Подать записку в монастырь
О здравии или упокоении
Великая Кракотка, или Сказка странствий (ч. 3)
Спать летом на рассвете — безумное расточительство, я считаю (все-таки мне очень повезло с организмом, который просыпается ни свет ни заря и тут же бодренько начинает действовать). Я выхожу во двор в четыре утра и включаю в наушниках Последование ко Святому Причащению. Оно будет длиться целый час, перед глазами разворачивается солнечный восход, а в наушниках звучат прекрасные голоса монашеского хора. Прохладное утро после грозы, тишина, ни одного автомобиля вокруг, только птицы встречают вместе со мной рассвет воскресенья.
Однако качественно домолиться мне не удается, потому что внезапно из-за забора я слышу возглас трудника Никиты: «Идите, идите со мной, там косули пришли на водопой!»
Ух ты, надо идти, конечно же. Нельзя пропустить такое!
Мы крадемся по тропинке на восток, мимо храма, минуя монашеские корпуса, и вот перед нами раскрывается зеркало пруда, неподвижного в лучах восходящего солнца. Белесый туман, слепящее золото спокойной воды. На дальнем берегу в зарослях осоки к воде выходит коричневая грациозная косуля, вся в золотых пятнышках. Плещет рыба, у причала специальный двигатель обогащает воду кислородом, потому что пруд искусственный и необходимо поддерживать его в живом состоянии. Без воздуха в стоячей воде всё задохнется, а пруд зацветет и погибнет.
Собачка Рыжик молча следует за нами, но остальные собаки вдруг решают погавкать на меня в служебном рвении. Косуля бесшумно растворяется в густом подлеске. Пруд охраняется, потому что принадлежит монастырю и кормит его насельников свежей рыбой. Желающих порыбачить среди местных жителей много, однако ловля тут разрешена только по благословению игумена Михея, должен же быть порядок!
Бесплатно можно ловить в Иорданке, а это — часть хозяйства обители, монастырь тратит на поддержание пруда и кормежку рыбы средства из собственного небогатого бюджета. В водоеме обитает пять видов пресноводных рыб, но я не запоминаю эту информацию, зачем мне, ведь я не рыбак и не повар, рыбу предпочитаю в виде селедки, шпрот и филе минтая; ах да, еще люблю крабовые палочки, куда же без них.
На воде лодка, в ней два бака с остывающей кашей, скоро Никита поплывет подкармливать рыбу в специальных местах.
Он трудится здесь уже год, а раньше проживал на мужском подворье нашего монастыря. Здесь ему лучше. Это видно невооруженным глазом. Хотя он по-прежнему ропщет на несправедливости — мнимые или истинные, кто знает. Ворчит, что ему не нравится охранять пруд от местных, но ведь начальство приказало… В бывших советских людях это неискоренимо: всё вокруг народное, всё вокруг мое; тащи с работы каждый гвоздь, ты здесь хозяин, а не гость — и так далее, и тому подобное.
Я прожила больше чем полвека и знаю на горьком опыте — никакой такой всеобщей «справедливости» не существует. И «свободы» никакой не существует. Это лишь абстрактные, идеальные понятия. Они достижимы только в духовном мире. А в нашем — вещном, тварном мире царят несправедливость и суровые законы человеческого общежития.
Хотя как сказать, как сказать. Все-таки Сын Божий приходил к избранному Им народу. И принес людям весть об Искуплении. И Сам взошел на Крест, и умер, и воскрес за нас, грешных. Я даже верю в это! Иначе было бы невыносимо жить здесь, на земле, где правят те самые несправедливость и несвобода.
Я не возражаю Никите, просто наблюдаю за ним, за его псом (которому вчера досталось от кошки когтистой лапой по чувствительному носу) и понимаю, что каждый человек несет в себе и бунт, и войну, и страдание. Слушаю его внимательно. Думаю, игумен Михей и братия не дадут пропасть этому труднику. Некоторым людям нужна строгая рука и суровые воспитатели. Мягкость и деликатность святой Елизаветы тут мало помогают. А вот Зосима и Савватий Соловецкие с братией, пожалуй, справятся.
Возвращаюсь, призадумавшись, в паломнический домик. Коллеги начинают просыпаться, в восемь утра мы идем на акафист и литургию. Но у меня еще целых полтора часа свободы, надо посмотреть на село, потому что после трапезы мы отъезжаем восвояси.
Я иду на юг, вдоль деревенской улицы, вниз по склону. Это — легкий путь, путь наименьшего сопротивления, путь воды. В низине течет мирная Иорданка, небольшая и тихая речка, полная рыбы, лягушек, раков, ручейников, улиток, стрекоз и всего прочего, что населяет белорусские речки средней полосы.
