«Никогда не сдавайся!»

Недавно духовник нашего монастыря протоиерей Андрей Лемешонок дал интервью программе белорусского телевидения (БТ1) «Скажи — не молчи». Вашему вниманию — фрагменты беседы.

— Добрый день, отец Андрей. Рады Вас видеть. В юности Вы были человеком ищущим и много течений попробовали на своем веку. Этот поиск как Вы объясняете?

— Потребность разобраться, зачем ты живешь. Я и сейчас ищу. Если человек перестает искать, наверное, жизнь уже кончается.

Мой поиск был — как войти в Церковь. Но по-человечески войти в Церковь невозможно. В Церковь приводит человека Бог… Жизнь молодого человека, которого удовлетворяет только земная пища, мне кажется, очень скучная. И душа все-таки ищет чего-то другого. Этот мир не может напитать душу.

…Я был некрещеный человек. У меня родители коммунистами были, и дедушки были коммунистами. Когда Бог привел меня в храм, я вдруг увидел всё вокруг другим. Я же не понимал, что происходит: ты живешь в одной какой-то плоскости — и вдруг неожиданно видишь в каждом человеке красоту. Мы ведь все очень красивые. Мы просто не верим в свою красоту и привыкаем к ней. Жизнь человека в этом мире раздроблена. А любовь Бога коснулась тебя.

…Я вошел в храм и увидел там, что все святые. Я увидел небо вместо крыши храма. Это чудо привело меня к тому, что я крестился. Тогда было очень трудно креститься, отказывали. Молодому человеку нельзя было креститься. И тайком ночью меня крестили в Александро-Невском храме (г. Минска. — Прим. ред.).

Это был 1977 год. Сразу я стал больным человеком для всех, потому что я изменился. Родители вообще сказали, что я сумасшедший: отец в высшей партийной школе работает, а я устроился сторожем в храм. Потом его выгнали с работы, и я оказался как предатель. Это всё было очень трагично и серьезно. Я переживал, мне жалко было отца. Мне он говорил: «Только уйди из храма, и мы тебя устроим на любую работу». Но я уже не мог уйти, это была моя жизнь.

— А этот момент чуда — он случился и отпустил Вас? Ты же не можешь всегда видеть людей красивыми…

— Так в том-то и дело, что после Крещения я увидел всё по-новому. Это для меня было чудо, что я прожил 21 год и вдруг увидел новый мир. Тогда благодать была сильная, и все были для меня святыми. А потом уже начались испытания: тот человек, которого я видел святым, не такой уже и святой…

— На Вас повлияла встреча с отцом Николаем Гурьяновым?

— Это опять же чудо было. Я не хотел туда ехать. Одна моя знакомая затянула почти силой туда. К тому времени я потерял благодать. Но когда я увидел этого человека, опять ко мне прикоснулась Любовь. Через него я увидел Бога и увидел свет Божией любви в нем. Этот свет проникает в сердце. Это не просто свет, который мы видим глазами… Тогда я опять начал радоваться.

— А Вы можете сказать, что именно отцу Николаю удалось Вас «заякорить» в Церкви?

— «Заякорить»? Нет, не надо «якорить» никого. Меня просто Бог держал там крепко и надежно. В какой-то момент я всячески хотел уйти. Но Бог держал меня сильнее. Я начал осуждать всех, начиная со священников и кончая патриархом. «Всё плохо, — я думал, — всё лицемерие». Приезжаю к отцу Николаю и говорю: «В Церкви так плохо, такое всё…» А он мне: «Счастливый ты человек!» — обнимает, целует.

— То есть особенных слов никаких нет, только любовь дарил, да? Не было какой-то исповеди?

— Да. По молодости я к нему всё время ездил, долго. Думал: вот прозорливый старец. Я у него спросил: «Батюшка, когда будет конец света?» А он лежал тогда, был очень болен. Он на меня посмотрел и говорит: «Знаешь что? Мы будем жить долго и счастливо». Так вот то, что он мне сказал, — это же совсем другой уровень. Это Любовь мне сказала. И после этого я перестал интересоваться, когда конец света будет, когда там какие-то пророчества сбудутся. Любовь — это центр жизни человека. Бог есть Любовь. А остальное всё — много суеты, ненужных каких-то вопросов.

— Но если сегодня снова подступает к Вам это кривое зеркало, так назовем его, Вы снова видите изъяны?

— Оно не подступает, я в нем живу.

— И как с этим бороться?

— Не верить себе. Я стараюсь не верить, но это очень трудно. Человеку была дана благодать, а потом она ушла, потому что ты должен ее заработать, хотя бы чуть-чуть потрудиться.

— То есть нужно в себе сомневаться?

