«Прошу Господа научить меня глубокой вере...»

Сестра милосердия Наталья Александровна Белясова ходит в детский интернат десять лет. Во время литургии, которая здесь служится каждую субботу, она неизменно стоит на запивке. Сестра Наталья — человек ответственный и серьезный, на которого можно положиться. В то же время в ней много принятия и душевного тепла.

О пути к Богу, послушании и духовной жизни в ее рассказе.

«В памяти о детстве у меня светло»

— У меня было замечательное детство. Я родилась в Минске, выросла в полной семье, была первой дочкой и первой внучкой у обеих бабушек. Меня любили, баловали в меру. Папа со мной много занимался: учил читать, считать, играть в шахматы, кататься на лыжах и коньках. Мы семьей много путешествовали, к утренникам учили стихи, которые, кстати, помню до сих пор. Мои родители — россияне: папа из-под Волгограда, мама из-под Тамбова. Учились вместе в Москве, в технологическом институте, там познакомились, поженились и приехали в Минск по распределению.

Папа был коммунистом и запрещал дома рассуждать о Боге. Помню, няня моей сестры однажды попробовала сказать, что все шалости наши видны и известны Богу, даже если мы их скрываем. Вечером мы, конечно, попросили папу подтвердить это. Он разозлился и предупредил няню Таисию, чтобы она с нами больше не вела подобных разговоров.

Моя любимая бабуля— Варвара Ильинична Рылеева (бабушка по маме, у неё мы проводили почти каждое лето по месяцу-два) ходила в церковь, у нее в красном углу висели иконы.

Меня в младенчестве крестили, но не помню, чтобы нас с сестрой водили в храм, видимо, чтобы не сердить папу. Это место — маленькая деревушка на 12 дворов под Тамбовом на реке Вороне — запечатлелось в моей памяти как Рай. Кажется, про него у Роберта Рождественского: «...прямо у реки, в маленьком саду созрели вишни, наклонясь до земли...». В памяти о детстве у меня светло.

Взрослела я тоже без Бога. Школа, институт, аспирантура, защита, доцентство, преподавание, взрослая жизнь.

Душа ждала встречи…

— Как-то по совету друзей я обратилась за помощью к целительнице: мои две кошки с котятами заболели микроспорией. Наверное, она была верующей, так как посоветовала мне сходить в церковь и определенным образом с определенными словами (не молитвой) поставить свечки. Понятное дело, это не помогло, кошек мы лечили 6 месяцев уже без помощи церкви. Вылечили. А вот впечатление от посещения храма осталось негативным, и я решила, что больше ни ногой...

К моему удивлению, когда мне уже было 43 года, папа пришел ко мне в гости и прямо с порога объявил: «Наташа, ты знаешь, а Бог есть!» Стал рассказывать о своем опыте знакомства с Господом, а я все думала: не болезнь ли это, все-таки 70 лет, возраст приличный, как человек может столь круто измениться? Но, видимо, зерно было посеяно. Папа приносил нам с сыном иконочки, вырезал из журналов молитвы, просил особенно выучить и возносить молитву «Богородице, Дева...». Храню ее, написанную рукой папы. В храм я, конечно, не пошла и верующей не стала, но в особо трудные минуты иконочку Пресвятой Богородицы брала в руки и своими словами о помощи просила.

сестра милосердия Наталия

Вокруг меня всегда было много хороших людей, Господь посылал мне просто замечательных друзей и знакомых, сотрудников, учителей, учеников, но они не были церковными. А душа, видимо, ждала встречи.

Помню, как-то в столовой, когда мы стояли в очереди с подносами в руках, разговорилась с сотрудницей. Был Рождественский пост, и она спросила, не пощусь ли я. Конечно, я ответила отрицательно, а она вдруг сказала: «А я вот решила в этот раз поститься во славу Господа». Удивительно непонятные слова, но нужные, раз до сегодняшнего дня не забылись.

Точку в моих хождениях вокруг да около поставила моя аспирантка Лариса Антоновская (теперь Миненкова), наша сестра, с которой мы спорили о религии, и я, к стыду своему, с позиции во всех отношениях старшей позволяла себе выпады в сторону церкви, имея шаблонные представления о ней. А потом у нас в доме случился пожар, и мы перебрались с мужем жить к маме. Позвонила Лариса и по моему голосу сразу поняла, что что-то случилось. Спросила: «Наталья Александровна, у вас все хорошо?» Я ответила, что все плохо, рассказала о случившемся, а Лариса говорит: «Ну не переживайте так сильно. Я как раз еду к детям, попрошу их помолиться за вас». Позже спросила у Ларисы, к каким это детям она ездила с просьбой о молитве. Оказалось, в наш интернат. Пригласила меня познакомиться с батюшкой, с детьми. Я приехала, увидела деток и устыдилась. По сравнению с их бедой мой пожар — мелочи жизни. Осталась. Это произошло 10 лет назад.

