Лик

Прохожу под колокольней и захожу в храм. И там, над Царскими вратами, глаза в глаза сталкиваюсь со взглядом Спасителя. Взгляд спокойный, совсем не строгий. Показалось, что между нами какой-то светлый мостик или стеклянный. Что-то изумляло, взгляд спрашивал меня, неприкаянного и несуразного, — о чем? Тогда я знал, вернее, ощущал всем существом своим, а теперь вот не помню...

Пономарь у аналоя начал читать Псалтирь, это он открыл церковь, батюшки еще не было. Я отхожу в сторону, но взгляд во мне, он меня не отпускает. И приходит вдруг пронзительное чувство, что мы одни. Пономарь бубнит где-то далеко, мы одни в целом мире — я и Тот, Кто на иконе. Я — маленький-премаленький, песчинка, лягушонок в огромном океане жизни, барахтающийся в безуспешном поиске спасительного берега.

И хлынули рекой слезы, и вспомнилось все забытое, пережитое, вся ка­торжно тяжкая жизнь. И я оплакивал всю ее, все свои победы и поражения, чувствуя, что меня сейчас жалеют так, как никто никогда пожалеть не сможет.

Так плачешь в раннем детстве, когда упадешь и вдруг очутишься на сильных руках отца, и плачешь не от боли, а для того, чтобы он, прижав к себе, сказал ласковое слово.

На руку капнул воск, и стало стыдно всхлипываний. Но пономарь продолжал читать кафизму, а, может, просто не подал виду...

Брат Игорь,

Журнал «Встреча» № 30 за 2003 г.

23.08.2023