Подать записку в монастырь
О здравии или упокоении
«Наша цель — порадовать человека»
Новая серия наших публикаций в рубрике «Служение. Мастерские» рассказывает о людях, которые несут послушание на монастырском складе церковной утвари.
Брат Виктор — руководитель склада и еще нескольких мастерских. Его воцерковление совпало со строительством монастыря, и он видел, как постепенно рождались мастерские. О том, что дает человеку труд в монастыре и почему это не работа, а служение, читайте в его интервью.
«Люди горели желанием послужить Богу»
— Мое послушание началось так. Когда в монастыре появились мастерские, нужно было привести в порядок нашу деятельность, которая изначально была «кружковой», — рассчитывать материалы, их стоимость, зарплаты сотрудникам, — рассказывает брат Виктор. — Яркий пример — это керамическая мастерская, которая началась с воскресной школы. Матушка Анфиса (Остапчук) попросила сестру Ирину — будущего руководителя керамической мастерской — принести свою печку для обжига в сторожку около корпуса монастыря. Там они обжигали работы детей из воскресной школы и раздавали их детям. Дети были счастливы, для них это было волшебство. А потом появились предложения сделать лампадку, подсвечник — предметы церковной утвари. Потом решили покрывать их глазурью и отдавать на реализацию в лавку. Вот так и появилась эта мастерская.
И все мастерские начинались с того, что в монастырь приходил человек, который хотел послужить Богу и умел что-то делать. Например, был художником — по благословению начинал учиться писать иконы, знал швейное дело — пробовал шить облачения и так далее.
Меня удивляет в батюшке (отце Андрее Лемешонке, духовнике монастыря. — Прим. ред.) то, что он неисправимый оптимист. Я не помню, чтобы кто-то приходил к нему со своей идеей и он ее «завернул». Если у человека горят глаза, если он действительно хочет потрудиться, батюшка никогда не обрезает крылья. Я понимал, что с экономической точки зрения какие-то идеи были невыгодны, но батюшка видел, что человек хочет реализоваться, и, конечно, поддерживал. Очень важно, когда человек чувствует доверие, получает благословение. Тогда его силы умножаются в разы. Так и случалось со всеми нашими мастерскими: с самого начала строительства монастыря люди горели желанием послужить Богу, потрудиться для нашей Церкви. Начало монастыря — это призывающая благодать.
На самом деле в монастыре всегда не хватает денег: нужно и строить, и развивать мастерские, и закупать продукцию. Планировать это практически невозможно. Помню, что в один из таких моментов к батюшке пришла матушка Иоанна (Орлова) с просьбой купить оборудование для записи его бесед. С точки зрения экономики это было нецелесообразно, выгоднее было записывать на стороне. Но батюшка смотрел на нее, и я видел взгляд любящего отца: как будто ребенок пришел и просит у отца игрушку, и отец хочет ребенка порадовать, утешить. Батюшка благословил, оборудование приобрели. Как собирались эти деньги, уже никто не вспомнит, но мать Иоанна тогда просто летала и жила этим, и Господь ей помогал: они по ночам трудились, записывали на кассеты беседы, затем наш хор, акафисты, богослужения. С этого и началась наша аудио-, а потом и видеомастерская. В самом начале никто не знал, будет ли это востребовано, но оказалось, что да. А если бы батюшка не поддержал тогда, возможно, ничего бы и не было.
«Важно, когда труд начинается с молитвы»
— В городе начали появляться монастырские «точки», которые предлагали церковную продукцию людям. Часть церковной продукции делали наши мастерские, а часть нужно было приобретать и, соответственно, где-то хранить. Так у нас появился склад церковной утвари.
Первым был складик в квартире сестры Анны. Затем, пока монастырь строился и помещений не хватало, добрые люди дали в пользование пустующий дом на улице Червякова, поближе к монастырю. Далее, после постройки корпуса монастыря, — в подвале южной башни.
