Надо верить!

Как сохранить веру? Как вновь обрести состояние, которые ты испытывал от прикосновения первой, призывающей благодати? Об этом на сестрическом собрании в Неделю 4-ю по Пасхе, о расслабленном, говорили духовник обители, сестры и братья.

Отец Андрей Лемешонок: Чтобы услышать друг друга, нужно потрудиться, потому что столько звучит вокруг разных слов, что человек уже глохнет и перестает слушать. Всё это как заезженная пластинка. Вроде и хорошие слова, вроде и всё духовно, но вот когда что-то настоящее — это трогает, как в миру говорят, цепляет. Тогда у человека есть отзыв, когда это настоящая боль, когда это настоящая радость, когда это не какая-то репродукция очередная, а что-то новое. Мы в нашей жизни должны искать вот этого настоящего и незаезженного, и тогда это Божие. Есть люди даже нецерковные, но в их творчестве, в том, что они создают, есть действительно такое, что тебя трогает, потому что это не фальшиво, не просто. А вот нам быть всё время настоящими!..

Поэтому так важно, чтобы в эти моменты собрания, в это короткое время мы как-то постарались понять друг друга и помочь. Потому что мало настоящего. Много фальши: много фальши в тебе, много фальши вокруг, и у каждого своя правда. Каждый вроде искренне говорит, но совершенно разные вещи, и разобраться, где прав, где не прав, очень трудно. Но разбираться надо!.. Потому что мы себе не доверяем, мы ищем Бога, мы не присваиваем себе какой-то статус непогрешимости и правды. И ты видишь: человек обманывает, и он не может не обмануть, понимаете, он так живет, его так научили, он так привык… Вот как ему можно помочь?! Когда он увидит в тебе настоящего, живого! Как это трудно! Это умереть! В нас живущий грех делает нас фальшивыми, и ближний видит это и не верит ему. Вот изменить это!..

Я хочу, чтобы мы все учились жить по-христиански. Мы не живем по-христиански. Мы уже и не язычники, но мы не христиане. Это всё видно! Но в какой-то момент Дух Святой в нас действует, и тогда в нас есть всё, что может быть, — любовь! И вот когда эта любовь проявилась через тебя, фальшивого безобразного нытика, — это была встреча с Богом! Конечно, Дух Святой может нас вырвать из этого временного пространства, и мы можем побывать на небе. Ну а дальше что?! Еще хуже будет, потому что на небе мы не удержимся, нам нужно на землю, мы привыкли к земле, мы не привыкли жить по-настоящему, мы не привыкли жить с Богом. И от этого горько! Но какая-то надежда должна сохраняться, хоть маленькая. Я хочу, чтобы хоть какая-то надежда во мне была, что я могу по-другому.

Я знаю как, но не хочу — вот это трагедия. Человек знает, но не хочет и боится себе в этом признаться. Господь зовет тебя: иди за Мною (Ин. 21: 19) — «Не-не-не, я пойду, я обязательно приду, подождите, я щас управлюсь со всем, вот разберусь там в хозяйстве, всё…» А может быть, уже и не придешь! Вот что может быть — уже больше Бог к тебе не подойдет и не скажет: иди за Мною. Ты не пошел, себя оправдал, имей мя отречена (Лк. 14: 18), и поезд ушел — ту-ту, до свидания… Поэтому я смотрю на всё, что происходит, и вам советую смотреть очень внимательно, не поверхностно, на все наши отношения, как Бог вообще ваяет свое творение, как Бог нас очищает, полирует, может, кого-то и позолотой делает, кто его знает, но это всё больно-больно. И ты боишься этого!

Сегодня у нас Неделя о расслабленном*: «Возьми одр твой и уходи отсюда, хватит, належался уже, намучился» (см. Ин. 5: 1–15). Даже трудно представить, как мучилась эта душа, столько лет лежа, видя, как кто-то исцелился, а его некому поднять, некому поднести. Он, наверное, пытался ползти к этой купели, но, конечно же, кто-то успевал быстрее. И какое отчаяние, наверное, в нем было, какой трагизм! Это же не просто какой-то эпизодик случайный — это моя душа, и я не верю, что смогу сказать греху «нет», потому что всё время говорю «да».

Сегодня мы ослабеваем. Но мы знаем, что сила Божия в немощи совершается (ср. 2 Кор. 12: 9), и знаем, с чем нам нужно бороться. Каждый знает свой диагноз, хотя он может и скрывать его, и даже на исповеди сказать пару слов по-настоящему мы не можем. И все-таки нужен диалог с Богом, и через священника на исповеди он происходит. Действительно, когда совершается служба, Бог даже в твоих телесных немощах дает какой-то заряд жизни, потому что через тебя проходит ток, и свет во тьме светит (Ин. 1: 5).

