«Служение ближнему и есть служение Богу» (ч. 1)

В новой рубрике «Служение. Мастерские» мы знакомим вас с людьми — от руководителей до рядовых сотрудников, — которые трудятся в нашем монастыре в различных мастерских. Иконописная и мозаичная, керамическая и свечная, издательство и сайт, пекарня и «швейка» — здесь получили работу обычные люди. Чем труд в монастыре отличается от работы «в миру»? Кто каждый день приходит сюда на рабочее место? Как организована работа в мастерских и как это меняет человека и его жизнь? В интервью наши герои расскажут обо всем этом, а главное — о том, почему труд здесь они называют своим послушанием и почему это место для них — не просто работа, а своего рода служение — Богу и людям.

Сестра милосердия Анна Гороховик трудится под руководством матушки Тамары (Игнатович) и отвечает за изготовление сладостей. Судьба Анны похожа на кинодраму, но это не кино, а жизнь, и с похожими сюжетами сталкиваются многие. Именно поэтому Анна решила поделиться своей историей.

Трагичное детство

— Я надеюсь, что моя история кому-то поможет увидеть выход и поверить в лучшее, а для этого нужно вернуться к истокам и взглянуть на весь путь.

У бабушки по маминой линии было семеро детей. Она работала в поле и, чтобы дети ей особо не досаждали, делала им соску из хлебного мякиша, вымоченного в разведенной самогонке. В результате все ее дети, в том числе и моя мама, страдали алкогольной зависимостью.

Бабушка была жестоким человеком. У моей мамы было нелегкое, трагичное детство. Она рассказывала, что приходила домой после прогулки, а всё приготовленное было уже съедено… Поэтому все бабушкины дети рано пошли работать.

Мой отец был из благополучной семьи, и его родня по понятным причинам не приняла маму. Но, несмотря на все препятствия, мама и папа остались вместе.

Мама была беременна мной, когда папу на три года забрали в армию. Вскоре после моего рождения бабушка выгнала ее на улицу. Мама брела с коляской и не знала, куда идти и что делать. Проходя мимо моста, она приняла решение попрощаться с жизнью вместе со мной. Но, слава Богу, рядом оказался какой-то мужчина, который удержал ее от этого страшного шага, помог устроиться на квартиру к пожилой женщине, и та согласилась меня смотреть, пока мама работала.

семья старое фото

Галина Владимировна — мама сестры Анны

— Папа вернулся из армии, когда мне было три года. «Аня, это твой папа». Я показала на фотографию и отрезала: «Нет, вот мой папа!»

Вскоре родилась моя сестра Ксюша. Когда ей было два с половиной года, случилась трагедия. Мы отдыхали в Прибалтике, у родственников отца. Вместе с сестрой сидели на подоконнике. Она прислонилась к окну и выпала с третьего этажа. Мне было пять с половиной лет, а я до сих помню этот момент…

У сестренки было одиннадцать переломов, два из них на голове. Мама кричала так сильно!.. Казалось, что Небеса отверзлись и Божия Матерь услышала ее вопль, потому что случилось чудо. Врачи в Прибалтике предложили маме усыпить сестру: «Вы еще детей родите, а она полноценным человеком не будет». Мама, конечно, категорически отказалась. Были долгое лечение, реабилитация. А когда моя сестра встала и начала ходить, держась за стенку, — многие из персонала плакали. Последствия, конечно, остались: плохое самочувствие на смену погоды и приступы эпилепсии. Но сестра — абсолютно полноценный человек, она училась даже лучше меня. Ксения очень трудолюбивая, добрая.

В той ситуации обвинили меня, и я росла с этим чувством вины…

Что касается моего отца, он очень быстро поднимался по карьерной лестнице, занял руководящую должность на заводе, но, когда выпивал, становился агрессивным — бил и мать, и меня. К сестре, естественно, отношение было другое, но ко мне отец относился очень жестоко. Я боялась идти домой. В четырнадцать лет он избил меня так, что я ушла из дома. Конечно, меня быстро нашли. Я вернулась в семью с условием, что меня больше не тронут. Отец, слава Богу, больше не трогал, но отношения у нас были холодными.

Когда я уехала учиться, отец запретил маме мне помогать. Она тайком привозила то, что могла накопить: сахар, макароны, крупу… После обучения я устроилась в детский сад воспитателем, получила общежитие.

Сестра Анна в молодости

Жизнь налаживалась, но началось сложное время — перестройка, 90-е, дефицит… Я бросила всё и пошла работать на рынок.

Новая жизнь

— Вместе с двумя партнерами мы легко генерировали идеи и хорошо зарабатывали. Я купила себе квартиру, забрала сестру от родителей. В двадцать пять лет у меня было всё. Деньги мы тратили на рестораны, дорогую одежду, бесконечные компании… Я смотрю на фотографии того времени, на эту дорогую одежду и думаю: «Что за пугало…»

Тем временем маме становилось хуже, она опускалась на дно, и я решила ее тоже забрать к себе. А потом приехал и папа. Помню, как увидела его, руководителя завода, в абсолютно неприглядном виде… Сердце дрогнуло, и я пустила его жить вместе с нами.

Родители были запойными алкоголиками: пару месяцев держались, а потом срывались. Любые праздники, церковные или государственные, мы с сестрой ждали с ужасом.

