Дом без хозяина

Перед акафистом в храме подворья многолюдно, как в кафедральном соборе на Пасху или Рождество. Это особенные минуты — перед началом службы, — когда время ненадолго останавливается, давая душе необходимую тишину и покой. Кажется, что слышу за спиной знакомое покашливание. Даже обернулся… Нет, к сожалению, — не он.

А где ты теперь, мой недолгий напарник и товарищ по работе на ферме? Об этом размышляю, уже выйдя из храма. Около полугода мы жили в одном домике, «на горе», как говорят подворские братья, по утрам вместе приходили на молитву, после послушания встречались в курилке… Этого времени оказалось мало, чтобы как следует пообщаться и узнать друг друга, но даже с избытком, чтобы убедиться, насколько велика и серьезна общая наша беда. Так ли однозначна она? Об этом тоже размышлял в ту июньскую ночь…

Все звезды — к нам

Почему какую-нибудь из наших симпатичных телок не назвали Венерой? Вот она, взошла — прямо над крышей коровника. Сегодня со мной в ночной смене «дед» Сергей, но он вряд ли интересуется астрономией. Это я глазею на небо, проведав нескольких оставленных в загоне коров. А «дед» — трудяга, ему не до созерцания планет. Как многие бывшие военные, немногословен, исполнителен и сосредоточен. Едва успели отвести стадо в поле, а он уже вычистил дворик, наполнил поилки, проверил бычков и принялся наводить порядок в коровнике.

— Сергий, где труднее — на службе в спецназе или здесь? — почти серьезно спрашиваю его, тоже впрягаясь в работу.

— Труднее быть никому не нужным, валяясь пьяным под забором… — также без тени иронии звучит ответ.

Это лишь часть нашей общей беды. Другая (и основная!) — отсутствие душевных сил и духовного начала, которые помогли бы ее победить. Но если даже толика веры может горы передвигать, то у нас с «дедом» остается надежда. Сегодняшняя ночь очень благоприятствует, чтобы еще раз подумать об этом: тихо, небо ясное, и все звезды — в гости к нам. В массовой литературе их часто называют глазами Бога, бозон Хиггса — частицей Бога, но эти журнальные штампы лишены даже абстрактного смысла. Важно, какими глазами мы сами смотрим вверх, а частица, наверное, — это всё же каждый из нас.

Парадокс букварных истин

«Дед» увлечен работой. Прибирая кормовые столы, украдкой наблюдаю за ним. Если бы на фермах наших хозяйств были такие труженики, то аграрный сектор страны давно ушел бы в отрыв. Потому что, не беря во внимание площадь сельхозугодий и балльность пашни, все примерно в равных условиях, и экономика нынешних сельхозпредприятий зачастую построена по единой парадигме — молочная отрасль и растениеводство (кормовая база) как его фундамент. Картофель и овощи выращивают для собственных столовых и школ; лишь у некоторых — плодовые сады и мясное животноводство.

Да, имеют значение современные молочно-товарные комплексы, оборудование, селекционная работа, но даже там, где всё это есть (поездил по Минской области…), средняя удойность зачастую — 17–18 килограммов молока в сутки, что для фермы подворья Свято-Елисаветинского монастыря отнюдь не выдающийся показатель. И далеко не каждое хозяйство сдает всё молоко классом экстра, как здесь.

Выходит, всё дело в специалистах? Но кто учил старого прапорщика премудростям ухода за коровами или козами? Дело в отношении к труду, и если оно ответственное, как на подворской ферме, то и результат соответственно налицо.

— Сергий, а ты не пробовал устроиться в СПК? Тем же пастухом, например…

Не слышит, слишком увлечен. Да и вообще — где «дед», а где колхоз, как говорят в народе. И тем не менее… Человек должен оставить после себя возделанную планету, и в этом утверждении Экзюпери абсолютно прав. Во всех смыслах… И очень жаль, что такая простая истина доходит до наших умов порой слишком поздно.

«Зайчик» на склоне

Несколько оставшихся телок и коров, насытившись, дремлют. Во всяком случае — пока… Коврики-подстилки убраны и присыпаны сухими опилками. Кормовые столы вычищены, непригодные остатки сена и мусор собраны у ворот. «Дед» рвется к тележке — вывезти всё это на прицеп, но я останавливаю его — пусть отдохнет немного: летом, когда стадо в «ночном», работы меньше, и мы вполне укладываемся в график.

