Как грузины в мозаичную мастерскую приехали (ч. 1)

В Грузии говорят, что гость от Бога, поэтому его всегда принимают с любовью. Именно так, по-грузински тепло, в мозаичной мастерской нашего монастыря встретили троих друзей из Грузии — Автандила, Бэги и Лексо, которые влюбились в работы мастерской и приехали к нам учиться мозаичному делу.

О традициях, поиске своего призвания и любви читайте в нашем материале.

Как всё было

 

Мы сидим с Автандилом на кухне мастерской. На столе у стены стоит копия картины грузинского художника Нико Пиросмани с подписью «Пикник на Цне». Это подарок от коллег одному из старожилов мастерской Максиму Дудареву. На ней — грузинское застолье и в шутку нарисованный друзьями Максим среди грузин. Эта картина как будто связала Грузию и Беларусь еще до приезда ребят. И стала символом мастерской. Люди в ней — это не просто рабочий коллектив, это семья.

Впервые три друга приехали в мастерскую два года назад. Автандил — скульптор, а двое его друзей, Лексо и Бэги, занимаются росписью храмов. А еще они алтарники в кафедральном соборе Рождества Пресвятой Богородицы г. Гори — небольшого старого города в 70 км от Тбилиси.

 

Город Гори, Грузия

Лексо всегда интересовался мозаикой. Как-то стал искать в интернете мозаичные мастерские и наткнулся на работы Свято-Елисаветинского монастыря. Работы этой мастерской понравились ему больше всего. Лексо никогда не бывал в Беларуси, но много слышал о том, что здесь живут хорошие люди. А еще его привлекало то, что наша страна, как и Грузия, православная.

Лексо написал в монастырь, можно ли приехать поучиться мозаичному делу. Ему сразу же ответили согласием. Лексо взял благословение у митрополита Андрея (Гвазавы) и позвал с собой друзей.

 

— Раньше я никогда не занимался мозаикой, только росписью храмов, иконописью, — рассказывает Автандил. — Друзья предложили, и я сразу согласился. Почему-то внутри была уверенность, что мне надо ехать. К тому же я посмотрел, что в вашей мастерской классные работы. Правда, одни из лучших в мире.

Первый раз я увидел мозаику в соборе Святой Софии в Стамбуле. Это произвело на меня сильное впечатление. В Грузии древняя мозаика сохранилась в Кутаиси, монастыре Гелати. К сожалению, многие мозаики были утрачены из-за постоянных войн с мусульманами. Сейчас в храмах Грузии постепенно возобновляют работу с мозаикой, но уже в новом стиле. А в вашей мастерской работают, сохраняя византийскую традицию. Нам это близко.

 

В мастерской ребята пробыли месяц, учились выкладывать простые орнаменты.

— Мы сами не ожидали, что нас примут с такой любовью. Нас это так впечатлило! Здесь очень дружелюбная атмосфера. Нам уделяли время, помогали, подсказывали. Не все так могут. В мастерской очень хорошие люди. У них подход к работе настоящий, православный.

— А что значит «православный подход»?

— Когда всё делают для Бога, сердцем. И настроены на качество больше, чем на прибыль.

— А что для Вас особенного в работах мастерской? Чем они отличаются от остальных?

— У вас не очень солнечный климат и цвета природы неяркие, а у нас всегда солнечно и ярко. Мы привыкли так жить. Но когда смотришь на вашу мозаику, чувствуешь покой. Цвета плавно переливаются, нет резкого перехода, глаза не устают. Думаю, в иконе не должно быть яркого, чтобы ничто не отвлекало человека от разговора с Богом или святыми.

— Было сложно переключиться на работу с мозаикой, Вы же скульптор?

— Конечно, мозаика отличается от скульптуры. Скульптура — это объем, а мозаика — плоскость. В мозаике ты должен создать форму с помощью разноцветных камней. Ты должен мыслить, как в живописи, уметь подбирать цвета. Помимо того, чтобы знать технику, еще важно чувствовать дух. Образ должен ожить.

— Что нужно сделать, чтобы образ ожил?

— Сам не могу объяснить. Важен твой подход, настрой. Когда ты трудишься сердцем, вкладываешь в дело себя, это отражается в работе. Бывает так, что в иконе технически всё правильно исполнено, изображение реалистично, но нет жизни. А в иконе, где, скажем, нарушена симметрия, может чувствоваться дух.

— А что делать, если в работе не получается правильно настроиться?

— Православный человек должен думать, что всё от Бога. Если у тебя что-то не получается, ты можешь попросить Его помощи, и Он обязательно поможет. Хорошо, что в мастерской утро начинается с совместной молитвы и только после этого здесь приступают к работе. Если ты работаешь с Богом, это будет заметно в твоей работе. Безбожный человек не сможет писать иконы.

 

Автандил говорит, что эта поездка сблизила их: если раньше с Лексо и Бэги они были просто знакомыми, то стали настоящими братьями. Через полгода они приехали в мастерскую еще на два месяца. Начали выкладывать лики, руки святых. А когда наши мастера работали в храме в Черногории, то позвали помочь и ребят из Грузии. И те прилетели в Черногорию на две недели.

— Мы помнили, как нас тепло приняли, поэтому с радостью согласились помочь. Мы, как православные, должны помогать друг другу.