Продукцию нужно было упаковывать и маркировать — всё это делали на складе. Потихонечку склад рос.
Конечно, когда мастерская становится большой, уже необходимо планирование работы, график. Тогда на складе трудились ветераны монастыря: сестра Зинаида Лобосова — сейчас старшая сестра сестричества и патронажной службы, мать Манефа (тогда сестра Людмила), сестра Валентина Ивановна Будько. Именно они и установили по благословению читать перед началом работы утреннее молитвенное правило. Это очень важный момент, когда труд начинается с молитвы. Костяку нашей молитвы уже более двадцати лет, сохраняется преемственность.
Сейчас на складе трудится больше тридцати человек. В других мастерских монастыря работают специалисты, у которых есть образование, мастерство. А на складе труд бывает монотонный и не совсем творческий: маркировка, расфасовка, выписка. Если человек, например, не подходит в швейную или керамическую мастерскую, но хочет потрудиться в монастыре, то батюшка обычно благословляет его на склад.
В свое время на складе было много пенсионеров, сейчас хорошо трудятся и люди с инвалидностью. Этим ребятам труд в монастыре помогает чувствовать свою востребованность, быть в общении и самое главное — воцерковляться. Один наш сотрудник до того, как пришел в монастырь, практически не выходил из психиатрической больницы. Батюшка благословил его трудиться у нас, и у него прошли кризисные состояния — сейчас он живет без больниц.
«Моя душа уже была в монастыре»
— Я учился в университете на третьем курсе. Сестра моего соседа по общежитию была в сестричестве. Она пригласила брата на беседу к отцу Андрею Лемешонку в Петро-Павловский собор, и он предложил мне сходить с ним за компанию. Я согласился, и с этого началось мое воцерковление.
Батюшка говорил простые, казалось бы, очевидные вещи, но в них была правда, и почему-то никто об этом так не говорил. Запомнилось, когда батюшка читал книгу преподобного Силуана Афонского, и мы ее обсуждали. Конечно, когда читали акафист преподобномученице Великой княгине Елисавете, впечатляли сестры в белых облачениях — как ангелы на земле. Когда ты постоянно живешь, а вокруг безобразие (то есть «без образа»), тебе кажется, что это норма. Но когда видишь другую жизнь, красоту, понимаешь разницу. Было ощущение, что я до этого жил в пустыне, а затем нашел оазис, и воду из него хотелось пить и пить.
Затем я учился в аспирантуре, работал в миру, но моя душа уже была в монастыре. По вечерам я приезжал в монастырь побыть на службах и пообщаться с такими же ребятами, как и я, которые тоже воцерковлялись и по мере своих сил пытались служить монастырю.
Для мастерских я производил расчеты, составлял калькуляции, считал заработанное людям. Так как у меня экономическое образование, мне это было несложно, к тому же было очень приятно сделать что-то для монастыря. Когда объем труда стал существенным, стало понятно, что вот так, факультативно, трудиться уже не получится, и нужно выбирать между работой в миру и монастырем. Я понимал, что мои знания нужны в монастыре, а когда труд востребован — это дает ощущение душевного и духовного удовлетворения. И для меня всё отчетливее чувствовалась разница между миром и монастырем. Я хотел прийти туда, где жила моя душа. Но еще год меня не отпускали с работы. Весь этот год я прожил с внутренним конфликтом, когда душа находится в одном месте, а физически ты в другом. Это было непросто. Но в итоге я пришел трудиться в монастырь.
«Когда видишь свою продукцию, глаз радуется»
— Потихоньку ту продукцию, которую мы приобретали, решили замещать. Например, мы приобретали иконы и подумали: «Что нам мешает самим делать для них рамки? У нас есть для этого возможности». Приобрели необходимое оборудование и попробовали делать деревянные рамки, киоты. Таким образом появилась багетно-рамочная мастерская.