Кроме родителей, у меня были проблемы и с мужем. Так как я сама из неблагополучной семьи и перед глазами не было хорошего примера, супруга выбрала тоже выпивающего. Муж тогда не работал, мы ругались, и я с ним развелась. Решила: хватит пьяниц в семье. Но дочка очень тосковала по папе. Я зарабатывала, привозила ей дорогущие игрушки, а ее папа приходил с запахом алкоголя, приносил дешевую китайскую куклу, у которой разваливались руки-ноги, но именно эту куклу дочь бережно пеленала, только с ней играла… Такая непонятная на тот момент для меня любовь.

Дочкина тайна

— Время шло, внутренний кризис нарастал. К проблемам с родителями, мужем, сестрой добавились проблемы с дочерью. Оказалось, она скрывала от меня личную тайну…

Женя с детского сада занималась фольклорным пением с прекрасным педагогом Марией Васильевной Снетковой, которая была верующим человеком, католичкой, и периодически водила наших детей в храм, причем православный. Узнала я об этом после того, как мою дочь избили в школе. Я собрала одноклассников: «За что?» — «Она не такая, как мы: носит с собой иконки, типа святая…» Домой я ворвалась как фурия, порвала и выбросила все иконки.

После того случая дочка замкнулась еще больше. Тогда я решила, что нужно изучить эту религию, чтобы спасти своего ребенка и понять, как со всем этим бороться. Параллельно я ходила к психологу, которая тоже оказалась верующей. Я пришла к ней со всем своим комом проблем: папа, мама, супруг, дочка… Мы начали разбираться. И если сначала я была уверена, что это муж у меня плохой, то после наших разговоров вдруг поняла, что он был просто мучеником рядом со мной…

Психолог посоветовала для блага дочери воссоединить семью. И муж вернулся к нам с дочкой. По правде говоря, внутри у меня были страшные ломки, потому что меняться надо было прежде всего мне, а это было очень и очень трудно. Но Господь дал мне самого лучшего супруга на свете, ведь так любить и терпеть меня может только он…

Анна с супругом Игорем и маленькой дочкой Женей

А дальше случилось следующее. С детства у меня были проблемы с ушами: однажды морская волна сильно ударила по голове, и лопнули барабанные перепонки. Со временем слух развился, но слышу я не как обычный человек.

Видимо, на фоне всех стрессов здоровье подорвалось, началось серьезное воспаление. В больнице врачи сказали, что я оглохну. В ушах постоянно стоял гул. Кроме того, требовалась серьезная операция: гнила затылочная часть кости, ее нужно было удалять и заменять на платиновую. Послушав врачей, я приняла твердое решение, что буду умирать.

В то время я работала в крупной редакции, которой руководила Светлана Витальевна Гетта — прекрасный человек, профессионал своего дела и многодетная мама. Я сказала ей, что по состоянию здоровья не могу дальше работать. В ответ она протянула баночку с маслом из Почаевской лавры. Как говорится, по вере вашей да будет вам (Мф. 9: 29). И хотя веры у меня тогда не было никакой, я все-таки открыла баночку и подумала, что терять уже нечего. Помазалась и… мне сразу же стало легче, гул исчез! Постепенно воспаление прошло, кость не пришлось удалять. Интересно, что даже слух улучшился.

После того случая Светлана Витальевна предложила мне поехать на исповедь. Из уважения к ней я согласилась, и мы отправились в храм иконы Божией Матери «Взыскание погибших» в Минске.

белоснежный храм

Храм в честь иконы Божией Матери «Взыскание погибших» в Минске

— Именно тогда состоялась моя первая исповедь. Батюшке прежде всего я рассказала все свои детские обиды. На что он мне ответил: «А вот представь, если бы ты жила в благополучной семье: тебя баловали бы, любили, всё тебе дарили, и ты выросла бы, допустим, жестокой эгоисткой. Хотелось бы тебе такой быть?» — «Нет». После слов батюшки я приняла это, и мне стало легче.

Несмотря на душевный разговор с батюшкой, службу я еле выстояла. На следующий день мы должны были причащаться, но, приехав домой, я выключила телефон и легла спать. Светлана не растерялась и позвонила с утра на домашний: «Ты где?» — «Дома, проспала». — «Собирайся, я за тобой еду». Вот так я впервые причастилась. И после Причастия появилась надежда на жизнь.

Храм становился моей опорой. Я взяла за руку дочь, привела ее в воскресную школу, а потом пришла в церковь и взмолилась: «Господи, я ничего хорошего не могу дать своему ребенку. Помоги, пожалуйста. Ты Сам веди мою доченьку». И Господь услышал мой вопль. Супруг дочери — отец Марк, сербский православный священник, она теперь — матушка Евгения. У них трое прекрасных детей, которых я очень люблю и очень по ним скучаю.

молодая пара

Дочь Евгения с супругом

— Я стала потихоньку воцерковляться. Читала духовную литературу, ведь мы, советские люди, приучены к чтению. Жизнь начала налаживаться. Господь вел, но я понимала, что мне нужен духовный руководитель…

Продолжение следует…

Беседовала Мария Котова

Фотографии Никиты Провлоцкого и из личного архива героини

14.11.2023