Церковная лавочка около Боровлянской районной больницы как кораблик, плывущий в вечность. Заходишь — и на душе становится радостно. Здесь несет послушание сестра милосердия Любовь Василевская. С раннего утра до вечера сестра на посту. О том, как она пришла к Богу, каким видит свое служение, за что благодарит, — в ее рассказе.
— Я выросла в цыганской семье. Была третьим ребенком. Мама пережила смерть моего старшего брата, очень скорбела. Пять лет у нее не было детей, а потом родились моя старшая сестра — Ольга, затем мой брат и я.
Я была спокойная, стеснительная девочка. Когда пошла в школу, мне не давалось чтение. Я учила буквы, как все дети, но читать не могла. Одноклассники надо мной смеялись: «Цыганка-неумеха».
Во втором классе проверяли чтение на время. Мне было страшно выходить читать. В течение минуты я прочла только 5 слов. Вернулась домой расстроенная. Было обидно, что я не такая, как все, и стыдно, что меня обзывают. Вечером, никому ничего не говоря, стала на колени. Как я молилась!
"Господи, помоги мне, чтобы я научилась читать. Пожалуйста", — просила я.
Это было мое первое обращение к Богу. До этого момента я не молилась, хотя у меня были верующими бабушка и мама. Я видела, что мама утром могла два часа стоять перед иконами; вечером пока всех живых и усопших не вспомнит, спать не ляжет. Перед сном всегда нас перекрестит, поцелует, молитву прочтет. В комнате висели иконочки. Всё это было благочестиво.
Назавтра опять чтение. Я иду с трепетом и думаю, что сейчас опять весь класс будет смеяться надо мной. Ноги трясутся от страха. Я прочитала 21 слово в минуту. Для меня это было удивление невероятное. Я почувствовала, что произошло что-то необычное. А учительница говорит: «Вот, Люба, молодец, сразу видно, что дома читала». А я-то и не читала.
— В семье мы видели, что такое пост. Мы не ходили каждую неделю в храм, но большие праздники — Крещение, Пасха, Рождество, Троица — отмечали. Папа всегда освящал дом.
У нас в Витебске была такая традиция: на Пасху мама покупала новые платья, туфли, завязывала нам с сестрой пышные банты. Дома красили яйца. С самого утра мы шли ко всем родственникам и знакомым. Заходили в дом и говорили: «Христос воскрес!» Помню, что все были такие довольные, радостные. Заходили, допустим, в дом вчетвером, а выходили уже вшестером: из каждого дома присоединялись дети, и мы шли толпой. А потом возвращались домой с целыми пакетами подарков.
— Наша семья была небогатой. Папа всю жизнь отработал на заводе. Мама сначала работала поваром, а потом стала домохозяйкой. Ей хватало забот: она смотрела нас, управлялась с хозяйством, за скотиной ходила (мы жили в частном доме). Мама была очень болезненная, мы всё время боялись ее потерять.
Я видела, что мама молилась, но у меня самой сначала не было глубокого понимания духовной жизни. Однако происходили разные моменты, через которые Господь мне показывал силу молитвы.
Папа работал на заводе, а после работы частенько любил выпить с другом. Папа с утра до вечера на работе, а мама и свиней накормит, и коров подоит, и снег почистит, и детей в школу соберет. Целый день как белка в колесе.
Как-то раз папа не вернулся домой. Его не было два дня. Мама у икон молится, всё в окно смотрит. Мы, дети, видим, что она сильно переживает. И вот, наконец, отца на мотоцикле привозит его начальник. Папа так пьян, что с трудом стоит на ногах. Мама со слезами на глазах говорит ему:
— Вовочка, что же ты творишь? У нас же трое детей, надо же их подымать. Всё на меня скинул, хоть чуть-чуть меня пожалей.
А он палец поднял и говорит:
— Пил, пью и буду пить.
Мама не могла это выдержать и не знала, как дальше жить. Она стала на колени и заплакала: «Господи, помилуй! Господи, помоги мне!»
Прошло несколько недель, и у папы случается сильное горе: у него трагически погибает старший брат. На девятый день после смерти брата папа на поминках выпил пива, и тут оказалось, что у него появилась аллергия на спиртные напитки. Это плохо, это болезнь, но в этом было спасение нашей семьи.
