Подать записку в монастырь
О здравии или упокоении
«Бог ведет красиво»
Новая серия публикаций в рубрике «Служение. Мастерские» рассказывает о людях, которые несут послушание в швейной мастерской нашего монастыря.
17 лет назад Татьяна Трошина оставила должность коммерческого директора и пришла в монастырь бухгалтером. А потом перешла в магазин швейной мастерской, где принимает и оформляет заказы.
Некоторое время она не работала в обители, но постоянно чувствовала, что чего-то не хватает. «Без монастыря никак», — говорит сестра Татьяна. Что важное она утратила и что снова обрела в монастыре, читайте в нашем материале.
Поиск места
— Я была коммерческим директором фирмы — хорошая должность, хорошие деньги, но в один момент мне это надоело. Купли-продажи, поиск клиентов, звонить, предлагать, навязывать — я так устала от этого, что ушла в никуда.
Директором фирмы была Анна Фурман (ее покойный отец схииеромонах Георгий похоронен в Жировичах). На тот момент я была католичкой, как и вся моя семья, кроме папы. Анна стала задавать мне вопросы: «Что такое католическая вера? Чем отличается ваш Символ веры от православного?» И я поняла, что на самом деле ничего не понимаю в католицизме. Она мне стала давать читать книги, и я начала думать, рассуждать о вере.
Последний год работы на фирме я уже чувствовала себя не на своем месте и сказала всем знакомым, что ищу работу. Когда уволилась, нашла такую молитву: «Господи, дай мне работу по силам, Тебе и людям полезную». Я постоянно повторяла ее. Через две недели мне позвонила подруга и сказала, что в монастыре есть место. Я удивилась: «А что, в монастыре работают? Я думала, там молятся». Приезжаю в монастырь, а тут в швейную мастерскую нужен бухгалтер. Монахиня Анфиса (Остапчук), на тот момент старшая по мастерской, сказала сходить на беседу к отцу Андрею Лемешонку и приходить на работу.
Я взяла время подумать и очень мучилась, потому что всю жизнь ненавидела слово «бухгалтер». Но как еще проходить уроки любви? Минус менять на плюс… Сложность состояла в том, что тогда была «операционка» — один шьет фелонь, другой — епитрахиль, третий делает порку, а четвертый пришивает пуговицы, — и всё это надо было совместить для начисления жалованья. Тогда еще не было программы 1С, всё вводилось вручную.
Я решила позвонить и сказать, что не пойду, мол, далеко ездить, но не смогла дозвониться. Вспомнила слова мать Анфисы про беседы по вторникам и решила съездить, чтобы сказать ей при встрече о своем решении. Но когда на беседе я услышала, о чем говорит батюшка, поняла, что нашла то, что искала всю жизнь. Я услышала глаголы вечной жизни (Ин. 6: 68), что-то живое, настоящее! Уже не сомневаясь, подошла к отцу Андрею и взяла благословение работать в мастерской.
Поиск Бога
— Я выросла в католической семье, но религия была только традицией. Хотя помню бабушку, которая перед сном перебирала ружанец (четки) и шептала: «Здровас, Марыя, ласки полна…»
Меня никогда не устраивала только материальная сторона жизни. Человек работает, ест, зарабатывает, тратит — неужели это всё? Я чувствовала, что есть что-то еще. В девяностые годы появилось много информации про Елену Блаватскую, Рерихов, Шри Рави Шанкара, Кришну — и я это всё прошла. Там было интересно, ведь, наконец, говорили о духовных вещах. Но на одном из таких медитативных собраний, когда мы делали дыхательные практики, мне стало плохо.
После этого мне приснилась Матерь Божия в виде скульптуры. Она покрыла мне голову. Я пошла в кафедральный костел Пресвятой Девы Марии, что на Ратушной площади, а там — Она, точь-в-точь как во сне. После этого я стала ходить в костел. Но однажды там мне стало так же плохо, как в той секте, я чуть не потеряла сознание и прекратила духовные поиски. Прекратила до поры до времени — до встречи с Анной Николаевной, Царствие ей Небесное, которая ненавязчивыми вопросами расшевеливала мое сознание.
Бог ведет красиво. Как-то я приехала в Слоним в гости к сестре. Так получилось, что мы поссорились, и я поехала на вокзал за билетами, а какая-то женщина мне вдруг говорит: «Ой, а вы в Жировичи?» Я говорю: «Нет, я в Минск». Она: «Так поехали в Жировичи, здесь недалеко, там сегодня батюшка Митрофан принимает». Я не понимала, что еще за прием, но вспомнила, что про отца Митрофана мне говорил не один человек. И вот я решаю ехать к этому старцу. Женщина предупредила, что лучше все вопросы выписать на листик, чтобы не растеряться и ничего не забыть. Я написала на листике по пунктам: «Развод. Суд. Муж отсуживает квартиру. Дочь постоянно болеет» —и так далее. Захожу к батюшке и всё это говорю. А он мне: «Ты счастливая будешь». Я думаю, он, наверное, не слышит, и повторяю по пунктам: «Муж разводится, отсуживает квартиру…» А он: «Ты счастливая будешь». Я не понимаю, какое ж тут счастье, и думаю, что, наверное, надо говорить еще громче. Повторяю третий раз. Тогда он меня взял за грудки и стал трясти: «Ты слышишь, что тебе говорю? Ты счастливая будешь!»
