«Я родила этих детей сердцем» (часть 1)

Ольга Щурская — мама 17 детей. Все ее дети — приемные, или, как она говорит, подарочные. Сначала Оля усыновила мальчика, а позже ей предложили стать мамой в детском доме семейного типа.

В ее доме всегда шумно: звучат детские голоса, кто-то рисует, кто-то требует кастрюлю для игры в повара, кто-то жалуется, что в игре его не понимают; большая собака Зара подает голос, ожидая поощрения, в клетке шуршит морская свинка Парадигма. «У каждого своя парадигма», — произносит Оля, глядя на нее.

Парадигма Оли — в нашем репортаже.

 

«Я всегда мечтала о многодетной семье»

В доме нас встречают девочки Соня и Вера. Вера — Олина племянница, сейчас гостит у Оли. Девочки сразу же ведут нас показать всё свое богатство: ракушку, открытку со словами внутри «Мамочку родную очень я люблю», цветы на подоконниках — «Представляем вам кактус Валеру!», — всех животных, их комнаты, рисунки и игрушки, а еще как они умеют делать колесо и садиться на шпагат.

Мы подходим к полочке, на которой стоит фото семьи у крыльца родного дома. Соня показывает пальцем и перечисляет всех: «Это Паша, это Женя, это Даник, это Слава…»

— Я всегда почему-то знала, что у меня будет большая семья, — говорит Оля, накрывая на стол. — Не знаю почему. Еще со школы знала, что у меня будет много детей, но не думала, что так много!.. О, Женя написал, что приедет (читает пришедшую СМС).

Скоро к ней приедут дети, которые после окончания школы «выпустились» из дома семейного типа, уехали учиться и живут в общежитиях. Официально Оля уже не представляет их интересы, они на гособеспечении. Но к Оле они приезжают.

Оля достает утку из духовки и ставит ее на стол, где скоро к обеду соберется семья.

— Мы поженились с Сергеем в 2001 году. Года через четыре узнали, что детей у нас не будет. Врач сказала: «Ну, бывает же чудо!» Понятно, что на это шансов мало. Но всё равно мы надеялись…

После школы я хотела пойти учиться на психолога. Почему-то у меня был к этой сфере интерес. Но папа сказал: «Ты что?» 20 лет назад никто не понимал, что это за специальность. Папа сказал, что у меня математика на «отлично», чтобы шла на бухгалтера. На хлеб с маслом заработаю, да еще и с икрой. Раз папа сказал, я и пошла.

Я работала главным бухгалтером в Минске, у меня была успешная компания, большие объекты, всё было очень красиво, но мне было там очень плохо. Мне не нравилась эта работа: офис, корпоративы, когда вкладывается куча денег, а люди как чужие.

 У меня была хорошая зарплата, нам дарили дорогие подарки, но я не понимала, ради чего работала. 

Мы четыре года прожили в Минске, потом купили дом в деревне под Молодечно и хотели туда переехать. Но так вышло, что в деревню переехали жить мои родители, а мы с мужем остались в городе. Еще четыре года мы ездили в Минск на работу, а в деревне проводили выходные — помогали родителям, занимались хозяйством: у них были свиньи, коза, индюки, гуси. Но при этом у меня не проходило внутреннее ощущение, что что-то не то. Что я живу не той жизнью...

Раньше по телевизору шла передача «У вас будет ребенок». Когда мы с мужем утром собирались на работу и муж меня ждал, он ее смотрел. Видимо, он вдохновился просмотром и однажды утром сказал мне: «Давай усыновим ребенка». Я посмотрела на него с непониманием: «Какое усыновим? Будет чужой ребенок, с генами каких-то алкоголиков. Что я с ним буду делать?»

Он замолчал. Мужу было хуже, чем мне.

Через год он повторил эти слова: «Давай усыновим». Я спросила: «Ты сейчас серьезно об этом говоришь?» Мы вышли на улицу, я села в машину и всю дорогу в Минск проплакала.

 Я уже поняла, что будет так. Что своих детей у нас не будет, а будут усыновленные. 

Мы доехали до работы, и я сказала мужу: «Хорошо».

Как его выбрать?

Паше — мальчику, которого усыновили Ольга и Сергей, — уже 13 лет. Он учится в 8 классе. На кухне над диваном висят правила дома. Пока Паша моет посуду, я спрашиваю у него, помнит ли он их.

— Помогать родителям. Слушать и слышать их, — говорит Паша.

— А в чем разница?

— Слышать — это слышать то, что они просят. А слушать — это делать то, что они скажут.

 

Пока мы ехали к Оле, Паша звонил и спрашивал: «Мама, мешок так надулся, что невыносимо! Что мне делать с уткой и картошкой?» Паша помогает мыть посуду, заплетает Соне косички и хочет быть парикмахером.

— Там написано «Говорить иногда "давай я сделаю"». Ты так делаешь? — возвращаемся к правилам.

