Последняя капля

Мне кажется, что красные мокасины стали последней каплей.

Это был очень симпатичный мужчина, смуглый и спортивный, с приятной улыбкой, в сияющем белизной халате и красных мокасинах. Такие мужчины бывают только в мечтах: «Можно с Вами познакомиться?..» В кошмарный сон надо брать суровую тетку в шлепках. А я была в кошмаре. Неделю назад доктор мне сказала, что моя четвертая по счету беременность не развивается. Мне дали направление в больницу. Неделю я плакала и вот пришла.

— Где ж Вы так долго ходили? — врач смотрит на меня с интересом. — Вон направлению уже неделя. Думали, что беременность разовьется? — в голосе сарказм.

Сказать по правде, я так и думала. После государственной поликлиники пошла в частную клинику: беременность замерла на восьмой неделе. После потрясения я подумала, что мой неродившийся ребенок — совсем кроха, и всё само собой обойдется. Пока матушка Татиана, медик, не вставила мне мозги: «Да Вы вообще можете погибнуть! Кто будет смотреть за Вашими детьми?» И я пошла в больницу.

— Да, — призналась я.

Врач закатил глаза к потолку, намекая, что в моем возрасте наличие разума очень приветствуется. Конечно, мне уже не 16 и даже не 36, но всё равно я так нуждаюсь в участии и понимании, поддержке и сочувствии!.. И это наглость — ходить в красных мокасинах, когда у человека такое горе. Мужчины вообще не должны быть гинекологами. Это против правил!

— Знаете, что? Вы сегодня не ешьте и не пейте, — сказал мне красавчик на прощанье.

— Хорошо, доктор.

Мне было всё равно. Плакать я больше не могла — чтобы грустить, тоже нужны силы, а у меня их не было. Кончились.

После осмотра я была зачислена в ряды пациентов. Получив форменную одежду, пошла в палату.

Да у них тут заговор! По отделению курсировали сплошь мужчины. Вдоль стенок жались женщины в унылых халатах.

— Мы все-таки решили прооперировать Вас сейчас, — в дверях знакомые мокасины. — Через десять минут за Вами придет медсестра.

В операционной открыто настежь окно. Солнечные лучи заливают комнату, слышны птичьи трели. Первые дни лета.

Стол чем-то напоминает гладильную доску. От обиды, а может быть страха, я говорю врачу какую-то гадость. Он не обижается. Наркоз и… полетели.

Следующий кадр. Палата. Санитарочки наклоняются надо мной: «Женщинка, Вы можете на кровать перелечь?» — «Да, конечно».

Только тут я вспоминаю, что сегодня мой день ангела. Может быть, поэтому внутри меня тишина. Боль ушла, и остался только ее след. «Ах, доктор, должно быть, Вы спасли мне жизнь…» — как бы невзначай мелькнуло в уме.

В палате разные больные. Кто-то с беременностью, кто-то под вопросом, кто-то на аборт.

Женщина, молодая и симпатичная:

— Муж у меня уже не молод, ребенок уже есть. Зачем мне еще один?

— Послушайте, Вы ведь потом будете жалеть!.. — пытаюсь я остановить неизбежное.

— Ой, не учите меня жить. Я уже всё решила.

Спустя два часа женщину возвращают в палату. Она тихо плачет. Операционные раны заживут, а сердечные?..

Был праздник Троицы. Потихоньку пошла на службу. Батюшка прочитал надо мной специальную молитву. Конечно, всё в этом мире не случайно. Была причина того, что я потеряла малыша, — не хватило любви, или веры, или…

На обратном пути зашла к двоюродной сестре.

— Тут книги хотят выбросить, хочешь себе выбрать какую-нибудь?

Взяла первую попавшуюся и поняла, что получила прямо-таки царский подарок. Книга Лескова «Соборяне» легла на сердце как бальзам. Меня перестали раздражать мужчины-гинекологи. И даже стало казаться, что, может быть, так и нужно. К своему избавителю я испытывала чувство благодарности и спустя какое-то время принесла ему небольшой подарок на память.

Еще я поняла, что трое детей — это не много. Много детей не бывает.

31.05.2024