Я, конечно, тогда совсем не понимала, как это возможно. Но когда выходила от батюшки, думала: «А чего я сюда приезжала? У меня всё так хорошо!» Было ощущение, что у меня за спиной крылья. Я еще не понимала, что такое благодать и молитва человека святой жизни.
Тогда же отец Митрофан сказал мне переходить в Православие. Хоть я всей душой и сердцем приняла его слова, сделала это только через год. Это был тяжелый шаг, потому что близкие меня не понимали. Моя мама, вся родня — католики, я не хотела их расстраивать, а мне уже было понятно, что настоящее — в Православии. Когда я пришла в вагончик будущего храма Архангела Михаила в Сухарево, первый раз в жизни почувствовала, что я дома. Так хорошо мне никогда не было.
Мастерская
— И вот я пришла в монастырь бухгалтером, хоть, как уже говорила, всю жизнь ненавидела это слово — натура же творческая. Я поступала в театральный, но не поступила. Мама сказала: «Дочка, а кем еще женщина может быть, как не бухгалтером?» (Она сама 40 лет трудилась экономистом на «Горизонте».) Я смирилась и пошла в институт народного хозяйства, отучилась на экономиста.
Диплом, конечно, выручал. При этом меня всё равно тянуло в творчество — руководила культмассовым сектором в институте, что-то организовывала в школе, в стройотряде. Позже именно в монастыре это раскроется…
И вот я со слезами на глазах три года отмучилась в бухгалтерии. У меня ничего не получалось и не сходилось. А потом поставили программу, и у меня всё красиво сошлось. Я была такая счастливая! А мне говорят: «Таня, мы тебя убираем с этого послушания, ты переходишь в магазин». Видимо, я прошла этап, который был необходим.
А в магазине уже была моя стихия — приезжают заказчики, много общения. У меня получалось.
Покупатель приходит в магазин, и ему нужно помочь подобрать ткань, галун, крест, вышивку. Чтобы всё смотрелось гармонично, надо иметь вкус, разбираться в оттенках, понимать, что к какой ткани подходит. У меня дочь — художник-дизайнер, она мне помогала ориентироваться по цветовой гамме. Подсказывали и швеи, и мать Тамара. Бывало, отец Сергий Нежборт устраивал «великий бум», когда сочетал «несочетаемое». После него ткани целый день по местам раскладывали, зато облачения в итоге получались как музейные экспонаты — очень красивые!
Когда у заказчика есть потребность в нестандартном, предлагаю не софринские ткани, а мебельные, декоративные, которые можно обыграть. Это настоящее творчество: мы раскладываем ткани, подбираем галуны, вышивку. Стараешься почувствовать, что нужно человеку, и предложить ему наилучший вариант. Наверное, тут действует Господь. Потому что иногда этот поиск решения занимает время, мы думаем, смотрим каталог — всё не то. Но в какой-то момент осеняет, и приходит идея. И мы понимаем — это то, что нужно.
Каждый раз, когда находится решение, появляется чувство радости. Мне нравится, когда подберешь и видишь, что человеку подошло. А без удовлетворения работать сложно. Когда я работала на фирмах, этого чувства радости не было.
Бывает, что батюшки спрашивают: «Какое мне облачение? Это красиво? А это?» Я говорю: «Вы берите два». И берут два! Один батюшка говорил: «Мне это». Я говорю: «Вам некрасиво, берите вот это». Он будет спорить, доказывать, но возьмет то, что я предложила. А потом из алтаря высылает фото: «Таня, смотрите, как хорошо!»
С некоторыми заказчиками уже сохраняется теплая человеческая связь. Они зовут в гости в свой храм. Когда приезжаешь и видишь, как воплотилась идея, это радует.
Творчество
— Дух Божий везде, мимолетно коснется и всё — не поймаешь. Вот я еду за рулем, напеваю какую-то мелодию, а если начинаю думать, как бы это запомнить, какие бы слова добавить, — Он уходит. Думаю, как хорошо все-таки, что Тебя и поймать нельзя, так, пройдет по касательной, чтобы мы знали, что Он есть.
Музыка ко мне начала приходить еще с юности, но особенно после того, как муж ушел. Сыну тогда было два годика, дочке — девять лет. И меня в моем горе, наверное, Боженька утешал Духом. Музыка приходила очень красивая. Хорошо, что у меня есть музыкальное образование: напела на диктофон, потом записала, синтезатор дома был и фортепиано… До сих пор у меня в архиве эти мелодии.