Призвание. Детство

— Уже с трех-четырех лет родители заметили, что я постоянно что-то леплю из пластилина, — рассказывает Автандил. — Одними из первых моих работ были сделанные из пластилина священник и храм. Тогда и в храмы редко кто-то ходил. Не знаю, почему я так сделал и откуда во мне это взялось. Наверное, потому что в каждом человеке есть Бог.

Сейчас еще вспоминаю, что в детстве играл с мамиными бусами, разбирал и выкладывал ими что-то. Как сейчас в мозаике (улыбается).

 

— И Вы избрали этот профессиональный путь?

— Мама поддерживала мое увлечение. В 90-е годы были трудные времена, война, было очень сложно найти пластилин, но родители находили время и средства, чтобы вкладывать в меня. Я им очень благодарен за это. Благодаря им я занимаюсь любимым делом.

После школы я поступил в художественную академию в Тбилиси на специальность «скульптор-художник». Там я начал ходить в храм святителя Николая, общался со священником, который потом стал моим духовником. Тогда духовник собирался строить монастырь и предложил поработать у них, поставить поклонный крест из цельного камня. Так я начал выполнять заказы для церкви. Потом поехал в Стамбул расписывать греческий храм Панегея Эрпига — рисовал орнаменты, там же начал заниматься иконами. Но через несколько месяцев я вернулся в Грузию. Моя страна всегда зовет меня обратно, где бы я ни находился.

— А почему вернулись не в Тбилиси, а в небольшой город Гори? Наверное, в столице больше возможностей для реализации?

— Конечно, для реализации больше подходит большой город, но я предпочитаю работать в тишине, спокойствии. И больше быть в тени, чем показывать себя.

— Как Вы считаете, помогает ли Бог найти свое призвание в нашем земном пути?

— Бог каждого человека ведет, просто не все это замечают. У меня в жизни было так, что, если я пытался начинать делать что-то другое, всё равно возвращался на свой путь. Например, несколько месяцев работал программистом, но быстро понял, что это не мое.

— Автандил, а как слышать голос Бога?

— Нужно обратиться к Богу и открывать Ему свое сердце. Постучи. Если не открывают, нужно постучать еще. Стучи, пока не откроют. Если человек ищет Божию волю и задает вопросы, Бог ему ответит.

 

Путь к Богу

«У каждого человека свой путь в жизни и к Богу», — говорит Автандил. Но если дело его жизни стало понятным еще в детстве, то к Богу он пришел только к 20 годам. Родители Автандила не были церковными людьми, как и все в советское время, но он вспоминает, что его прадедушка отмечал все церковные праздники.

— Наши предки так сохранили Православие. Мы не понимали, что это церковные праздники, но подсознательно впитывали религиозные традиции. Мои прадедушка и прабабушка потеряли семерых из восьми детей: пятерых до войны и двоих во время. Они остались только с младшей дочкой — моей бабушкой. И при этом прадедушка всегда первый тост говорил «за Бога».

 

Храм святителя Николая, г. Тбилиси

— Когда я учился в Тбилиси, у меня был друг, хороший, спокойный, духовный, порядочный, честный. Он был для меня примером человека. Мы часто за столом обсуждали с ним веру. Первый раз в храм я пришел благодаря ему, как и многие мои однокурсники. Я даже не помню, что именно меня привело, наверное, голод по Богу. И я впервые пришел на исповедь, но к Причастию священник допустил меня не сразу.

— Вы это спокойно приняли?

— Да. Я такой человек, что не люблю, когда меня хвалят. Преподаватель в академии всегда говорил, что нельзя быть собой довольным. Считаю, что всегда нужно развиваться, не только в работе, но и в духовной жизни. Человек ведь несовершенен.

Я понимал, что мне нужно это время, чтобы осознать свою прошлую жизнь, подумать о том, что не всё дается сразу. Бог ведь тебе дает всё для жизни, ограждает от бед, любит. И надо не забывать Его, делать для Него хоть что-то элементарное, оказать Ему внимание. Это как в любви. Человек создан, чтобы делиться, а взамен ему достаточно получать совсем немного.

После исповеди я стал ходить в храм каждую субботу и воскресенье, меня уже что-то толкало в храм. Первое Причастие случилось через месяц. Это было на Рождество. Я готовился, ждал, держал пост. Для меня это был новый этап в жизни. И праздник уже по-другому ощущался.

— Помните свои ощущения?

— Я почувствовал облегчение. Перед Причастием было чувство страха и трепета, что принимаешь Кровь и Тело Христа. И каждый раз, когда ты причащаешься, важно это осознавать. Причастие не должно стать чем-то обыденным.

После Причастия я не ходил в храм регулярно. Каждый человек как ребенок, который учится ходить: падает, поднимается, падает. Говорят, что в начале воцерковления Бог тебя поддерживает и ведет, а дальше ты должен идти сам, а это трудно. Я это чувствовал. Но в этом твоя свобода — вот жизнь с Богом, а вот без Бога, выбирай, какую хочешь ты.

Без Бога ты не найдешь счастья, я так думаю. Может, чего-то и достигнешь, а что потом? Захочется чего-то другого. И так вся жизнь пройдет в поиске. А с Богом люди ценят то, что имеют, больше радуют друг друга, делятся.

Грузия выжила когда-то только потому, что все друг другу помогали. Дай Бог, чтобы все народы поддерживали друг друга.

Продолжение следует…

Беседовала Ольга Демидюк

Фотографии Максима Черноголова

03.05.2023