— Не то чтобы сомневаться… Просто я видел, что я не спасусь, что я не смогу жить с Богом, потому что грех сильнее. И видел, что грех везде. А это неправда, есть и Бог везде, и Бог сильнее. И нельзя отчаиваться. Я живу уже много лет в таком состоянии. Но уже есть силы жить.

— А Вы можете сказать, что Вы сейчас такой же просвещенный, как отец Николай Гурьянов?

— Какой просвещенный? Дурак дураком. Ну что вы говорите? Надо реально смотреть на себя. Мы фантазируем, что-то выдумываем… А всё здесь, всё вокруг тебя, всё гораздо проще. Надо быть верным. Надо думать не о себе, а о других. Надо кого-то любить. А кого ты полюбишь, эгоист? Ты не любишь никого. Но ты можешь соглашаться с этим и говорить, что так и надо. Или же ты можешь страдать от этого. И вот когда ты страдаешь, Бог иногда утешает.

— Это первый шаг к исцелению. А как же появляются такие люди, как старец Николай Гурьянов, которые абсолютно верят?

— Бог дает, они рождаются в Церкви. Отец Николай сидел много за веру. И это чудо.

— Сегодня уже трудно себе представить, что на месте Свято-Елисаветинского монастыря 20 с небольшим лет назад был пустырь. И когда вы начинали его строить (я прочитала такой факт), некоторые жители боролись даже с храмом.

— Какие там местные жители… Один бизнесмен хотел там строить свое какое-то предприятие… А некоторые местные жители были сектантами. И они говорили другим, что вот сейчас тут построят храм, и тогда вас всех выселят. И был момент, когда эта разъяренная толпа, половина из них пьяные, вышла. Мне пришлось выйти навстречу и сказать. Непростая была встреча. Я же понимал, что всё в руках Божиих…

Нам отец Николай дал 5 рублей. Ну вот на что строить? Это ж сумасшествие, по существу, — храм, то, что он создан…

— Это чудо, да.

— Нет, это безумие. Вы понимаете — без денег строить? Вы построите себе дачу без денег? Попробуйте построить. А тут храм… И отец Николай сказал: «Люди добавят».

Опять же, это ж не то, чтобы по волшебной палочке. Это всё с трудом, с большим трудом. Но было вдохновение. Вот тогда было вдохновение. Были молодые сестрички, которые или учились, или только окончили вузы. Они «горели». Были больные. Отец Николай сказал, что «за молитвы больных вы спасетесь». За молитвы больных. Не потому, что мы особенные какие-то люди.

Действительно, было удивительное служение длительный период (и оно продолжается по сей день. — Прим. ред.), когда мы ходили в психиатрическую больницу, интернаты. Была еще 2-я клиническая больница. Мы чувствовали, что с нами Бог, что этим людям нужен Бог. Они никому не нужны, кроме Бога. Вот и всё.

И вот собралась горстка людей. И она начала разрастаться. Люди хотели послужить. Потом в какой-то момент мы поехали к отцу Николаю. Он сказал: «Вот, белые монахини приехали». А еще не было монастыря. Отец Николай нас благословил. И, я думаю, что если бы не его благословение и молитвы и, конечно же, если бы не владыка Филарет, ничего бы у нас не было.

— А каково было Вам противостоять этому? Вы же тогда были молодым человеком, что Вы знали об этом?

— Ничего не знал. И сейчас ничего не знаю, честно говоря. Вы поймите, мы сами ничего не хотели — ни монастыря, ничего. Мы хотели только того, что хочет Бог. И Бог благословлял. Это было чудо. Если бы я хотел: «Вот мы сейчас построим, станем такие крутые и всех удивим…» Да ничего мы не удивим! И сейчас нечему удивляться.

Очень трудно жить с Богом, когда в тебе грех живет. Человек ко мне приходит, у него трагедия, ему жить не хочется, семья развалилась, все предали, и надо ему говорить: «Надо жить! Надо бороться! Надо вставать!» А ты сам лежишь. Вот это всё очень трудно. Это умирание. Ты всё время умираешь. Эта рана всё время есть. Но если она не будет болеть, как ты поймешь человека?

— Вы говорите, что ничего не хотели, а вот эти храмы, которые сегодня у вас в обители появились, вообще эта красота, она согревает ваше сердце? Или всё равно тоска есть?

— Нет, я благодарен Богу. Это Он сделал и делает. Нам еще много чего надо сделать, очень много. Тоска — это от греха, который в тебе. Потому что в какой-то момент силы кончаются, когда ты видишь: и там не так, и здесь не так.

Можно себя обманывать. Но лучше горькая правда, я считаю. Можно сказать, что мы хорошие. Да мы плохие! Вот в том-то и дело, что, если б хороших Господь собрал, таких позитивных… А Он собрал таких, какие есть. И сила Божия в немощи совершается (ср.: 2 Кор. 12: 9).