проповедь батюшки перед собравшимися

Как я стала сестрой милосердия

— На каком-то году моего посещения храма Нектария Эгинского и служения в детском интернате сестра Алевтина подошла и сказала, что пора стать сестрой милосердия. Подвела меня под благословение к духовнику обители батюшке Андрею, он согласился. Вообще, эти вопросы «как вы стали сестрой?», «почему остались?», «зачем ходите?» и так далее задают часто. Я ни разу не услышала и не прочла какого-нибудь ясного и однозначного ответа, возможно, потому, что его попросту нет. Не все движения нашей души мы можем воплотить в словесную форму, и то, что нам кажется истиной, ею часто не является. Метко сказал об этом Юхан Борген словами Маленького Лорда: «Ничто в мире не бывает только тем, что есть на самом деле».

Впрочем, можно постараться проникнуть в самую-самую глубоко запрятанную эмоцию, чтобы что-то понять и осмыслить. Однажды попробовала. Через полгода после смерти мужа, в состоянии тоски и одиночества решила написать Васе письмо, чтобы дотронуться до звенящей от душевной боли струны и успокоить ее. Почти получилось. Закрыла компьютер, стала разбирать постель — и тут в Васином кабинете зажегся свет. Причем включилось бра, которое, как сказали специалисты, само по себе просто не может включиться: нужно с усилием потянуть за шнурок.

«В общении с детьми мы познаем себя»

— Не так давно, кроме детского интерната, батюшка Валерий благословил меня посещать РНПЦ Психического здоровья. Отец Георгий определил меня в детское отделение.

Мне очень нравится заниматься с детьми, учимся друг у друга. Как-то пришла мысль, что в общении с детьми мы познаем себя.

насельники интерната в храме

Мы с сестрами выходим с этих занятий окрыленными, вдохновленными и обновленными, без преувеличения. Еще греет ощущение, что кому-то сделал что-то хорошее, может, кому-то помог. Даже просто пообниматься с малышом, «пожмакать» его доставляет большое удовольствие. И помолиться, и порассуждать, и выслушать. Все это в радость. Благодарю Господа за это послушание. Раньше, до эпидемии, мы так общались с детками из детского интерната. Потом был двухлетний перерыв, большинство наших друзей перевели в иные интернаты. Сейчас постепенно возвращаемся к прежним отношениям, нам стали разрешать брать детей на службы, в поездки. Но плотных «дружб», как до эпидемии, еще не успели наладить.

О любимчиках

— В детском интернате успела подружиться только с Алексеем. Он всегда с радостью идет на службу, но молчать в храме ему тяжело — его одолевает любопытство. Недавно громко так спросил: «Что это за пальто на батюшке? А, облачение. И как он в него залез?» В 3-м интернате дружим с Катей, Лешей, Игнатом. Они еще до эпидемии приезжали к нам домой с братьями Димой и Сашей. При встрече дети всегда спрашивают, как поживает собака, ждет ли она их. Даже имя ее помнят.

В больнице любимчики Артемка, Паша, Иван, Даник — они из детских домов, им особенно требуется тепло и участие взрослых. Мы стараемся. В прошлом месяце Паша стал жаловаться, что устал в больнице и хочет к друзьям в интернат. Мы ему посоветовали помолиться и попросить об этом Господа. Говорит, я не умею, помолитесь со мной. Подошли к иконочкам, произнесли начальные молитвы, потом говорю: «Ну, проси Господа и Владычицу, что ты хочешь». Он попросил, чтобы его выписали 23 июля. Я возразила, что это слишком конкретная просьба, но он настаивал, что ему так нужно. Приходим на следующей неделе, а к нам навстречу бежит Артем (друг Паши) и кричит: «Представляете, Пашу выписали 23 июля!».

Сложное в духовной жизни

— Мне сложно не осуждать. Я занималась этим всю свою «несознательную» жизнь, то есть 60 лет. Отточила «мастерство». До прихода в церковную среду я отличалась суровой принципиальностью к себе и другим; и, кроме положительной стороны этого качества, привыкла делить людей на хороших и плохих, отмечать недостатки плохих, даже пытаться указывать на эти недостатки и бороться с ними. Я, кстати, в институте была комсоргом группы, комиссаром в стройотряде. Имею опыт.

сестра милосердия идет в белом облачении

Не сразу пришло понимание — почему нельзя осуждать, и еще труднее далось умение бороться с этой страстью. Тружусь.

Трудно дается молитва по заученному или хорошо знакомому тексту, сильно рассеивается внимание. Исключение — Евангелие.

«Прошу Господа…»

— Прошу Господа простить грехи прошлые и настоящие. Прошу исцелить сына моего от пьянства и открыть ему глаза на другую, настоящую жизнь, с Богом. Прошу научить меня глубокой вере, настоящей любви, смирению. Прошу приблизить долгожданный мир, спасти Россию и даровать ей победу. Иногда прошу о здоровье. Конечно, молюсь за своих чад, за чадцев в интернатах, приютах, больницах, за духовных братьев и сестер, за духовника — отца Валерия.

сестра у роз