Кленовая любовь

Когда я впервые открыл глаза, стоял теплый весенний денек. Доброе солнце согревало меня в своих жарких объятиях, по голубому небу плыли красивые кучерявые облака. Я осмотрелся кругом — справа и слева от меня братья и сестры вылезали из своих почек вслед за мной, тихо и восхищенно обмениваясь впечатлениями. Как захотелось мне поскорее расправиться в полный рост, чтобы всем телом впитать в себя этот замечательный день! Но приходилось смиряться: чтобы стать взрослым, нужно время и терпение. А еще нужно хорошо кушать — подумав так, я почувствовал, как разыгрался на свежем воздухе аппетит, и жадно прильнул к живительной влаге, поступавшей от отцовской ветки.

***

Сытый и довольный, я раскачивался на своем черенке, планируя на ветру. Как мне нравилось управлять этим полетом! С моими широкими плечами это не проблема — пошевелишь одним — и ветер заносит тебя вправо, расправишь другое — и возвращаешься на прежнее место. Часами мог я так играться, и никогда не наскучивало мне это занятие. Мне всегда казалось, что добрый папа-клен смотрит на меня в такие мгновения с одобрением, и это согревало мое сердце. А уж братья и сестры тем более меня поддерживали, мы вообще были очень дружны. Они всегда старались делать, как я, только получалось не совсем синхронно — я качнусь влево — а они вправо, я уйду вправо — а они влево…

***

Беззаботная жизнь закончилась для меня в тот день, когда я заметил Ее. Не понимаю, почему это не произошло раньше, отчего в самый первый день не увидел я это Чудо. Возможно потому, что Она жила довольно далеко от меня, через две ветки. И видеть Ее я мог, только изо всех сил вытягиваясь в Ее сторону. Само изящество и совершенство! Если мы с братьями и сестрами были обычного темно-зеленого цвета — то Она была нежно-салатового, и контуры Ее фигуры были так совершенны, что я просто потерял покой, всё время стараясь не терять Ее из виду.

А Она, похоже, не замечала меня, хотя тоже любила планировать на ветру, это я сразу подметил. А еще до меня доносился иногда Ее заливистый смех, и мне казалось в эти мгновения, что весь смысл моей жизни заключается именно в таких моментах.

***

Хорошо помню тот вечер, когда на наш парк налетела буря. Небо потемнело, ветер затих, неугомонные птицы замолчали и стали испуганно жаться к стволу папы-клена. И вдруг в меня ударил бешеный ветряной вал, с такой силой, что сразу перехватило дыхание, и черенок мой, обычно такой упругий и надежный, вдруг задрожал и заметался из стороны в сторону. Мне стало страшно: что будет, если ветрище оторвет меня от папы-клена и унесет с собой в свою оголтелую страну? И тут у меня внутри всё похолодело: ведь это может произойти с Ней! Вокруг всё так мелькало и раскачивалось, что я никак не мог увидеть Ее любимый контур. Иногда мне казалось, что вот Она, — но это каждый раз оказывался какой-то другой листок. И тут грянул гром! И ударил ливень! Крупные капли вперемешку с градом дробью били по нам, больно стегали по спине и оставляли крупные вмятины. Многих моих братьев сорвало в тот вечер с ветки, но в опустившейся на нас ночной мгле я боялся не за себя: все мысли были только о Ней.

***

Утром как ни в чем не бывало снова ярко сияло солнце, хотя оно уже и не было таким горячим, как в начале лета. Я открыл глаза и оглянулся — крона папы-клена после бури заметно поредела. На земле густым слоем лежали погибшие листья, втоптанные в траву бурей. А те, кто уцелел, уже не были такими, как прежде. Они посветлели и окрасились в разные неожиданные для меня цвета. Желтые, красные, оранжевые — каких только красок не было! Я привычно выпрямился, чтобы увидеть Ее, и — о, чудо! — Она была цела и невредима. И из нежно-салатовой превратилась в красивейшую ярко-алую! Между нами теперь почти не было других листьев, и больше не надо было вытягиваться изо всех сил, чтобы увидеть Ее милый образ. А еще — Она смотрела прямо на меня и, как мне показалось, приветливо улыбалась, как бы спрашивая: «Ну как, хороша ли я в моей новой одежке?»

