Как грузины в мозаичную мастерскую приехали (ч. 2)

О любви

Когда Автандил приехал в мастерскую, ему было 36 лет. Женат он не был и все вокруг, конечно же, волновались и спрашивали: «Ну когда же? Когда?» А он говорит, что доверял Богу и был спокоен. И что в его жизни часто бывало, что он получал что-то позднее, чем ему хотелось, но зато самое лучшее.

 

Так вот. Автандил уже собирался уезжать, когда в мастерскую вернулась Ирина, которая выполняла заказ по мозаике в Греции. Они встретились.

— Я как-то сразу почувствовал, что это мой человек, — говорит Автандил. — Ирина красивая, но не только это подействовало. Мы начали общаться, и сразу появилось чувство, что это родной человек. Даже хотелось ее обнять, но я говорил себе: «Это же чужой человек, так нельзя». Мы как-то сразу понимали друг друга, даже мыслили одинаково. У меня такого чувства никогда в жизни не было.

Автандил вернулся в Грузию, с Ириной переписывались. А второй раз в мастерскую он приехал уже с кольцом.

— Конечно, мне хотелось здесь работать. Но больше меня тянуло к ней, — признается Автандил. — Я как раз должен был делать скульптуру в Грузии и стоял перед выбором — ехать за женой или делать скульптуру. Конечно, я послушал сердце и приехал. Ни капли не жалею, что сделал, когда доверился сердцу. Важно слышать, куда тебя ведет Господь.

Я купил билеты нам в Грузию, подготовил кольцо и искал подходящий момент, но в Беларуси он не представился, и предложение я сделал уже в Грузии. Свадьбу делать не хотелось, потому что в Грузии свадьба всегда на 300 человек (улыбается). Для нас было важно венчаться перед Богом, а потом можно и свадьбу сыграть.

— У Вас есть чувство, что именно Бог соединяет людей?

— Да. Я уверен, что тогда в мастерскую меня отправил сам Бог. Когда мы выбираем человека без Бога, получается плохо.

Наш батюшка нам сказал, что мы должны быть примером крепкой семьи для других. Важно вместе молиться и укрепляться духовно и телесно, участвовать в таинствах.

 

— Я настолько традиционный человек, что, если бы мне сказали, что женюсь не на грузинке, я бы не поверил. Но сейчас я очень счастлив. Смотрю на другие семьи и вижу, что у них нет такого счастья, как у нас.

— А как быть счастливым в семье?

— Важно не держать в себе обид, а всё обсуждать друг с другом. Тем более мы родились в разных странах и поэтому есть недопонимания.

В нашей культуре принято, что мужчина — главный, ведет семью, на нем больше ответственности. Но при этом сила мужчины в том, что он должен уметь уступать.

Главное, что мы есть друг у друга и все препятствия преодолеваем вместе. Ирина рисует с нами в храмах, хочет заниматься мозаикой.

Часто в Грузии бывает так, что родители хотят вмешаться в жизнь детей, но мой выбор родители приняли сразу. И друзья тоже.

Ирина учит грузинский язык. А я неплохо знаю русский. Мама моя раньше преподавала его. Дома мы смотрели фильмы на русском, и я у мамы всегда спрашивал, кто что сказал, так и выучил.

 

Сейчас мы с женой ходим в кафедральный собор. Богослужение у нас на грузинском языке, но Ирине комфортно — порядок службы в Грузии такой же, как в Беларуси. Наши страны объединяет то, что Богородица почитается и в Беларуси, и в Грузии. Также мы очень любим русских святых — преподобных Сергия Радонежского, Серафима Саровского.

«Мои мысли и замысел Бога совпали»

 

Лексо в мастерской за своим рабочим местом. Он выкладывает на основе (пластилине) лик Богородицы. На столе коробки с камушками разных цветов, распечатанные образцы мозаик, палитры цветов. Для лика Богородицы цвета одни, для одежды — другие. Лексо раскалывает щипцами один из камушков и аккуратно выкладывает к другим, создавая контур лика.

