Претерпевый до конца спасен будет (часть 1)

Встречаясь с людьми, которые близко знали ушедшую в вечность нашу сестру во Христе монахиню Агапию, слушая их воспоминания о ней, с удивлением отмечаешь, каким цельным, тонко чувствующим, интересным человеком была почившая матушка.

Анна Иосифовна Малеванникова (так звали монахиню Агапию в миру) родилась 16 мая 1939 года в поселке Новые Тарасовичи Осиповичского района Могилевской области. По образованию была швеей. Интересно, что еще подростком Анна с родителями ездила к матушке Валентине Минской, которая в то время была жива. Уже после замужества с супругом они посещали схиархимандрита Виталия (Сидоренко) на Кавказе. Муж Анны Иосифовны, Владимир Иосифович Малеванников, был строителем. В их семье родилось двое сыновей — Виталий (нынешний архимандрит Вениамин — ключарь Петропавловского собора г. Томска) и Павел.

Матушка всю свою долгую жизнь служила Богу. Фактически с 1978 года, как только в Минске открылась епархия, она со своим мужем начала там трудиться. Муж помогал по строительству для епархии, а она готовила кушать и всех кормила — и архиереев, и батюшек, и студентов, всех, кто приезжал. Кроме того, читала на клиросе, пела, пекла просфоры…

С духовником нашего монастыря отцом Андреем Лемешонком они были давно знакомы — более 45 лет. Когда упокоился супруг Анны Иосифовны, владыка митрополит Филарет (Вахромеев), хорошо зная матушку и видя ее труды, предложил ей принять монашество. Уже позже мать Агапия себя укоряла, что не сразу приняла это благословение и не прошла всех ступеней искуса монашеской жизни, что ее сразу постригли в монашество... Она понимала, насколько это высокое служение. И только когда владыка повторил свое благословение несколько раз, написала прошение на иночество. Но когда в 2012 году пришла в монастырь трудницей, в скором времени состоялся сразу монашеский постриг. Матушку нарекли в честь мученицы Агапии (Агапия — «любовь» [греч.]) за любовь, с которой она принимала людей, согревала, кормила.

Из 11 лет своей жизни в монастыре она 7 лет пролежала на одре болезни. Ей нужно было помогать во всем — поправить подушку, посадить, платочек помочь завязать. Для человека, который привык всем служить, для всех быть всем и отдавать, это было серьезное испытание. Однако когда приходили сестры, она обязательно чем-нибудь угощала. Кажется, ну что у нее есть? И вместе с тем — там вот лежит конфетка, там еще что-то — возьми! Обязательно возьми! И настолько настойчиво и твердо, что было понятно, что это благословение. Даже в немощи матушка думала про ближнего, про его нужды… Она почти утратила зрение, но прекрасно понимала, кто к ней пришел. Не видя, называла по имени практически всех.

Общение с матушкой — это было живое прикосновение к истории Церкви, потому что она была ее непосредственным участником. Так, как мать Агапия пела тропарь Минской иконе Божией Матери, не пел никто. Очень большой радостью для сестер было пропеть его вместе с ней на день Минской иконы, поздравить, почитать акафист. Не надо было много говорить. Просто спеть было подарком и утешением.

Мать Агапия всегда оставалась близким, родным человеком, и вместе с тем мудро подсказывала и направляла. Монахиня Пелагея (Капузо), которая по послушанию в монастыре встречает паломников, проводит экскурсии, вспоминает: «Я зайду к ней в келлию и рассказываю про экскурсии, как приезжают паломники, какие задают вопросы, проблемы, еще что-то. Матушка сочувствует, что-то подсказывает. Один раз поделилась со мной опытом из своей жизни до монастыря. В 80–90-х годах у нее и у многих прихожан собора духовником был митрополит Нифонт. Он жил в Украине. Все, кто мог, каждые выходные ехали к нему, чтобы услышать наставление. А те, у кого не получалось, окружали вернувшихся счастливцев и с жадностью выпытывали: "Ну что? Какое слово батюшка сказал?" Они этим словом жили целую неделю. И вот что я поняла для себя: люди едут в монастырь, чтобы услышать слово и потом этим словом жить. Ты можешь говорить об архитектуре, строениях — это один уровень. И совершенно другой — когда словом о жизни с Богом живет не только тот человек, который смог приехать, но и люди, которые его окружают. Вот такая жизнь — труды, служение, семья, дети, заботы… Но приходят выходные — и душа рвется в монастырь, чтобы напитаться, вдохновиться на жизнь с Богом».

Матушка Агапия ни разу не сказала о ком-то плохо, хотя всё прекрасно видела — и немощи человеческие, и недостатки. Сестры, которые ухаживали за матушкой и были рядом, отмечают, что с ней очень легко было говорить о том, что у тебя на душе. Она и погорюет с тобой, и порадуется, и совершенно не возникала мысль, что матушка в 2, а иногда и в 3 раза старше по возрасту.

Послушница Елена Ткачева: «Рядом с ней всегда было очень тепло и светло. Когда у меня были нестроения, скорби, я приходила к ней, рассказывала, просила молитв, и некоторые вещи, которые я глубоко переживала, Бог по ее молитве разрешал».

Про скромное служение матушки замечательно сказал духовник обители в слове на погребении: «Мы можем говорить о чем-то таком сверхъестественном, чудесном. Но есть скромная, тихая жизнь в Боге. Это действительно сокровенно, это внутри человека. И Господь смотрит на сердце, что там. Если в сердце любовь к Богу, любовь к ближнему, то, конечно, такой человек не уйдет в темноту, где нет света. Он уйдет туда, где нет болезней, нет воздыхания, но жизнь бесконечная».

Продолжение следует…

Подготовила инокиня Ольга (Великая)

12.12.2022