«Без веры мы слабые люди» (часть 2)

Недавно в нашем монастыре гостила актриса, режиссер, автор стихов и песен Анна Артамонова. Она привезла свой фильм «Фагот», основанный на реальных событиях. Мы продолжаем нашу беседу с Анной о том, какими она увидела ребят на передовой и в госпиталях, о ее фильме «Фагот» и творческих планах, о семье, воспитании и вере.

— Анна, Вы приехали к нам с премьерой фильма «Фагот», снятого в Академии Никиты Михалкова. Расскажите, пожалуйста, как актриса решилась стать режиссером?

— Режиссером я всегда хотела быть. Показ фильма проходил не только в вашем монастыре, но и в кинотеатре «Победа» в Пинске, где был полный зал детей. Сначала я немного волновалась, потому что несколько человек пришли с попкорном, а тут все-таки драма. Но они не съели попкорн, кстати. Стояла полная тишина… Потом было обсуждение со зрителями. Мальчишки благодарили, спрашивали, что в реальности произошло с девочкой, нашла ли она папу. В них «попала» эта история.

Глядя на этих школьников, я вспомнила себя, как в школе в Нижнем Новгороде нас загнали в кинотеатр на фильм «Иди и смотри». Мы тоже сначала шумели, а потом наступила тишина. И тогда, в 12 лет, я приняла решение, что хочу быть кинорежиссером.

— Но все-таки сначала стали актрисой?

— Да, актрисой театра кукол. Окончила Нижегородское театральное училище, потом два года работала в театре комедии. Тогда же впервые выступила со своими песнями. Песня «Век фальши и лжи», видимо, вовремя прозвучала и «попала» в слушателя. К нам в город приехал Владимир Дашкевич (советский и российский композитор, теоретик музыки, автор музыки к таким известным фильмам, как «Шерлок Холмс и доктор Ватсон», «Собачье сердце», «Зимняя вишня» и др. — Прим. ред.), и коллеги сообщили мне: «Аня, он о тебе пять минут в эфире говорил!» После этого я поехала в Театр сатиры на гала-концерт — и мне захотелось в Москву.

Я поступила во ВГИК, на актерский факультет, в мастерскую Владимира Александровича Грамматикова. Там познакомилась со своим будущим супругом, который учился в режиссерской мастерской, и он мне вскружил голову этой интересной профессией. Мне казалось, что у меня нет жизненного опыта, нет мозгов, но решилась попробовать. Бросила актерский и заново поступила, к Владимиру Ивановичу Хотитенко и Владимиру Алексеевичу Фенченко.

Параллельно показывалась в театры и попала к Александру Александровичу Калягину. Накануне показа в театре я впервые увидела фильм «Неоконченная пьеса для механического пианино» в большом зале ВГИКа. И, конечно же, при встрече с Калягиным не смогла сдержать эмоций: «Вы?! Вы — талант! Вы даже не знаете, какой Вы талант!»

Восемнадцать лет я служу в театре «Et Cetera» и очень счастлива. Мне вообще очень везет на людей.  Столько в моей жизни настоящих, искренних, талантливых людей, никому не известных и очень известных! Работаю у А.А. Калягина, окончила Академию Н.С. Михалкова, преподавала у А.Я. Михайлова на курсе, брала уроки жизни у А.В. Баталова. Это такое счастье! Слава Богу за всё!

И Калягин, и Михайлов, и Михалков много делают для того, чтобы война закончилась. Еще один замечательный актер — Игорь Петренко, который снялся в нашем фильме, тоже неустанно помогает, часто с риском для жизни, — и никогда это не афиширует. Такие настоящие люди, которые не кричат, не гремят, как пустые бочки, — тихо, спокойно делают свое дело.

