?

— Поживем.

— Сколько?

— Три месяца.

И начальство оставило монастырь, уехало. Ровно три месяца всё шло своим чередом, жили спокойно. А накануне праздника Рождества Пресвятой Богородицы, 7/20 сентября 1927 года, всем предложили покинуть монастырь.

Епископ Варнава благословил поселиться блаженной Марии Ивановне в селе Пуза, где была специально для нее построена келья. Туда и отвезли немощную старицу. Устройством Марии Ивановны занялась Валентина Долганова. При этом собственной волей она прекратила доступ людей к блаженной.

Блаженная Мария

Блж. Мария Дивеевская

Почти три месяца Мария Ивановна прожила в селе Пуза в полной изоляции.

Скиталась без пристанища, как и все монахини саровские, игумения Александра. Когда она нашла кров и поселилась в Муроме, к ней приехала мать Дорофея и получила от игумении и упрек, и благословение:

— Зачем ты Марию Ивановну в мир отдала? Бери обратно, — сказала ей игумения.

Мать Дорофея поехала к старице, и та с радостью согласилась покинуть свою пузовскую келью.

На возке, укрытую красным одеялом, привезли ее в Елизарово.

По весне привезли блаженную в Дивеево. Сначала она жила у глухонемых брата с сестрой, а в 1930 году — на хуторе рядом с селом Починок. Потом попала в Череватово, где и скончалась 26 августа (8 сентября по новому стилю) 1931 года.

Снова в монастыре

Многим Мария Ивановна предсказывала будущее, их личную жизнь и судьбу страны. Как-то ей сказали:

— Ты всё говоришь, Мария Ивановна, про то, что будет монастырь. Не будет монастыря! Невозможно это!

— Будет! Будет! Будет! — закричала старица и даже с силой застучала по столу.

Она часто по нему стучала так, что ранила руку, и приходилось подкладывать на стол подушку.

В будущем монастыре она назначала послушания сестрам: сгребать сено, чистить Канавку, а Соне Булгаковой никогда ничего не поручала. И та спросила ее:

— Мария Ивановна, а я доживу до монастыря?

— Доживешь, — ответила она едва слышно, сжала ей руку и до боли придавила к столу.

Мария Ивановна знала сроки своей жизни. Близким сестрам предсказала, сколько они по ней за 40 дней прочитают кафизм, а Соне Булгаковой говорила: «А ты обо мне ни одной кафизмы не прочитаешь». Всё это сбылось. И Соня Булгакова действительно ни одной кафизмы не прочла. Лишь на 40-й день вспомнила о разговоре с Марией Ивановной, который состоялся, когда была у нее в последний раз в октябре 1930 года.

Похоронили Марию Ивановну на кладбище села Большое Череватово. 14 сентября 2004 года были обретены ее честные мощи. Старица Мария Ивановна была прославлена как местночтимая святая в июле 2004 года во время торжеств в честь 250-летия со дня рождения преподобного Серафима Саровского. А спустя три месяца, в октябре, состоялось ее общецерковное прославление.

Сегодня мощи святой блаженной Марии почивают в Казанском храме Серафимо-Дивеевского монастыря вместе с мощами святых блаженных стариц Пелагии и Параскевы Дивеевских.

Пророчество ее сбылось — монастыри возрождаются. И люди приходят к ней в обитель как к живой и вновь просят ее святых молитв.

Рака с мощами блаженной Марии