У батюшки есть выражение «Мир монаху служит». В миру есть полиграфические, сувенирные, издательские технологии. Возникла мысль, почему бы нам не применить эти технологии в церковном направлении. Тогда мы приобрели оборудование в Италии, которое печатает иконы и заливает лаком, что защищает их от внешнего воздействия и придает эстетический внешний вид. Так у нас появилась небольшая мастерская объемного лака, где трудятся два человека — оператор и кладовщик. Также макеты икон разрабатывает наш дизайнер. Основную работу выполняет оборудование.
Затем появилась дизайнерская мастерская на стыке мирских технологий и церковного искусства. В ней делают подарки, сувениры, магниты, майки, игрушки, сувенирные ложки с гравировкой.
Рамочки и киоты всегда популярны. В мастерской «Объемный лак» мы делали «тройнички» для автомобилей. Обычная продукция полиграфии подвержена выцветанию, потому что машины чаще на улице, лак же защищает икону от ультрафиолета, то есть от выгорания. Так что продукция мастерской стала популярной. Езжу по городу и часто вижу наши наклейки «Ребенок в машине» или с молитвами освящения в виде рыбки. Когда видишь свою продукцию, это приятно, глаз радуется.
Очень востребована шоколадная продукция: шоколадки, конфеты «Постный грильяж». Мы сотрудничаем с фабрикой «Коммунарка». Всё началось с постной рецептуры шоколада и разработки церковного дизайна упаковки для него.
Высокая востребованность именных ложечек с символикой. Сейчас мы гравируем столовые приборы для нашего «Ковчега», где выгравированы слова «Ангела за трапезой» и логотип духовно-просветительского центра.
За эти три мастерские я и сейчас несу ответственность. Сейчас уже налажен процесс, сложно было начинать.
Я руководитель на складе, но у меня есть заместитель — сестра Тамара. Очень ценю поддержку братьев и сестер, со своими обязанностями по работе они хорошо справляются. У нас довольно устоявшийся коллектив, каждый знает, что делать. Я включаюсь в какие-то сложные задачи или проблемы.
Главная задача наших мастерских — дать возможность людям получить полный спектр церковной продукции. Важно и приятно, что через наши руки прошли иконы, перед которыми молятся люди, святыни, сувениры. Наша цель — порадовать человека.
«Основа послушания — Причастие»
— Основа нашего послушания — это посещение храма, исповедь, Причастие. Если этой основы нет, то миру легко выбить из-под человека опору. Не секрет, что в монастыре по мирским меркам не очень высокие зарплаты, поэтому мир этим людей и смущает. Если в монастыре человека не держит ничего, кроме зарплаты, то он уйдет. Но тех людей, которые уходят из-за зарплаты, я не имею права судить. У нас трудятся люди семейные, и обстоятельства в семьях бывают разные, материальные в том числе. И если человек уходит из монастыря по этим причинам, думаю, что для него это может быть запятая, не точка. У нас были такие случаи, что люди уходили, а потом возвращались. Человек, который попробовал «воду» здесь и там, понимает, что это как живая и мертвая вода. Душа человека всё чувствует. И для него «плюшки» этого мира становятся не существенными и даже ядовитыми. Когда после труда в монастыре человек попадает в мирской коллектив, где другие разговоры и отношения, он сам начинает понимать, что не всё то золото, что блестит, и возвращается. И монастырь всегда принимает.
Я часто думаю про притчу о блудном сыне. Блудный сын ушел, но вернулся к отцу. Но мы же не знаем, как дальше жил блудный сын. Может, он еще раз ушел и вернулся. А может, это происходило много раз.
Монастырскими можно назвать тех людей, которые чаще бывают на службе. Если человек не ушел из церкви, пусть даже он приходит на службу не в монастырь, а в любой другой приход, то за него можно быть спокойным — Господь его будет вести.