Монахиня Тамара (Игнатович): Знаете, я попытаюсь передать то ощущение, которое у меня было во время поста. Когда начинается Великий пост, хочется, чтобы внутри что-то произошло. Может, громко сказано… Начинается это, конечно же, с чина прощения, и там всё время бывают разные ощущения… Потом в начале и в конце поста тоже. А в этот раз у меня было всё как-то совсем ровно: служба прошла ровно, внутри вообще ничего не происходило. Одна неделя, вторая, третья, и я начинаю думать: «Ну что же происходит?!» Хочется, чтобы хоть какое-то движение внутри было, а не просто: пройдут эти 50 дней и наступит Пасха — пост закончился! И вот наступает Страстная, я думаю: «Ну всё, как есть, так есть. Наверное, такой период надо прожить, без всего. Такого у меня еще не было…» И читают Евангелие, доходит до момента, когда кровоточивая дотронулась до Спасителя с одной фразой: «Только если дотронусь, я исцелюсь» (см. Мк. 5: 25–29). Господь почувствовал силу, которая вышла из Него, и сказал: вера твоя спасла тебя (Мк. 5: 30–34). И тут я внутренне в первый раз за всю свою церковную жизнь это услышала, и не ушами: я вдруг поняла, что верить Богу — это просто, а сложно — сложно в твоей голове! Я вдруг поняла, что верила Богу при первом своем приходе, когда была призывающая благодать: тогда я просто поверила не в Бога, а я поверила Богу! И в тот момент ты за Ним идешь, куда Он тебя зовет; ты веришь всему, что Он говорит, то есть ты готов сделать ради Него всё. У каждого из нас был этот период. Я помню ощущение потери этой благодати, когда всё дается уже со скрипом, ничего не хочется делать…

Отец Андрей Лемешонок: Душа твоя, зараженная грехом, без благодати отторгается от Бога, она не принимает Бога, она не может принять Бога. Тут только надо себя нудить, по-другому — нет!

Монахиня Тамара (Игнатович): И я думаю: «Бог рядом, вот, дотронься до Него», как эта женщина сказала: «Только дотронусь — и исцелюсь». Бог при этом действительно дает тебе силу исцелиться. Каждую неделю, и не раз, ты дотрагиваешься до Бога, ты причащаешься — уже что может быть больше! Но при этом ты выходишь мертвым. Вот в чем стоит этот заслон?! Понятно — грех и всё остальное. Ты это видишь, ты понимаешь, ты чувствуешь, ты знаешь, но при этом стоишь на месте. Я была немножко в шоке: я живу по всем правилам, причащаюсь, делаю всё, что надо, но при этом не происходит того правильного движения, с чего я начинала, когда Бог меня позвал. И я понимаю, что таким движением я должна закончить свою жизнь. Я знаю, например, что надо, но при этом не хочу. Может, это и является заслоном?..

Отец Андрей Лемешонок: Наверное, всё вместе. Понимаешь, должна быть какая-то внутренняя готовность. Вообще, все-таки это тайна, всё равно я говорю по-человечески… По себе знаю, что есть вещи, когда ты уже ни во что не веришь, а Бог к тебе прикасается, и ты живешь.

Монахиня Тамара (Игнатович): Ну, по-человечески надо же всё равно это говорить?..

Отец Андрей Лемешонок: Поэтому мы и говорим, но есть момент, когда ты не веришь вообще, а Бог делает чудо, и ты просто думаешь: «Как это может быть?!»

Монахиня Тамара (Игнатович): Получается, ты в это не веришь, а Бог делает чудо, и ты: «Всё нормально, так оно и должно быть» — пошел себе дальше не верить. И внутри происходит какая-то дисгармония, причем ты знаешь, ты чувствуешь, как надо, но…

Отец Андрей Лемешонок: Понимаешь, есть логика человеческая и всё, что нам дано, чтобы мы могли понять это по-человечески, — в Церкви: Священное Писание, то есть Дух Святой через апостолов… Но на самом деле Бог недоведом и непостижим! За человеческой логикой, за твоим пониманием стоит более высокая тайна — тайна спасения человека. Два разбойника… Вот почему один — в рай, другой — в ад?! (см. Лк. 23: 32–43). Это вообще тайна! Почему вдруг один увидел Бога, а другой не увидел, хотя одинаковые были условия?! Почему один приходит и с горячностью начинает делать что-то Божие, а потом уходит?! Поэтому у нас должен быть немножко и страх Божий: я могу просто оказаться в аду, потому что иной суд человеческий, а другой Суд Божий.

Монахиня Тамара (Игнатович): В заключение скажу, почему, наверное, для меня было всё так ровно — потому что я бы этого «вера твоя» не прожила, оно, может, закрылось бы чем-то, и это было не просто… Это как тебе объясняют, объясняют, объясняют, и ты наконец что-то понял, наконец-то до тебя дошло. Было ощущение, как будто Бог тебе сказал: «Не бойся, чадо, Я с тобой» (см. Мф. 9: 2). Вот это «вера твоя»… ты действительно как бы дотронулся до Бога.

