«Христос воскрес — теперь я это точно знаю!»

Сестра Ольга: В Бога я всегда верила, еще с института стала посещать храм, время от времени причащаться. Но даже когда устроилась работать в монастырь, особого рвения не было, мне приходилось себя, что называется, приволакивать в храм. И вот как-то в воскресенье я встала поздно, в храм не пошла, а отправилась гулять с собакой по привычному маршруту.

На прогулке сама с собой я вела мысленный диалог: «Наверняка Иисус Христос был исторической личностью, выдающимся учителем, но вот был ли Он Богом... И воскрес ли Он?» И ровно в этот момент я вижу здание, мимо которого хожу каждый день, а на нем граффити: «Воскрес». Я не верю своим глазам... Начинаю придумывать варианты, что еще там может быть написано на латинице или кириллице. Но ничего больше не подходит... В тот момент я поняла, что такое страх Божий: это понимание того, что Он здесь и сейчас с тобой, а ты — такой, какой есть... Я ощутила присутствие Живого Бога, когда Господь снисходит к тебе, одному из миллиардов, и дает ответ лично тебе…

Днем я взяла с собой на прогулку мужа и привела его к тому зданию.

— Какую надпись ты видишь?

— «Воскрес».

— У тебя есть варианты, что здесь еще может быть написано?

— Нет, написано «Воскрес», и это совершенно очевидно.

— А ты когда-нибудь видел надписи «Воскрес» на здании, да еще в виде граффити?

— Нет. Действительно удивительная история...

На мои сомнения, на мой вопрос мне был дан ответ «в лоб», после которого, казалось бы, никаких сомнений в принципе быть не может. Но самое удивительное, что сомнения всё равно приходят. И именно это больше всего убеждает меня в том, что та надпись действительно была ответом Бога. И это большой груз ответственности, потому что с тех самых пор я точно знаю, что Христос был Богом, и Он за нас пострадал... И воскрес!

Сестра Елена: Праздник Пасхи тесно связан с великим чудом схождения Благодатного огня в Иерусалиме. В нашей семье в храм не ходили, но к Пасхе готовились всегда. Обычно праздновали на даче: мы с мамой красили яйца, пекли пироги, а папа дежурил у телевизора и ждал прямого репортажа из Иерусалима. Как только огонь сходил, он выбегал на улицу и сообщал всем об этом.

Потом постепенно я всё чаще и чаще стала ходить в храм. Мне посчастливилось встретить чудесного батюшку, который фактически стал моим духовником. Однажды, кажется, в 2012 году, батюшка как бы между прочим спросил: «Ты поедешь в аэропорт встречать огонь?» Я просто обомлела... Оказалось, что после схождения Благодатного огня в храме Гроба Господня паломники разбирают его в лампады, специальные переносные колбы и развозят по всему миру. Прилетает самолет со святым огнем и в Минск. Но кто же мне святой огонь доверит? Нарисовалась мысленно картинка, что аэропорт перекроют, будут проверять паспорта и как минимум знание основ Православия, вероятно, тут же исповедовать, разделять людей на достойных и недостойных (ясное дело, где при этом буду я)… Но батюшка благословил.

И вот мы с подругой раздобыли лампады, посмотрели расписание самолетов, приехали в аэропорт часа за два до прибытия и стали ждать. Обычно пустынный терминал «Минск-2» постепенно наполнялся людьми. Принесли большие подсвечники, расставили столы. Наконец на табло появилась строка о прилете. Волнение нарастало. И вдруг где-то в глубине раздалось радостно-молитвенное пение, распахнулись двери, и мы увидели священников и сотрудников епархии с непривычно для ранней весны обгоревшими под израильским солнцем лицами. Они протянули к нам горящие свечи, все стали зажигать от них свои. Огонь потек над толпой людей, его начали передавать дальше. Невероятное ликование, восторг! Люди радовались, будто сами сейчас стояли не в аэропорту, а в храме Гроба Господня в Иерусалиме.

Возгораясь в одной точке, святой огонь огромной рекой разливается по всей земле, делится на более мелкие реки, потом на ручейки и далее тоненькими ниточками тянется в церкви, соборы, малые приходы. И вот мы с подружкой держали в руках заветные лампадки и, казалось, не были так счастливы еще никогда в жизни. Повезли драгоценную «ниточку» в наш храм, по дороге пели во весь голос тропари и страшно боялись, чтобы не угас, не потонул слабый фитилек. Когда прибыли на место, уже шло богослужение, в дверях толпился народ. Благая весть полетела в глубину церкви, и вдруг люди расступились, пропуская нас вперед. Батюшка остановил службу, попросил затушить все свечи в храме и потом торжественно передал из нашей драгоценной лампады огонь к лампаде над входом в алтарь. Люди стали зажигать свои свечи, передавать огонь из рук в руки, и опять наполнилась река радости и благодарения Господу за великие чудеса!

Какое-то время я каждый год ездила в аэропорт за Благодатным огнем, и каждый раз прикосновение к этому великому чуду наполняло мое сердце ликованием. Но, кажется, именно тот первый огонь сильнее всего согрел мою душу, осветил путь к истинному Свету.

Брат Николай: Помню, что на мою первую Пасху в храме на строках пасхальной стихиры «И нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити» на глазах были слезы, которые появились совершенно неожиданно для меня самого. Так действует Божия благодать. Сейчас таких благодатных слез уже нет. Но, наверное, это естественно. Теперь во время этого песнопения я оглядываюсь по сторонам и вижу других людей со слезами на глазах…

За пасхальный день мы, наверное, не меньше сотни раз произносим «Христос воскресе!» — «Воистину воскресе!». Но вот одно такое пасхальное приветствие запомнилось мне на всю жизнь. По традиции нашего сестричества вечером первого дня Пасхи мы приходим в интернат для взрослых, служим молебны в отделениях. Это часть нашего послушания. И вот несколько лет назад, когда пасхальное приветствие было произнесено уже много-много раз, в интернате монахиня Феврония ответила привычное «Воистину воскресе!» и… в тот момент что-то перевернулось внутри меня: Воскресение Христово стало для меня не церковным догматом и даже не предметом моей веры, а свершившейся реальностью. И всё вокруг озарилось такой светлой радостью! До сих пор отпечаток того дня остался в моем сердце.

Сейчас пасхальная радость для меня заключается прежде всего в послушании: нужно служить, нужно делиться и трудиться. Вот тогда будет настоящая Пасха. За праздничным столом, даже с родными, душа не насыщается. Поэтому я с таким нетерпением жду наших пасхальных молебнов в интернате, тем более что из-за пандемии мы несколько лет туда не ходили. А на следующий день, в понедельник, мы ведем проживающих в интернате ребят на службу в монастырь. Для нас прийти в храм — нечто обыденное, а для них выйти из интерната и попасть на службу — целое событие. Один из наших подопечных вот уже три долгих года при каждой нашей встрече (а встречаемся мы каждую неделю) спрашивает: «А когда мы пойдем в монастырь?» Три года! Я очень надеюсь, что его мечта осуществится и мы сходим в монастырь на пасхальную службу. И только в этом служении я ощущаю настоящую Пасху.

Записала Мария Котова

18.04.2023