— Вам сложно было учиться мозаичному искусству в нашей мастерской?

— С самого начала я знал, что это трудное дело. Научиться мозаике сложнее, чем живописи. Человек может посмотреть на мозаику и подумать, что это легко. Но это не так. Нужно быть очень внимательным в работе, смотреть, как идет направление камней, как сочетаются между собой цвета. Для этого нужна практика. Но в Грузии практиковать мозаику пока не получается. Надеемся, что ваша мастерская приедет поработать в Грузию, и тогда мы присоединимся. Хочется продолжать учиться, поэтому мы приезжаем еще.

Лексо считает, что в работе ему помогает Бог:

— И в работе, и в том, что попал сюда. Тут мои мысли и замысел Бога совпали. С мастерской всё так сложилось, что я сам удивлялся, как это произошло. В жизни важно поймать момент, который дает тебе Бог.

 

Лексо занимается иконописью и церковным искусством. Его отец — художник, в детстве возил его в храм. Лексо брал пример с отца и с детства любил рисовать. Еще в детстве он стал алтарником, и владыка, зная его любовь к живописи, несколько раз спрашивал его, не заинтересуется ли он иконописью.

Лексо получил художественное образование, занимался светской живописью. Затем познакомился с художником, который расписывал храм, и заинтересовался, начал ему помогать. Многому у него научился, когда они путешествовали по всей Грузии и работали. В 2009 году Лексо самостоятельно расписал храм.

Сначала он хотел заниматься и живописью, и иконописью. Но сейчас церковное искусство занимает всё его внимание и время.

«Первый тост за столом всегда за Бога»

На образце мозаики Богородицы Ее покрывало голубое, но Лексо решил сделать его красным. «Его» Богородица похожа на грузинку.

 

— Все-таки грузинам хочется яркого, — улыбается Автандил, глядя на работу друга.

— В Грузии люди больше радуются жизни?

— У вас в монастыре мы видим радостных людей, — говорит Автандил. — Нас тепло встречают, хотят поговорить, интересуются нашей культурой, а мы — здешней. Нам радостно друг с другом. Грустных людей видим только на улице, но, думаю, это связано с вашим климатом. В Грузии люди так же загружены проблемами, но нам достаточно посидеть вместе за столом, чтобы отбросить дурные мысли и начать радоваться.

— В Грузии по-прежнему сохранилась любовь к застольям?

— Сейчас такое время, что, когда семья собирается вместе, у каждого в руках телефон, даже у детей. Лучшее, что можно сделать для семьи — разговаривать друг с другом. Есть такие семьи, где живут вместе с бабушками, дедушками. У них много мудрости, и они ее могут передать младшему поколению. Думаю, очень важно, чтобы в семье передавались традиции. Сейчас эта связь прерывается, люди не слышат друг друга.

Но традиция застолий сохранилась. Семья и друзья собираются вместе не только по праздникам, для этого не обязателен повод. Выбирают тамаду, человека, который может красиво разговаривать, читать стихи. Тамада произносит тосты.

Наши грузинские тосты — это продолжение молитвы. Первый тост всегда за Бога. Второй — за мир. Третий — за ушедших. Потом тост за каждого присутствующего, например, за Беги, за Александра. Важно отметить всех. Это, как в молитве, когда мы отдельно произносим имя каждого. Последний тост обязательно за Богородицу. В Грузии была такая традиция: одну тарелку всегда оставляли для Богородицы. На это место никто не садился, все знали, что Она незримо присутствует за столом. Поэтому не говорили плохие слова, не ругались друг с другом.

 

Картина грузинского художника Нико Пиросмани «Застолье»

Когда тамада говорит тост, каждый из присутствующих добавляет свои мысли. Есть такая шутка, что грузинский стол — это академия. Ты слушаешь друг друга и узнаешь что-то новое. То есть мы никогда не пьем вино просто так, всегда с тостами, песнями, танцами. Через танцы много всего можно выразить — например, боль войны. У нас много песен про любовь и вино. Такие «паузы» в застольях не позволяют напиваться. Напиваться нельзя, христианин должен знать меру во всем.