Отец Андрей Лемешонок: Он до тебя дотронулся. Прикосновение кровоточивой к Богу — это же все-таки Бог до нее дотронулся, понимаешь: она бы еще к врачам пошла, еще бы нашелся какой-нибудь египетский лекарь. Мы ищем чего-то, как бы нам исцелиться, как бы нам поправиться, а надо тебе это?! Если надо, поправишься!

Иногда ты услышишь какое-то слово, и это будет как прикосновение — это действительно так, и оно совсем другое, оно живое… Наверное, мы такую полноту не можем сейчас иметь всё время, потому что не выдержим этой полноты. Мы сами ограничиваем нашу духовную жизнь: это я могу, это я буду — а это уже не могу. А я всё могу с Богом! Поэтому надо верить! Лично у меня это всё ассоциации с подворьем, когда человек врет, ты это видишь и всё равно должен ему верить. Это надо для тебя. Пока ты этого не поймешь, со своими «правдами» ты будешь далеко от Бога.

Вопрос из зала: А как поверить тому, кто лжет, как ему помочь?

Отец Андрей Лемешонок: Надо его пожалеть.

Вопрос из зала: И не упрекать?

Отец Андрей Лемешонок: И не осудить, просто понять. Ну как человека не поймешь, когда он не имел семьи, когда он с детства в доме малютки, в колонии, в тюрьме, он не знает свою мать, она никогда не прижимала его к груди, она его не целовала. Ну как ты можешь понять этого человека?! Конечно, нет! Это же несчастные люди! Но мы все несчастные. Мы все несчастны. Мы все больные. Мы все почти что одинаковые. Но хочет ли человек действительно прикоснуться ко Христу и оставить всю эту жизнь, к которой он прилип, привязался, без которой он не может сейчас жить?! Хочет ли он этого? Он должен только захотеть и не испугаться: «Как я буду жить без этого?!» Веры-то не хватает! Веры нет, понимаете. Действительно, Бог всё даст. И когда ты все-таки борешься, ведешь эту борьбу со своей плотью и кровью, хоть ты, может, и проигрываешь ее, но ты ведешь борьбу, и ты понимаешь, что вот здесь самое главное сейчас. Видимо ты не согрешишь, но ты можешь пожалеть себя, и это будет предательством Христа, ты оправдаешь себя и по-человечески скажешь: «Ну это невозможно!» Вот у апостола Павла были очень удивительные отношения с Богом, и он сказал: Всё могу в укрепляющем меня Иисусе (Флп. 4: 13).

Вопрос из зала: А если человек не понимает, почему он должен всё оставлять?

Отец Андрей Лемешонок: Он не понимает, потому что у него не было опыта встречи с Богом. Когда вы касаетесь благодати Бога, у вас появляется рана на сердце, и она не исцелится никогда. Благодаря этой ране, которая болит, кровоточит, вы идете ко Христу. И чем ближе вы будете ко Христу, тем больше рана будет болеть.

Сестра Светлана: Как пробудиться, когда замечаешь за собой привыкание, как будто засыпание на службе, особенно когда она длинная?

Отец Андрей Лемешонок: Главное, себя не пожалеть, если ты пришел на службу и тебе нужно что-то там делать или просто даже стоять и молиться. Главное — не уйти, главное — стоять. Если ты не можешь стоять, садись. Если ты будешь засыпать, спи в храме, только не уходи. Вон солдаты иногда идут маршем и спят на ходу, потому что уже нет сил не спать.

Сестра Светлана: Не физически засыпаешь, батюшка, а именно сердце засыпает.

Отец Андрей Лемешонок: Ну, сердцу не прикажешь, что тут сделать… Но Бог может его разбудить! Душа всё равно что-то слышит.

Брат Александр Бежок: Я в своей жизни пришел к тому, что уже не понимал, что со мной происходит: на одни и те же грабли наступаю, наступаю. И лежал в унынии. Но у меня был крик души. Я подошел к иконкам и начал кричать: «Я в Тебя не верю, Господи, Тебя просто нет, Ты не существуешь, Дарвин прав — я обезьяна, вот судя по моей жизни, по моим делам — я обезьяна!..» У меня был такой крик души, я начал изливать свою душу этим иконкам, хотя и утверждал, что не верю. Как я понял потом, это был искренний разговор, хотя я говорю, что не верю. Это было искренне!

Отец Андрей Лемешонок: Это борьба была…

Брат Александр Бежок: Да, и Господь, мне кажется, слышит искреннее сердце: верит человек, не верит, но когда он обращается от чистого сердца, тогда Господь нас слышит и действует в нашей жизни. По вере нашей или не по вере… И потом у меня была большая благодать — я понял, что я не обезьяна!

Отец Андрей Лемешонок: Легче стало?

Брат Александр Бежок: Да, мне стало легче, и вот с этого начался мой духовный путь.

Отец Андрей Лемешонок: Хорошо, мы не обезьяны.

-------------

* Сестрическое собрание от 26.05.2024 г., в Неделю 4-ю по Пасхе, о расслабленном.

Материал подготовлен редакцией сайта obitel-minsk.ru

Смотреть видеозапись собрания>>

05.06.2024