Лариана Валерьевна Кыркалова, руководитель керамической мастерской, написала на мою музыку стихи, и я исполнила ее на фестивале «Радость» в этом году. У нас вообще на Цне была очень интересная жизнь: приезжали артисты, проходили выставки художников. Монахиня Анфиса (Остапчук) пригласила поэтессу Татьяну Дашкевич, и у нас организовалась литературно-музыкальная мастерская: собралась творческая группа людей, которые что-то пишут, сочиняют, читают. После работы мы занимались: сначала молитва, потом интеллектуальная разминка, например игры на образы (так расшевеливали мозг), и потом уже писали на разные темы. С 2014 года мы назвали наше объединение «Белый цветок», выступали со своими стихами в кафе «Чудо-мельница» и на фестивале «Радость».
Потом у инокини Елены (Ткачёвой), которая трудилась в закройной, возникла мысль организовать вечер «Пою Богу моему, дондеже есмь» из стихов и песен работников монастыря. Вместе придумывали сценарий, было здорово. Потом уже делали спектакль к Рождеству «Причастие как прививка от смерти», где я пела свою рождественскую песню. Были и другие спектакли.
Уход
— 2020 год был очень сложный, у нас поменялось руководство, поменялся магазин. В новых условиях работать было непривычно. И как раз в это время я получила предложение от проректора духовной академии организовать у них швейную мастерскую. Пошла к отцу Андрею со словами: «Батюшка, благословите уйти из монастыря в академию». Он ответил: «Бог благословит, — и добавил вслед, — но пускай не думают, что это так просто».
Я ушла из монастыря, а там ничего не получилось. Отец Андрей на мое вопрошание с улыбкой отвечал словами Писания: Скажи мне, Господи, путь, в оньже пойду, яко к Тебе взях душу мою (Пс. 142: 8). Тогда я решила вернуться в монастырь и пошла работать на «точку» недалеко от своего дома — там как раз уволился человек. Потрудилась там год или два — не сидится. Ушла, поработала в гостинице, поездила на выставки, на какое-то время ушла из монастыря работать няней. Но мне всё время чего-то не хватало. Мать Анна позвала меня работать в лавку «Свеча» возле Державного храма. Это было уже теплее: рядом с храмом, снова живое общение с людьми. Сколько интересных судеб, удивительных историй! И матушка меня отогревала. А через полгода матушка Тамара позвала уже снова в магазин швейной. Я вернулась, а как будто бы и не уходила. Сейчас уже думаю, что если уйду отсюда, то вперед ногами (смеется).
«Сейчас мне хочется петь»
— Я вижу, как в мастерской действует Бог. Тут важно выполнить желание заказчика, исполнить его в срок, вовремя передать. В этом послушании пригодился весь мой предыдущий опыт. Сейчас я вспоминаю слова отца Митрофана, что буду счастливая, и понимаю, что всё так и случилось.
Сейчас мне хочется петь. А когда поется, значит, человек счастлив. Слава Богу, дочка замужем, двое внуков, сын скоро женится. В какие-то моменты понимаешь, что да, где-то материально ты недополучаешь, но это компенсируется другим — дети меньше болеют, у них всё хорошо. И ты анализируешь, что если где-то потерпишь, то в другом месте Господь добавит, а потом еще прибавит.
Для полного счастья не хватает только близкого по духу человека рядом. Но я не знаю волю Божию. Не всегда получается доверять Богу. У меня своеволия много, видите как: захотела — бросила послушание, ушла, потом снова бросила. А нужно относиться так: вот мое послушание, здесь и буду трудиться. Но Бог всё равно выравнивает путь. Наверное, нужно было сделать этот крюк, чтобы понять, что все сокровища для меня в монастыре. Я только недавно поняла, что работа здесь — это служение.
Когда я трудилась в лавке «Свеча», попробовала ходить в больницу. Когда ты приходишь к страждущим людям, то не знаешь, что говорить. Что-то расскажешь, песню споешь, стихи почитаешь. Приходишь никакой, а выходишь, как будто тебя Господь наградил целой кучей даров, которыми хочется делиться. И здесь мы точно так же не зарабатываем, мы служим. Тебя Господь привел, Он тебе дал жизнь, родителей — ты авансом получил это всё, но тебе надо отдать и приумножить. А приумножить — это подключать свое сердце, когда другому человеку плохо, сопереживать ему, молиться за него.
Сейчас я понимаю, что угодить заказчику — это уже не главное. Главное — прожить день с миром в сердце, никого не обидеть, не осудить. Приходишь вечером домой и сама себе даешь в этом отчет. Я сделала «крючок» из монастыря, чтобы понять это.
Подготовила Ольга Демидюк
Фотографии Максима Черноголова
04.07.2024
