Иосиф Прекрасный

О преподобном Макарии Оптинском

Иосиф Прекрасный

Особым благоволением старца Макария пользовался послушник Алексей Зерцалов (впоследствии скитоначальник, братский духовник и старец иеросхимонах Анатолий).

По временам батюшка Макарий называл его нежным именем Алешенька. Впрочем, благоволение это не выходило у старца за пределы скромности и даже строгости. Всех учеников своих он более всего оберегал от пагубного увлечения людскими похвалами и от возношения. Того же искал он и требовал от любимого своего Алешеньки.

Летом 1856 года посетил Оптину пустынь полагавший в ней начало иноческой жизни настоятель Сергиевой пустыни Петроградской губернии архимандрит Игнатий (Брянчанинов). Ему отведены были кельи в одном корпусе с послушником Алексеем.

Однажды почетный этот гость и пригласил к себе брата Алексея на чай, за которым очень расхваливал его, называя его Иосифом Прекрасным и приписывая ему большие достоинства.

Молодой послушник по неопытности в жизни духовной увлекся этими похвалами и, весьма ими утешенный, тотчас отправился в скит сообщить батюшке Макарию свою великую радость.

«На полдороге, — так сказывал сам отец Анатолий, — встречает меня батюшка, спереди и сзади окруженный множеством разного люда — монахинь, знатных женщин и крестьян обоего пола. Увидев меня очень веселого, и он с веселым видом встречает меня ласковыми словами: "Алешенька, Алешенька! Куда идешь?" — "К вам, батюшка, — ответил я. — Я сейчас от петербургского архимандрита. Что он мне сказал, батюшка! Что я точно Иосиф Прекрасный, что он рад видеть меня и очень утешается мной…"

Не успел еще я окончить свой рассказ, как батюшка отскочит от меня и, переменив вид и тон речи, как топнет ногой. "Как? — вскрикнул он грозно. — Ты такой-то!.. Так вот ты какой!.. Такой-то ты…" А сам в угрожающей позе всё ближе и ближе ко мне подходит. "Да как же ты смеешь так думать? А? Как смеешь?" — поднял затем батюшка свою палку (и палка-то на этот раз была у него не обычная черненькая, а какая-то длинная желтая), да прямо на меня и замахнулся  ею во весь размах. Сопровождавшие старца отскочили вдаль и, стоя от меня шагах в тридцати, с ужасом смотрели на меня как на великого преступника. А батюшка всё продолжал во весь размах замахиваться на меня палкою. Того и гляжу — разобьет мне голову. Я же и сам не понимал, что со мной творилось.

Затем, обратившись к стоявшим поодаль зрителям, батюшка сказал: "Смотрите-ко, какой большой!.. [Брат был высокого роста] У! Какой большой! Экой!.. Ну-ко, ну-ко, давай смеряем…" И начал меня мерить своею палкою. Зрители при этом успокоились, видя, что преступник я не уголовный, но мне было от сего не легче, а им трудно было удерживаться от смеха.

Измерив меня таким образом спереди и сзади, батюшка наконец подошел ко мне близко и начал тихо и убедительно, истинно отечески увещевать меня, а вместе, по обычаю, и смирять: "Ну, не дурак ли ты? Ведь он (архимандрит) — вельможа петербургский. Он день и ночь со знатью, да с какою знатью-то! Там похвала необходима. Он привык хвалить. А ты уж и в самом деле думал, что ты великий человек. Ты — длинный человек, вот и всё тут. Плюнь. Забудь всё это. Ступай. Бог тебя благословит! Поди, скажи отцу Амвросию, как я тебя пробрал".

И я поплелся скромненько в скит к отцу Амвросию облегчить свою душу жалобою на поражение меня за возношение».

Источники:

1. Жизнеописание Оптинского старца иеросхимонаха Макария. — М.: Отчий дом, 1997 г.
2. Простые истории о главном. Православный календарь 2017. — Минск: Свято-Елисаветинский монастырь, 2016 г.

27.07.2023