«Пост есть общий мир души и тела»

Получив свое настоящее бытие из видимого тела и разумной, бестелесной души, человек есть сложное живое существо. Но природа и достоинство двух названных сейчас частей не равноценны: тело устроено как орудие, движущееся по распоряжению правительницы, душа же назначена управлять и повелевать (им), как высшая низшим. Эта последняя, получив от ума и разума способность различения и имея возможность отличать истинно прекрасное от простого подобия его, познает Бога Творцом и Устроителем не только того, что находится под ногами и воспринимается чувством, но и того, что сокрыто от глаз и что созерцает ум бестелесный, владеющий силою представлений. Упражняясь, как боголюбезная, в правде и добродетели, она стремится к божественной мудрости (φιλοσοφίας) и, повинуясь ее законам и велениям, удаляется возможно более от плотских пожеланий, приближается к Богу и старается всеми силами сродниться с благом. Преимущественным же и самым существенным предметом этой священной философии служит так называемое воздержание; ибо тут ум, ничем не смущаемый и свободный от влияния осквернений, происходящих от чрева или других каких причин, имеет беспрепятственную деятельность и созерцает небесное и сродное себе.

И подобно тому, как летом, когда жгучий зной солнца распространяется над землей, северный ветер оказывает благодеяние палимым, разгоняя духоту нежной прохладой, так то же самое доставляет и пост, прогоняя разжжение тел, являющееся следствием обжорства.

Оказывая такие благодеяния душе, пост не менее пользы приносит и телу. Он утончает дебелость материи, слагает часть бремени с тела, облегчает жилы, готовые лопнуть от переполнения кровью, и не допускает (в них) большего стеснения, чтобы с ними не случилось того же, что бывает с водопроводными трубами, которые, когда в них вольется вода в большом и неумеренном количестве — сверх их вместимости, — разрываются, не выдерживая насильственно вталкиваемой в них массы. И голова испытывает спокойное и тихое состояние, когда ни жилы кровеносные не бьются усиленно, ни мозг не омрачается от распространения испарений. Воздержание дает свободу желудку, который избавляется тогда от принудительного рабства и от кипения подобно котлу, усиленно работающему при варении в нем пищи. Глаза смотрят ясно и неомраченно при устранении всякого тумана, каким пресыщение обыкновенно заволакивает взоры; деятельность ног — устойчивая и рук — крепкая; дыхание — правильное и равномерное, никаким спертым воздухом изнутри не стесняемое. Речь постящегося ясна и раздельна; ум чист и тогда действительно он проявляет в себе истинное богоподобие, когда как бы в бестелесной плоти отправляет спокойно и безмятежно свойственную ему деятельность; сон — спокоен и свободен от всяких видений.

Но, чтобы не распространяться много, скажу, что пост есть общий мир души и тела, жизнь безмятежная, устойчивый образ поведения — житие, Бога радующее и печалящее врага. Ведь неприятель, когда заметит у противника бдительность и осмотрительность, тщательное вооружение и присутствие храбрости, считает это ревностное приготовление собственным поражением; так и враг нашего спасения всякую нашу заботу о добродетели ненавидит, как собственное бедствие.

Источник: Святитель Астерий Амасийский. Слово на начало поста. / Пер. с греч. и примеч. М. Д. Муретова // «Богословский Вестник». Московская Духовная Академия. Сергиев Посад, 1892.

08.07.2024