На востоке шоссе сворачивает в сторону родника, но я всё еще иду прямо на юг, прохожу мимо памятника павшим воинам, фотографирую. Наконец село заканчивается, за южной околицей раскинулись поля и ферма, оттуда протяжно гудят коровы, видимо, у них утренняя дойка. Воскресенье или нет, но на селе работают люди, мимо проезжает молоковоз, трактор пашет в поле, происходит тот самый труд на земле, где работа есть всегда, в любое время года, и в будни, и в праздники.
Сижу на лавке, отдыхаю, все-таки дочитываю молитвенное правило. Потом встаю и возвращаюсь к храму. Теперь идти приходится в гору, а это уже не так просто. Я иду медленно, из одного двора выходит бабуся и вприпрыжку бежит рядом. Пока идем, знакомимся.
Ее зовут Фрося, Ефросинья, живет она на пенсию и подаянием. В воскресенье стоит возле храма, просит Христа ради. В потоке противоречивой информации я слышу, что ей семьдесят семь, что она одна, совсем одна, но воспитала семерых детей, и что никто ей не помогает, но дочь живет в этой же деревне… Мне неохота погружаться в перипетии ее жизни, поэтому я провожаю ее до поклонного креста, а сама иду в дом за мелочью и маленьким подарком для моей провожатой. Кстати, на вид она, как мультипликационный персонаж, эдакая бодренькая цыганистая «бабка-ежка» из мультика «Летучий корабль».
Вхожу в храм, у нас акафист, а потом литургия. Бабушка Фрося тоже причащается, это отлично, молодец!
После Причастия возвращаемся в домик, собираем вещи, прибираемся, следуя прописным правилам общежития. Игумен Михей лично приходит благословить паломниц, дарит каждой по банке меда и по иконке святого юродивого старца Гавриила Самтаврийского.
Всё, нас больше ничего не держит в монастыре, едем в Жировичи, это неподалеку.
Мы не берем экскурсию, просто ходим по обители, плавно готовимся к многолюдью, повышаем градус социального давления.
И только на могилах старцев, на месте погребения владыки Филарета мирские хлопоты снова отступают, и в душу заглядывает добрая и ласковая Вечность. Всё, что связано с митрополитом Филаретом, для меня описывается одним словом: «легкость». И улыбка. Как будто с плеч сваливается тяжелый камень. И на выдохе слегка приподнимаешься над грешной землей. Вот так я думаю про него.
Вспоминаю нашу экскурсию, ту ее часть о прозорливом старце схиепископе Петре, который на покое доживал в Кракотке, а похоронен вот здесь, рядом с владыкой Филаретом и многими другими отцами Церкви.
Красота, Господи. Люблю хорошие кладбища. Тут покой и нет суеты, которой я уже наелась вдоволь.
И, наконец, мы отправляемся на родник святой Ольги.
Только у нас на сайте трудятся шесть или семь сестер с этим именем. В монастыре их еще больше, в Державном храме даже есть икона, где равноапостольные бабушка Ольга и внук ее Владимир держат храм и крестят Русь. В миру я почти не встречаю своих тезок, похоже, что так девочек больше не называют, не модно. Ладно, мода вообще вещь преходящая, «нам на это нечего смотреть» (это сейчас была цитата из Булгакова, реплика Полиграф Полиграфыча Шарикова).
На роднике благодать, зелень и прохлада, смотрите сами, повешу картинки вместо еще одной тысячи ненужных слов.
Всё, ключ на старт, летим на восток по трассе М1. Минск, встречай. Соскучился? Заждался? Мы уже в дороге. Скоро будем. Мегаполис нависает грозовой тучей над восточным горизонтом, небо над ним прекрасно, клубится сизыми тучами.
Наконец-то въезжаем со стороны юго-западных ворот. Город только что, вот прямо на наших глазах, умылся грозой и ждет.
Привет тебе. Вот и мы. Принимай нас. Наконец-то мы дома. Были в гостях, было отлично. Ой, что сейчас расскажу, ты не поверишь!
Минск смеется в ответ, ворчит для порядка, украсился радугами, пахнет асфальтом и озоном. Прощаюсь со всеми, ныряю в подземный переход, всё. Я дома, Господи.
Я приду домой, на закате дня. Обниму кота, обниму кота (их двое, и они ждут в моем малом доме, в городской квартире, под присмотром соседки). Но это — уже совсем другая история, а сейчас до свиданья, Великая Кракотка. По дороге, с облаками, мы наконец-то вернулись домой. Аминь.
Великая Кракотка, или Сказка странствий (ч. 1)>>
Великая Кракотка, или Сказка странствий (ч. 2)>>
12.07.2024