Смотрю, как он торопливо ест уже остывшую кашу. Снайпер, в свое время побывал в Нагорном Карабахе. Был дважды ранен, имеет боевые награды. Рассказывал как-то:

— Заметил «зайчик» от оптики на склоне, дернулся, чтобы оттолкнуть капитана, и так получилось, что прикрыл его собой. Спас меня бронежилет…

Он не единственный на подворье, кому довелось служить в горячих точках. Обывателю, наверное, трудно понять, как можно выжить на боевых заданиях и угробить себя в мирных буднях. Иду на обход и продолжаю размышлять: а кто сказал, что итог для них уже предрешен? Злейший враг отражается в зеркале, и это своего рода сверхзадача — увидеть в отражении друга. Хорошо, если преодолеть порок поможет семья, близкие люди окажут содействие в устройстве на работу. А если никого рядом нет и помощи ждать неоткуда? Наркологический диспансер — не гарант возвращения в социум, дом ночного пребывания — только временное пристанище, протестантские общины разного толка зачастую просто вербуют в свои ряды неофитов…

Эх, Сергий, Сергий! Вот и получается — если ты вдруг уйдешь отсюда сегодня утром, ни во что не веря, не простившись с матушкой и братьями, то корова Травка, вероятно, надолго останется последним живым существом, которое без осуждения смотрело на тебя.

Марта vs спецназ

Поросята спят, овцы и козы спокойны… Ферма — в целом хлопотное хозяйство, и городскому человеку нужно немалое терпение, чтобы привыкнуть к нашему весьма специфическому ежедневному или еженощному труду. Зато…

— Знаешь, какое вкусное у нас молоко! А кефир, творог, сыр! — рекламирую подворскую продукцию дочери по телефону.

Утром, когда трудники фермы отправляют груженный тяжелыми бидонами прицеп на «молочку», перебираю в уме преимущества так называемого собственного производства: как правило — более высокое качество продукции, нежели у крупных производителей, приспосабливаемость к тенденциям спроса и даже далеко не безосновательное убеждение, что холдинги, чьи бренды уже набили оскомину, редко предложат что-нибудь натуральное.

…Возвращаюсь в коровник и наблюдаю забавную картину — «дед» против Марты, или телка vs спецназ. Прошлой ночью эта полугодовалая норовистая животина изводила дежурную смену трубным ревом (от природы не уйдешь…), требуя себе голштинского быка. Сегодня тихонько снялась с привязи и пошла гулять. В общем, аттракцион «попробуй догони». Такие интермедии случаются иногда. Совместными стараниями ставим Марту на место, и упарившийся «дед» замечает, что за такое испытание тоже нужно давать какого-нибудь цвета берет.

В трех соснах

Развожу в тележке сено на утреннюю дойку. Вчера отогнали стадо на ближнее поле, однако даже короткая прогулка по предрассветной прохладе, как открылось таким дилетантам, как я, отлично стимулирует коровий аппетит. Но всё хорошо в меру, копны на столах тоже не нужны. После дойки стадо опять уйдет на выпас и явно предпочтет свежую зелень всем нашим сухим кормам и добавкам.

«Дед» тщательно подмел кормокухню, коридор, проходы и даже то, что в общем-то не было особой нужды подметать, и теперь, опершись на щетку, обводит еще пустой коровник строгим хозяйственным взором. Наверное, пусть азбучно прозвучит, но это тот самый момент, когда уже нет ни бывшего прапорщика, ни запойного пьяницы, ни вечного маргинала, а есть просто человек, вновь нашедший самого себя. Пусть даже в малом на первых порах… Хотя востребованность — на самом деле огромный стимул, чтобы посмотреть на свою жизнь с другой стороны.

Еще затемно приходит дояр Володя. В полушутливой форме докладываем ему о происшествиях за ночь. Кружка кофе — и:

— Пора выдвигаться! Мало ли…

Мы уже вызубрили имена коров и телок, которые норовят забрести в кусты, убежать в поле, и подобные фокусы порой замедляют наш вечерний или утренний путь. Однажды в заросли вместо Сойки и Фифы забрался трудник фермы Артемий. Звучит как анекдот, но он потерялся на сутки, блуждая по местным рощам и лескам. Нашли, говорят, «в трех соснах», с помощью МЧС.

 «Дед» не заблудится, не из таких. По дороге он ломает себе хворостину подлиннее, замечая сквозь зубы:

— Меня бы в нужный момент кто-нибудь таким дрыном поучил…

Что тебе на это ответить, Сергий? Нельзя всё время посыпать голову пеплом… Сказал мудрый человек: нужно смотреть назад с благодарностью, вперед — с надеждой, вниз — с покаянием, вверх — с молитвой, а вокруг — с любовью.

Вместо послесловия

Вскоре после той ночи «дед» отпросился с подворья на две недели по каким-то делам, а назад так и не вернулся. Прошло уже много времени, и увидим ли снова «блудного сына» — трудно сказать. Как и многих других… Твой дом, Серега, долгое время был без хозяина, не важно — жил ты в нем или нет. Изменилось ли что-то сейчас? И это не берусь прорицать. Но… Я тоже плохо знаю окрестные рощи и слишком хорошо за ними встречающий мир.

31.03.2023