— Я знаю, что реальная история, легшая в основу фильма, имеет не такой светлый финал, как в фильме…

— В прошлом году в школе Гнесиных, где учится моя дочь Любовь, случилось пополнение — прибыли детки из Донбасса. В одном классе с моей дочкой оказалась Аня, тоже фаготистка. Ее папа был музыкантом Донецкой филармонии и пропал без вести. Сначала нашли его коллег — кларнетиста и флейтиста, зверски замученными и убитыми азовцами. А он еще числился пропавшим, была надежда. В реальной жизни он погиб… Но в нашем фильме жив. К слову, мальчишка на показе в кинотеатре «Победа» сказал «спасибо» за такой финал. Но это, опять же, о том, что у Бога все живы.

— Насколько эмоционально тяжело было работать над картиной?

— Очень хотелось не соврать, чтобы фильм получился настоящим, искренним. Поэтому делаешь картину как будто в последний раз: не спишь, не ешь, находишься как будто в другом измерении. При этом в академии меня просили никуда не ездить: «Остановись, ты должна закончить картину». Но на предпоказах фильма я все-таки удрала «за ленточку». Создание фильма — это длительный этап. Но при этом ты не можешь себя вычеркнуть из жизни. Конечно, я не перевязываю, не стреляю, только пою, но сами мальчишки говорят, что мне удается поднять им дух. Не поехать я не смогла.

И мы снова попали под обстрел. И тут я понимаю, что у меня в машине все материалы по фильму… Выходим — кругом горящий лес, но машина, слава Богу, цела.

Иногда ребята просят, чтобы я туда больше не ездила: «Обещай, что ты больше туда не поедешь, не надо со смертью заигрывать». Говорю: «Ребята, не могу дать такое обещание, простите». Супруг переживает, детки старшие понимают и тоже переживают, а младший не понимает и просит: «Мам, спой там "Одуванчики"». Я прошу детей молиться за себя. Детская молитва всегда спасает. Всё будет хорошо.

— Мы плавно перешли к теме семьи. Вы — многодетная мама…

— Вообще, я всегда говорила, что никогда не выйду замуж и у меня никогда не будет детей. Не знаю, почему я так говорила. Нас три сестры у мамы с папой. Я средняя. В Москве мы поступали вместе с младшей сестрой, но она познакомилась с мальчиком во время поступления и вышла замуж. Теперь у моей старшей сестры трое детей, у меня четверо, а у младшей — шесть. Тринадцать внуков у бабушки с дедушкой. Моя мама была двенадцатым ребенком в семье у Анны Владимировны, в честь которой меня назвали. Мою маму бабушка родила в 44 года.

Мой супруг был некрещеный. Я поставила ультиматум: мы будем венчаться, и для этого ты должен креститься. В 30 лет он крестился. Расписались мы 22 июня, в этот же день венчались. Другой ближайшей даты не было. «Ну мы же не воевать будем», — решила я. Потом у нас появились детки: старший сын Григорий, дочки Любовь, Вера и младший Яша.

Дети — это такое счастье! Никакие картины, никакие театральные роли не заменят тебе живого человечка. Никто тебя так не любит, как дети. Это какая-то невероятная любовь.

— Ваш старший сын учится в Суворовском военном училище. Вы как-то влияли на его выбор?

— Я была беременна Яшей, срок стоял в конце мая, и мы пошли на шествие Бессмертного полка с портретами наших родных. После решили посмотреть фильм «Офицеры». И вот лопоухий Трофим, который сбежал в зоопарк, вдохновил старшего сына: «Мама, я тоже хочу там учиться».

Муж сначала сопротивлялся, но мы поддержали решение сына. Интересно, что при поступлении дают такую бумажку, в которой нужно написать, что по окончании училища курсант хочет стать военным. «Мама, я хочу стать батюшкой», — сказал мой сын. «С такой бумажкой тебя точно не примут, сынок». — «Я не буду врать, я хочу стать батюшкой». Он так и написал в той бумажке. И поступил!

— Анна, а как можно привить детям уважение к Великой Отечественной войне, любовь к Родине? Я знаю, что в Вашей семье богатая военная история. Как Вы сохраняете эту память, как передаете своим детям?