— Бывает, я такое говорю.

— А «спасибо» говоришь?

— Я всегда говорю. Например, когда пообедаем, когда мама что-то купит мне, сделает для меня.

— У нас Паша очень хорошо знает Пушкина, учит его наизусть, «Евгения Онегина» например, — говорит Оля.

— Ой, не надо только. Вот, мама, зачем ты сказала? — смущается Паша. — Вообще, мой папа говорит, что «Война и мир» — интересная книжка, но я пока не буду ее читать, дождусь, когда будем ее проходить по программе, а то сейчас ничего не пойму.

— Мы взяли Пашу в 2014-м, через 13 лет после свадьбы, — рассказывает Оля. — Мы хотели ребенка от года до трех, мальчика или девочку — не важно. Было непонятно, как мы его будем выбирать. Это ж не в магазин прийти. Как его узнать?

Нам сказали специалисты СПЦ (социально-педагогического центра), что есть мальчик пяти лет. И нам его показали.

 В тот момент нам можно было показать любого, и мы бы его забрали. У нас уже был огромный дефицит по родительству, настоящий голод. И мы согласились. 

Всё прошло успешно. Мы взяли Пашу и поехали с ним отдыхать на Браславы. Он всего боялся. Мы плыли на лодке, Сергей ему говорит: «Не плыви туда, там камыши», а он спрашивает: «А они кусаются?»

У него тяжелые родители. В семье были и драки, и пьянки. Мы прошли через многое. Он очень сложный ребенок. У него настолько много взято из родной семьи, что он очень медленно перестраивается. Он не может оставаться один, для него это травма, потому что родная мама на него не обращала внимания. У него не было игрушек, он до сих пор играется с пальчиками.

Иногда в сложные моменты я думала: «Почему, Господи! Почему из нескольких тысяч детей, которые ждут усыновления, мне попался именно ты?! Ну как я могла тебя выбрать?»

 А потом я поняла, что ты проходишь свой путь и тебе посылается тот ребенок, который нужен именно тебе. 

Посыл в Небо

— Пока мы собирали с мужем документы на усыновление, читали форумы, блоги о приемном родительстве. На одном форуме я наткнулась на Маргариту Кундикову из Могилевской области. Она была одной из первых, кто начал воспитывать детей в детских домах семейного типа, и воспитала уже 42 ребенка — у нее трое своих, остальные приемные. В блоге она описывала каждый день своей жизни. Я читала ее и вдохновилась этой идеей. Я как сейчас помню то место, где мы проезжали в пути, когда я задала мужу вопрос: «Сергей, так классно! А ты бы так хотел?» Он ответил: «Ну не знаю, наверное, хотел бы. Но это очень тяжело». А я говорю ему: «А я бы хотела!»

Наверное, эти мои слова были посылом в Небо, потому что через год мы уже были здесь.

 

Перед усыновлением мы с мужем проходили различные диагностики у психолога школы приемного родительства, сдавали тесты на способность быть родителями, на отношения между нами. И по результатам тестов оказалось, что мы идеальные родители. У нас сложился пазл: те качества, которые у меня «провисали», покрывали качества мужа, и наоборот. Вот так мы были посланы друг другу для этого дела.

Строился дом семейного типа. И отдел образования предложил нам стать родителями, т.к. согласно психологическому исследованию мы идеальные кандидаты, и самое главное, что мы забрали первого предложенного нам ребенка.

И вот 30 января — открытие дома, куча детей, и я вообще плохо соображаю, что происходит.

— Было ли у тебя чувство выбора, остаться бухгалтером или идти «работать» в дом?

— В тот момент меня не поддержали друзья, родители были категорически против. Я же уходила с работы, с зарплаты, с социального положения. Мама говорила: «Как это? Ты же главный бухгалтер, у тебя такие условия, куда ты сейчас? Ты с ума сошла!» Папа сказал: «Ну, конечно, вы справитесь, но будет тяжело». Я на тот момент зарабатывала раз в пять больше, чем зарплата приемного родителя.

Как можно было объяснить кому-то, почему я сюда шла? Я и сама боялась, колебалась четыре месяца. Но потом оказалось, что и с таким доходом как-то можно жить, и это не страшно.

Как Оля стала психологом

На стенах дома висят многочисленные грамоты и благодарности за победы в конкурсах замещающих родителей, например «Сердце отдаю детям». Оля говорит, что к ним часто приезжают с телевидения и из газет и отмечают, что ее дети не похожи на приемных. И если бы они не знали об этом, никогда бы так не подумали. Говорят, что у них другие глаза, они смотрят по-другому и они более спокойные. Оля считает, это потому, что у них есть опора.

— Когда я пришла сюда работать, мне было очень интересно изучать психологию. Соседи жаловались в органы опеки: «У них свет горит всю ночь». А это я укладывала детей спать и до пяти утра читала книги, форумы… Меня настолько тянуло в эту тему, что через год я осознала, что у меня есть большой многогранный опыт, ведь все дети разные, из разных семей. Я хорошо с ними лажу, у меня получается.