Мы подружились. Так мне казалось. Каждое утро Она была первой, кого я видел. И поэтому я засыпал счастливым, ведь каждый раз я мог радоваться Ей как в первый раз. Она не могла не замечать моего к Ней отношения, мне казалось, все вокруг должны были это замечать, и, конечно же, Ей это было приятно. Жизнь сразу наполняется смыслом, если есть кто-то, кого любишь ты; и кто-то, кто любит тебя. Деревьев в парке видимо-невидимо, и листьев на них — несметное количество, но вот же увидел я Ее — и никто мне больше не нужен. И забота у меня осталась одна-единственная — Ее защищать и о Ней заботиться. Стоило лишь вороне устроиться на ветке неподалеку или даже воробью, и у меня всё сразу вскипало в груди, ведь они могли наступить Ей на черенок! И если бы я мог, то оторвался бы и врезался с размаху в этих непрошеных гостей, лишь бы с Ней ничего не случилось.

***

Лето пронеслось как одно мгновение. Настала осень, а с ней пришли холодные ветра и мерзкий моросящий дождь. Один за другим, с легким вздохом, отпускали отцовскую ветку мои братья и сестры, взмахивали прощально плечами и медленно опадали на пожухлую траву. Я тоже уже не чувствовал себя таким молодым и задорным, как в начале лета. Мне уже не доставляло удовольствия раскачивание на ветру, и промозглые влажные его объятия лишь тяготили меня, не давая возможности спокойно любоваться моей возлюбленной. Она была всё такой же красавицей — горделиво раскачивалась на своей ветке, одна из последних среди своих сородичей. Мы здоровались с Ней каждое утро, радуясь новому свиданию и тому, что впереди еще один день, целый день. Мы смотрели издалека друг на друга и вспоминали, как красив был папа-клен в начале лета и как украсится он снова новыми детками-листьями будущей весной. Ведь она придет, это так же ясно, как день, как ветер, как солнце.

***

В это утро я проснулся от холода. Мир вокруг стал белым, укрытый холодным мокрым пухом. Воздух был чист и прозрачен, и тишина стояла, как перед той памятной бурей. Я привычно взглянул на ветку моей возлюбленной и не увидел Ее милого контура. «Нет!» — закричал я, и ветер подхватил мой крик, разнес по всему парку; и деревья зашевелились, заволновались; а папа-клен встрепенулся и сбросил с ветвей предательский холодный белый пух.

Она лежала на земле и смотрела прямо на меня. Снег налип на Нее, сделав Ее вес непосильным для ослабшего черенка. И вот Она внизу — а я здесь, совсем один в этом холодном и неуютном мире. Мне ничего не нужно без Нее. Я извернулся всем телом, начал раскачиваться из стороны в сторону так, как делал, играя с ветром, когда был еще молодым глупым листком. Влево-вправо, влево-вправо… Смотрел я только на Нее и готовился, разминал плечи… И вот черенок с тихим шелестом оторвался от ветки, и я впервые начал планировать, ничем больше не связанный. Влево-вправо, вправо-влево… Иногда нужно дождаться осени, чтобы сбылась твоя весенняя мечта.

Земля приближалась, и единственной моей целью было лечь с Нею рядом, бок о бок, так, как я всегда мечтал. И ветер, сжалившись, решил мне помочь — подобрал нежно на свои крылья, направил к той, к которой я так стремился.

***

И вот мы наконец вместе. Я почувствовал себя так, как чувствовал в свой самый первый день, — согретый теплыми лучами доброго солнца. Ни осень, ни зима не имеют над нами власти, пока в нас живет весна.