— Мой прадед, Артамонов Михаил Тимофеевич, в Великую Отечественную погиб под Калугой. Другой прадед, Пирогов Федор Афанасьевич, дошел до Берлина. Дедушка, Наянов Николай Иванович, четыре раза попадал в плен, но бежал, а после присоединился к партизанскому отряду в Донбассе. Его брат, Иван Михайлович Артамонов, освобождая концлагерь Озаричи, погиб, подорвавшись на мине… В эту поездку в Беларусь, слава Богу, я нашла могилку Ивана Михайловича.

Озаричи были жутким концлагерем: там под открытым небом находилось 50 000 человек, из них 30 000 — детки до 14 лет. Фашисты отступали, были злые, заминировали лагерь вокруг. Тогда впервые они использовали биологическое оружие: привили узников брюшным тифом, зная, что наши солдаты будут выносить детей и заразятся. А мой Иван подорвался на мине.

В Беларусь я приехала с землей из Нижегородской области. Взяла с собой письма Ивана, которые мне передал папа. Во время поиска могилы познакомились с удивительными местными жительницами, которые очень многое нам рассказали. Одна из них сказала: «Какая вы счастливая! У меня от дедушки ни одной фотографии не сохранилось, даже не знаю, где похоронен».

В детстве нам папа читал эти письма. Но только с возрастом я стала понимать, какое это богатство. Читаешь и переносишься в то время. У Ивана Михайловича такой почерк красивый! Он часто вспоминает Бога, успокаивает родных: «Всё закончится, и мы будем вместе». Он писал часто, и можно отследить весь ход событий — от учебки в Казани до последнего письма, которое он написал 26 марта. А на следующий день погиб. Я пронумеровала их и читаю своим детям. Уверена, что так или иначе зерно памяти в них попадает. Это очень важно, когда ты знаешь свою родословную, свои корни. Дерево без корней может снести любым легким ветерком, не говоря уже об урагане, который сейчас несется по всему миру.

Я считаю, что это поколение, которое сейчас там, на передовой, в госпиталях, как раз и выросло на рассказах и фильмах о войне. Это такой прочный фундамент. Сейчас особенно стало заметно, кто «Иваны, родства не помнящие», а кто знает, за что воюет.

Обо всем этом очень важно разговаривать с нашими детьми. Их отвлекают, уводят в телефонную коробочку. И с этим надо бороться. Какой бы мы пример ни показывали, они его не увидят, если будут «там», откуда льются помои… И их столько, что детки теряются. Я очень довольна, что сын в Суворовском: у них там кнопочные телефоны, которые им выдают в определенное время созвониться с родными, и у них нет этой зависимости.

— В фильме «Фагот» из профессиональных актеров всего три человека — Игорь Петренко, его жена Кристина Бродская, Иван Колесников. Почему так?

— Мне очень важна была достоверность. В госпитале — это всё документальные съемки. Да, конечно, были моменты, когда мы с ребятами оговаривали некоторые реплики, но в основном это реальные кадры. Всё было сделано для того, чтобы получилось искреннее кино.

— Анна, как вера помогает Вам пережить нынешние события?

— Вообще, без веры мы люди слабые. Без веры мы ничего не можем. Я не сняла бы эти фильмы, потому что они — оттуда. Иногда даже сам удивляешься, как возникла какая-то идея, строки. Но всё это дает только Бог.

К сожалению, мы усиленно молимся, когда «припечет»: с кем-то несчастье случается, хвори посещают тебя или близких, когда вот такие моменты сложные в стране, в мире. И ты уповаешь только на Господа Бога. Об этом не хочется кричать. Веру нужно хранить. Слава Богу, что она есть и я крещеный человек. Спасибо моим родителям. Папа работал на заводе «Красное Сормово» и мог бы стать начальником цеха, но надумал нас крестить…

У нас рядом храма не было, я долго не знала молитв. Но потихонечку — не скажу, что пришла, — иду, стараюсь идти в верном направлении. И дай Бог не сойти с пути истинного. Потому что только эта дорога помогает найти близких тебе людей, понимать, что всё не напрасно, не зря. И эта дорога — бесконечна…

Беседовала Мария Котова

Фотографии из личного архива героини, кадры из фильма «Фагот»

«Без веры мы слабые люди» (часть 1)>>

13.09.2023