У нас всё в доме поменялось. Мама перестала плакать. Мы все, конечно, радовались.
— Когда меня родители водили ребенком к Причастию, я это не запомнила. Осознанно в церковь пошла, когда мне было около 14 лет.
Недалеко от нашего дома находился мужской монастырь, где мой брат был звонарем. Помню, что первый раз меня священник к Причастию не допустил. Я неделю готовилась. Иду к Чаше. Руки крестообразно сложила. А на ногтях лак фиолетового цвета. Батюшка смотрит на мои ногти и говорит: «Ну куда ты отрастила дьявольские когти?» Мне от его слов стало жутко. «Дай слово, что ты так делать не будешь». Говорю: «Хорошо, не буду». Вот я причастилась. Пришла домой, взяла жидкость для снятия лака, стерла фиолетовый лак, нанесла розовый и так ходила дальше. Только позже до меня дошло, что дело не в цвете…
— Однажды к маме пришла знакомая и сказала, что едет в Псков в паломничество и есть свободное место. Мама мне говорит: «Люба, завтра ты едешь в Псков». Так я попала в свое первое паломничество.
Меня поразили монастырские службы, батюшки. Потом мы поехали к старцу Николаю на остров Залит. Девять километров пешком прошли. Всё было необыкновенно. Много всего произошло, что затронуло мое сердце, душу.
— Как-то мама спросила у меня, какой я вижу свою жизнь, и я ответила, что хочу идти в монастырь. Маму мой ответ удивил, но она отнеслась к этому спокойно. Но когда моя старшая сестра вышла замуж, тут же следом приехали сватать меня. Мне тогда было 19 лет. У нас так принято: смотрят, если хорошая бабушка, хорошая мама — живут с одним мужем и в горести, и в радости, смиряются, — значит, и их внучки, дочки тоже хорошие. Сватали хорошего парня из уважаемой семьи. Родителям жених понравился, и я вышла замуж по послушанию.
После замужества я переехала жить в Боровляны. Здесь у моего мужа был небольшой домик. Мы познакомились с удивительным батюшкой — отцом Андреем Крутелевым. Спасибо Богу, что мы его встретили в нашей жизни. Он много трудов приложил к нашей семье.
Мы с мужем ходили на все службы: и утром, и вечером. Сначала не всё понимали, но пришли скорби и через них понимание. Три года у нас не было детей, и это, конечно, нас очень огорчало. Потом Господь послал нам двух дочек и сына. Отец Андрей — крестный нашего сына. С 5-летнего возраста Николай прислуживает у него в храме в алтаре.
— Первое послушание батюшка Андрей дал мне в свечном киоске онкологического центра. К нам стали приезжать сестры милосердия из монастыря. Сестра Марина Букштынова подходила ко мне: приносила записочки, денежки. Мы стали общаться. Мне было очень интересно, и как-то я у нее спросила:
— Сестра Марина, что вы там делаете? Как помогаете больным?
— Любочка, пойдем с нами. Ты тоже могла бы стать сестрой милосердия.
— Я сначала спрошу у батюшки, ведь я же еще многого не знаю и не понимаю.
— Любочка, пойдем. Главное, что ты хочешь помогать людям, а Господь сам всё откроет, сам вразумит.
Отец Андрей Крутелев, выслушав меня, благословил ходить в онкоцентр, и я впервые пошла в отделение к больным.
Когда идешь в больницу, иногда кажется, что не ты людям помогаешь, а они тебе. Если ты несешь туда свое тело, то оттуда летишь как на крыльях.
Разуму и сердцу тяжело, а телу легко. Представьте себе, какое разделение идет. Мысленно ты думаешь: «Господи, как жалко этого парня, которому осталось жить пару дней». Сердцем ты скорбишь: у тебя слезы текут. А тело не чувствует тяжести сумок. Такое ощущение, как будто тебя кто-то несет. Вот это состояние я всегда чувствовала.
Продолжение следует…
Беседовала Елена Романенкова
Фотографии Игоря Клевко и из личного архива сестры Любови Василевской
07.02.2023