Батюшка часто говорит, что монастырь — это не фирма, наша цель заключается в том, чтобы человек пришел к Богу. Каким бы важным делом мы ни занимались, важнее посещение храма. Наше служение, по слову батюшки, — это продолжение Божественной литургии. С нее всё начинается.
Если спросить людей, которые у нас трудятся, готовы ли они уйти, если им сделают выгодное материальное предложение, абсолютное большинство скажет, что нет. Трудиться в монастыре для них важнее. Для них это не работа ради зарплаты, а служение. Они чувствуют вовлеченность в монастырское, Божье дело, потому что видят плоды — строительство, благолепие храмов — и понимают, что часть их труда тоже здесь. Во время ектеньи произносится молитва «о всех строителях и благоустроителях». Строитель — это не только тот, кто кладет кирпичи, а любой человек, который вносит свою лепту в строительство храма. На таком костяке людей наш склад и держится.
Когда я жил в Кобрине, мама водила нас к Причастию раз в год перед Пасхой. Когда начались первые монашеские постриги и у сестер было благословение причащаться каждый день, я никак не мог этого понять, в моей голове это не укладывалось. Но по мере того, как я стал бывать на службах, ощущал пустоту и грусть, если не причащался. И возникал вопрос к себе: а зачем ты сюда пришел? Это всё равно, что ты пришел на обед, посидел и ушел, ничего не попробовав. Сейчас понимаю, что Божественная литургия — это центр, и нужно причащаться как можно чаще.
В монастыре два раза в год, на Рождество и на Пасху, все, кто здесь трудятся, приходят вместе на богослужение. У нас в мастерской есть такое правило, что на большие праздники те, кто хочет, идут на службу и на послушание могут прийти позже.
«Служение — это стояние перед Богом»
— Служение — это как молитва. Может, эта молитва не выражается словами, как, например, Иисусова молитва, но как стояние перед Богом. Чувствует человек себя перед Богом или нет? Задается ли вопросами: как я служу? кому я служу? что я делаю? на пользу это? во вред?
В Священном Писании есть такое выражение: Проклят, кто дело Господне делает с небрежением (ср.: Иер. 48: 10). Это страшные слова, от них можно прийти в уныние, ведь ты не можешь постоянно находиться в духовном напряжении. Природа человека такова, что он как немощный сосуд. У тебя бывают какие-то проблески, хотя, конечно, это действие Божией благодати. А человеческое — как раз небрежность, невнимательность. Но при этом ты понимаешь, что нужно стараться, даже если совершаешь ошибки.
В жизни человека-христианина для укрепления его сил, духа ему нужно видеть людей, которые живут по Евангелию. Тогда ты понимаешь, что Евангелие — это не сказка, как говорят некоторые, это живое слово и настоящая, не театральная жизнь. Такие люди становятся ориентиром, поддержкой, что так можно и нужно жить. Для меня такой пример — это отец Андрей, его жизнь, служение. Я понимаю, что человек немощный, и в то же время вижу, как батюшка исповедует в субботу с 17:30 и до 3:00 ночи. А утром вставать на литургию. Понятно, что жить в таком режиме постоянно невозможно, здесь вступает в силу другой закон — Божий.
«Благослови еще потрудиться в обители Твоей»
— Мне сложно ответить на вопрос, хотел бы я трудиться в монастыре всю жизнь. Ты не знаешь, что с тобой будет сегодня, завтра. Это из разряда слов апостола Петра, что «я Тебя никогда не брошу, не предам». Вечером он это сказал, а ночью отрекся от Христа. И это был апостол! Что говорить о простом смертном? Человек сам по себе ненадежная субстанция. И чаще всего в жизни, если человек говорит высокие слова, жди, что скоро будет громкое и звонкое падение. Поэтому, как говорится, тише едешь, дальше будешь. Может, лучше сказать так: «Господи, если есть воля Твоя, благослови еще потрудиться в обители Твоей».
Подготовила Ольга Демидюк
Фотографии Максима Черноголова
23.04.2024
