— Мне не верилось, что я исцелилась насовсем, — продолжает свой рассказ сестра Мария Александрова. — Я думала, что тьма, от которой я освободилась, снова возвратится, когда я приеду домой и вернусь к обыденной жизни. Так уже было после поездок на Святую Землю, так что я приготовилась к тому, что моя свобода будет длиться недолго. Но на следующее утро после приезда домой я поняла, что теперь могу молиться! В глазах больше не темнело, буквы не «ездили» по страницам молитвослова, как это было раньше.
Я стала читать вслух, и каждое слово молитвы начало проходить сквозь мое сердце.
Я ощутила невероятную радость и внутреннюю тишину, прочла всё утреннее правило на одном дыхании. А вечером снова встала и пошла читать, и опять это было настолько легко и радостно, словно я говорила с близким, любящим другом. С этого момента я стала молиться каждый день. Потом уже я поняла, что та тьма не поглотила меня снова только потому, что молитвенное правило послужило для нее ограждающим барьером.
— Через пару дней произошло еще одно важное для меня событие. Я, сидя за работой, вдруг в один момент увидела перед собой все грехи, которые совершила в течение жизни. Они стали всплывать у меня в сознании один за другим, даже те, о которых я уже давно не помнила или вообще не считала грехом. И тогда меня начало жечь изнутри. Я буквально физически ощутила, что горю, и поняла, что мне просто жизненно необходимо исповедоваться, причем в Минске, в том детском интернате.
Но только я приняла решение поехать туда, как увидела рядом с собой ту самую тьму, о присутствии которой раньше только догадывалась. Она преследовала меня, куда бы я ни шла. Я не видела ее глазами, но ощущала внутренним взглядом как сгусток темной энергии, дышащий мне в спину. И одновременно с этим я видела отца Валерия, стоящего между мной и этой тьмой. Мне стало ясно, что нужно немедленно ехать в монастырь. Наспех собрала чемодан, но меня тут же начали мучить помыслы о том, что я должна бросить эту затею и пойти к любому священнику в своем городе. Когда я отбросила эти помыслы, в голове у меня вдруг начался шум, внутри снова начало жечь, и мне стало казаться, что я вот-вот сойду с ума.
Всё же я решила не сдаваться и села в поезд. Ночью мне приснилось, что я подхожу к храму святителя Нектария, но какая-то сила не пускает меня внутрь. Я села в отчаянии на ступеньки, и вдруг открылась дверь и вышел отец Валерий. Он подошел ко мне, перекрестил, и я проснулась.
Когда я приехала в монастырь, мне уже было трудно даже идти. Меня тошнило, кружилась голова, до интерната я добиралась практически ползком. Самым сложным было взяться за ручку двери и войти в храм, но как только я переступила порог, то почувствовала, что всё, что держало меня, осталось там, позади, а я теперь свободна.
Я подошла к отцу Валерию и спросила, найдется ли у него время меня исповедовать, ведь у меня будет рассказ длиной в жизнь, а он сказал: «Посмотри вокруг, время остановилось». И тогда я начала рассказывать обо всем, что сделала в жизни, и сама поражалась тому, как легко и свободно я говорю. А больше всего меня поражал батюшка, который в ответ на самые тяжелые мои грехи говорил: «Да ладно тебе, это всё ерунда, как-нибудь переживем», и от этого возникало еще большее чувство покаяния.
В этот момент я впервые в жизни почувствовала, что Господь прощает меня и что я смогу всё начать сначала.
— Так началась моя новая жизнь. Я стала приезжать в Минск почти каждый месяц, службы в интернате стали для меня главным источником сил и вдохновения. Мир вокруг изменился до неузнаваемости, я во всем вдруг начала видеть красоту.
Вообще период неофитства я переживала очень ярко. Первые недели мне не хотелось ни есть, ни спать, я готова была молиться с утра до ночи, лишь бы не терять это невероятное состояние внутренней тишины и радости от Божьего присутствия. Я буквально бредила Богом, мне хотелось говорить с Ним бесконечно, и я надеялась, что теперь так будет всегда. Были порывы брать на себя какие-то духовные подвиги, вычитывать особые правила, отдаться в абсолютное послушание духовнику…
Но через несколько месяцев такого блаженного состояния я начала замечать, что стала превозноситься над другими, «не такими духовными», людьми, мне хотелось научить всех вокруг тому, как нужно быть настоящим христианином. К тому времени я прочла уже море святоотеческой литературы и теперь рекомендовала эти книги всем своим родным и друзьям, независимо от того, было ли им это интересно.
— К счастью, я довольно быстро распознала в себе эту уродливую черту и начала ставить под сомнение свою компетентность в духовных вопросах. Постепенно мне стали открываться и другие мои слабые стороны, и я поняла, что мое неожиданное преображение было лишь следствием временного Божьего посещения, и что стоит мне только допустить какую-то оплошность, поддаться греху, как благодать тотчас оставляет меня, и я возвращаюсь к прежнему своему ветхому состоянию, полному слабостей и несовершенств. Очень горько было признать, что для того, чтобы удерживать чувство присутствия Божьего, нужно всю жизнь прикладывать недюжинные усилия в борьбе с грехом, в полной самоотдаче и служении ближнему.
А мне так хотелось любить Бога, не любя ближнего! Хотелось делать вид, что кроме нас с Ним никого больше не существует.
Господь, зная мою эту особенность, стал постоянно посылать мне ситуации, в которых я должна была кого-то потерпеть, кому-то послужить, сказать доброе слово, даже если мне этого очень не хотелось. И если раньше я крайне мало контактировала с людьми, то теперь эти, казалось бы, случайные встречи полились на меня как из ведра.
Постепенно я стала чувствовать, что мое сердце оттаивает и что от этих соприкосновений с человеческими нуждами я обретаю для себя что-то очень ценное, чего у меня не было раньше, когда я жила только для себя.
— Поначалу мои родные были очень обеспокоены этой неожиданно произошедшей во мне переменой, боялись, что я уйду в монастырь. Я и правда хотела, но так и не решилась, осознав, что это пока не моя мера. Однако «в мир» вернуться я тоже не смогла. Точнее, я несколько раз делала попытки: погружалась с головой в светское творчество, увлекалась музыкой, пробовала даже писать книгу. Но это не приносило мне внутреннего удовлетворения; вне Церкви я уже нигде не ощущала жизни и каждый раз возвращалась обратно.
В конце концов обстоятельства сложились так, что у меня появилась возможность переехать в Минск, и я, не раздумывая, решилась на это. Нашла жилье рядом с монастырем и стала ходить в храм при интернате. Через год мне предложили стать сестрой милосердия, и я согласилась, решив, что это воля Божия. Вот так и вышло, что сбылось мое предчувствие о том, что здесь мое место, Господь в итоге привел меня сюда и разрешил остаться. Я не знаю, что будет со мной дальше, но надеюсь на Его Промысл, который всегда прекрасен и дает надежду.
Беседовала Елена Романенкова
Фотографии Игоря Клевко и из личного архива Марии Александровой
«Господь привел меня и разрешил остаться» (ч. 1)>>
04.10.2023