А еще в застолье очень важно, какой человек делал вино. Вино для нас — живое. Если его делал человек с добрым сердцем, то за столом всем будет вкусно и хорошо. Если со злым, то после выпитого человеку будет плохо, и он может стать буйным.

«Художник — это взрослый ребенок»

Сейчас в мозаичной мастерской делают купол для концертного зала духовно-просветительного центра «Ковчег». Он будет состоять из 36 «лучей». На каждом из них выложены ряды разноцветных стекол и смальты. По задумке, купол будет «играть» разными цветами. Над одним таким лучом трудятся несколько человек, в том числе Автандил и Бэги.

 

— Здесь важно соблюдать определенную цветовую гамму?

— Нет такого, что нужно выложить 18 зеленых камней, 15 красных. Это полет мысли художника, — говорит еще один работник мастерской Андрей.

— Но вас же много… А если полетите в разные стороны?

— Мы через молитву, через смирение пытаемся всё же лететь в одну сторону.

 

Максим Дударев склоняется над работой ребят и корректирует «полет»:

— Поправьте линии, чтобы пластика изгиба была звенящая, красивая. Внутри купола должен быть режим колебания, чтобы камни не лежали, но и не топорщились.

— Это не совсем наша, специфичная работа, — говорит мне Максим. — Это декоративное панно, работу над которым можно сравнить с настольной игрой: сначала надо фишечки подобрать, потом «походить», а потом выяснить, кто победил.

 

— Вы сказали про игру, а насколько в вашей работе нужно исполнять слова Христа «будьте как дети»?

— Дети из всего умеют сделать интересную игру. Нам тоже важно «включить ребенка» и начать играть, полюбить процесс. Тогда становится интересно и сразу виден результат. Еще дети умеют преображать обычные предметы, например, какую-нибудь палку, камушки в целый мир. Выкладывая мозаику, мы в каком-то смысле тоже так делаем.

— И еще у детей сознание чистое, не замусоренное, — добавляет Андрей. — Взрослый всегда занят своими делами, проблемами, ему не до игр. А художник — это взрослый ребенок.

 

Автандил укладывает очередной камушек, продолжая одну из линий будущего купола. Для плавного перехода в панно важно подобрать цветовую палитру и размер камней.

— Вы сейчас заняты достаточно монотонной работой, это не утомляет?

— Когда погружаешься в работу, то о времени вспоминаешь, когда начинает болеть спина (улыбается).

Нужно давать себе и глазам отдохнуть, периодически отходить, чтобы посмотреть на сделанное издалека. И, конечно, показывать работу другим людям, при этом нормально воспринимать критику. В нашей работе нужен свежий взгляд.

«Важно ценить то, что есть»

Помимо утренних молитв перед работой в мастерской каждый день читают канон Богородице, акафист святителю Николаю. В конце называют имена всех работников, в том числе — Автандила, Бэги, Лексо. Я вспоминаю слова Автандила, что для них в тостах тоже важно произносить имена близких.

 

В конце нашего разговора Автандил рассказывает историю, как будто прямо сейчас мы сидим за столом в Грузии, и он произносит тост:

— У стены одного города сидел нищий. К охраннику подходит один человек и спрашивает: «Это тот город, где все счастливы?» Охранник отвечает: «Да, это тот город». Через некоторое время подходит еще один человек и спрашивает: «Это тот город, где все несчастливы?» «Да, это тот город», — отвечает он. Когда человек ушел, нищий спросил охранника, почему тот обманул этого человека. Охранник сказал, что каждый увидит в городе то, что хочет увидеть.

Мы всегда мечтаем о чем-то лучшем для себя, но это может и не случиться. Поэтому важно ценить то, что есть, и тогда будешь счастлив.

Беседовала Ольга Демидюк

Фотографии Максима Черноголова

Как грузины в мозаичную мастерскую приехали (ч. 1)>>

04.05.2023