Всегда мы говорим: «Если надо Богу, это будет». «Ковчег» знаете? (культурно-просветительский центр «Ковчег» на территории монастыря. — Прим. ред.). В 2020 году пандемия, нас закрывают, людям платить зарплату нечем… Как жить дальше? Но Бог мне, наверное, так сказал, что не нужно прекращать строительство «Ковчега», будем строить. Мне говорят: «Сумасшедший, это безумие, за какие средства?»

…А еще были минуты, когда обманывали, воровали. Человек исповедовался, плакал, а в то же время и воровал. И как не разочароваться во всем?

…Подворье, например. Когда нам давали эту землю, я говорил: «Не надо нам никакого подворья, мы тут, в монастыре, еще ничего не сделали». А Бог этого хотел. И вот эти люди — наркоманы, алкоголики — и надо им помогать. Помню, приезжаю, смотрю, а все они под наркотиками. И я думаю: «Что я здесь делаю?!» Это был ужас. И сейчас тоже там непросто. У нас от 150 до 200 человек на подворье. Ведь они никому не нужны. Только в тюрьму идти…

— Вот об этих пьяницах, наркоманах. Вы видели когда-то, что люди изменились?

— Если бы они не менялись, подворье уже пропало бы. Понимаете же, что там рецидивисты, бандиты — и какая-то хрупкая монахиня... Был такой момент. Приехал автобус ОМОНа с автоматами, окружили подворье: «Что здесь такое вообще?» К ним вышла монахиня с ребенком (некоторые детей своих оставляли тогда, и мы пытались им помогать тоже). Когда ОМОНовцы увидели это, то спросили: «А кто вас охраняет?» — «Никто нас не охраняет». Любовь охраняет.

— Ваши мозаичисты, иконописцы известны во всем мире…

— По поводу наших икон — очень интересные бывают иногда чудеса. Женщина с мужем приходила. У них десять лет не было детей. И они тогда решили заказать икону и обратились к нам. Когда они забирали готовую икону, женщина уже была беременна. У них ребеночек родился, дочка.

— Как удалось под одной крышей собрать столько искусных мастеров?

— Каждый человек имеет талант. И мне хотелось бы, чтобы выпускники нашей Академии искусств потрудились у нас… Еще когда я служил в Петро-Павловском соборе, у нас там организовалось сестричество. Приходили исповедоваться ребята, которые учились в вузах… Первая была швейная мастерская, потом иконописная, а потом уже стенописная и мозаичная. И вот они в подвале больницы в Новинках трудились.

Всё начало развиваться — средства же надо. Пошел я в один банк, во второй банк пошел — и ничего нам не дали. И мне как-то стыдно стало, что я, священник, клянчу деньги. Бог может дать их по-другому. И принцип наш: «Кто не работает, тот не ест». Надо самим трудиться.

Наш принцип, чтобы в монастыре были не только сестры черные, которые здесь живут, а еще и те люди, которые у нас работают. Монастырь и «черный» с монашествующими, и «белый» с сестрами милосердия, и теми людьми, которые трудятся при нем. Монастырь становится огромным тогда.

И то, что мы делаем, мы везем далеко. И сейчас возим. Едем во Францию под белорусскими номерами, в Бельгию. Знаете, что это такое вообще? Я думаю, это проповедь.

Люди спрашивают: «Как вы там живете?» Я сейчас вам расскажу интересное, вот недавно в Америке было дело. Подходит к сестре здоровый американец: «Как вы относитесь к Лукашенко?» — «Хорошо». — «Как вы к Путину относитесь?» — «Хорошо». Сестра испугалась, думает, сейчас, наверное, побьют. А он достает бумажник: «Вот вам пожертвование». Вот народ и политика.

Есть здравые люди на Западе, которые всё понимают, что у нас происходит и что происходило. Слава Богу. И мне кажется, этот труд, эта любовь как бы связывает нас. Наши изделия — это тоже любовь, которую мы передаем, это не бизнес.

— Отец Андрей, мы не отпустим Вас без автографа и пожелания. Пускай Ваша памятная запись наш путь освящает.

— Дорогие мои, в нашей жизни нет безвыходных ситуаций, нет вопросов, которые мы с вами не могли бы решить. Никогда не спешите, никогда не паникуйте. Всегда Бог даст человеку увидеть, как надо вести себя в той или иной ситуации, куда надо идти. Но только никогда не отчаивайтесь, и тогда победа будет за нами.

Что бы ни было, как бы ни было, надо идти вперед и не жалеть себя. Ни в коем случае не жалейте себя, потому что это отнимает наши внутренние силы на дальнейший наш путь.

Никогда не сдавайся, веруй, и спасен будешь!

Материал подготовлен редакцией сайта obitel-minsk.ru

11.04.2024