 

И в это время мне предложили учиться. Я об этом никогда не думала, но это был тот случай, когда слово «попало» в нужное время. Я заочно отучилась на переподготовке в БГПУ им. М. Танка. Училась два года, сдала четыре сессии. И там я поняла, что иду туда, куда надо. Мне было так интересно учиться! Так легко! Мне был интересен сам процесс, мне не были важны оценки, но я училась на «девять-десять». Я писала диплом на тему замещающего родительства, который отметила вся комиссия.

Сейчас есть идеи начать практику по теме детско-родительских отношений. Помогать родителям во взаимодействии со своими детьми.

— Интересно, что ты в итоге пришла к своей первоначальной мечте — быть психологом…

— Да, получается, жизнь меня вот так провела, что я к этому пришла.

— Выходит, что, когда у человека чего-то нет и он считает это трагедией, возможно, на самом деле это для него подарок?

— Да. Если бы у меня был свой ребенок, я бы никогда не усыновила и не пришла в психологию. И была бы несчастным бухгалтером.

Знаешь, Оля, ты как-то написала, что у Бога есть замысел о каждом из нас. Я убеждаюсь, что это действительно так. Какой смысл конкурировать, добиваться и требовать то, чего тебе не дают? Иди и замечай течение жизни.

 Я понимаю, что, если бы не ситуация бездетности, наверное, мы бы никогда не были здесь. А здесь я приношу пользу. И понимаю, что свою жизнь прожила не зря. 

Потому что дети, которые выпустились, приезжают ко мне, они возвращаются. Я вижу свой вклад в них. Я не люблю говорить, что это дело жизни. Но это что-то нужное. Наверное, у каждого своя дорога и служение. Я пошла по этому пути.

— Как думаешь, можно научиться принимать то, что у тебя чего-то нет?

— Думаю, можно. Но на самом деле к полному принятию я не пришла. И не знаю, можно ли принять всё до конца. Это долгий путь, большая работа над собой.

На кухню вбегают Паша и Соня со словами, что приехала Ангелина.

— Идите ее встречать, — говорит Оля.

Общий стол

На кухню заходит Ангелина, она учится в медицинском колледже на третьем курсе. Соня обнимает ее и зовет играть. Объятиями Соня, вообще-то, встречает всех. Вот приходит Леша, и она прыгает ему на руки и обнимает за шею.

— Когда дети приходят в семью, на Соню сначала не реагируют, потому что она мелкая. А потом у всех с ней складываются хорошие отношения. От маленьких много любви. Они ведь не судят по поступкам. Соня видит людей по-другому.

Постепенно за большим столом, позади которого висят полки Love home, сделанные вручную вместе с детьми, собираются все, кто уже выпустились из дома, учатся и приехали просто на обед. Леша учится в Минске на техника-теплотехника. Женя — в музыкальном колледже. Саша — в колледже на продавца, Слава — в том же колледже на штукатура. Ангелина, как старшая, накладывает всем еду.

— Они ведь приходят в семью незнакомые друг с другом, но они, правда, хорошо друг с другом ладят, — рассказывает Оля, пока дети заняты обедом. — Едят они, конечно, хорошо. Никто не крутит носом «буду», «не буду». Они приходят сюда изголодавшиеся. Много чего не ели, не пробовали.

— У них остается обида на родителей?

— Как правило, все приходят с обидами на родителей. Мое первое правило — что с детьми надо быть честными. Я им объясняю, что мы не были на месте этого человека. Мы не знаем, как ему там внутри и почему он идет в зависимость до такой степени, что теряет семью, детей, работу, жизнь. Мы не можем судить. Я им всем говорю, что ни один из их родителей не хотел стать алкоголиком. Просто у них так получилось, что-то произошло, в какой-то момент они сломались, не выдержали, не хватило сил. И дети это принимают, потому что это правда. И тогда им не так обидно. Но ребенок имеет право злиться, обижаться на родителей, потому что есть вещи, которые реально не должны происходить с детьми.

 Внутри у них дыра. Потребность в материнской, отцовской любви не удовлетворить до конца, там нет дна. И я ее не закрою никогда, и никто не закроет. 

Потому что факт остается фактом: с родными мамой и папой у них нет связи и отношений.

Вот Ангелина как домашняя. Люди не верят, что она приемная. Они не понимают, в чем эта разница, но они ее чувствуют. А всё дело в том, что хоть ее мама сильно пила, при этом она ее очень любила. И ее мама нас всегда благодарит, говорит, что столько ей не смогла бы сама дать. Вот это ощущение, что мама тебя любит, — у нее есть, и это ее опора.

Продолжение следует…

Беседовала Ольга Демидюк

Фотографии Марии Котовой

08.12.2022