Валентин Демьянович и Тамара Евстафьевна Барановы прожили вместе более 60 лет, отметили бриллиантовую свадьбу. Но 8 мая 2022 года, в день памяти святых жен-мироносиц, Тамары Евстафьевны не стало. Незадолго до смерти супруги Валентин Демьянович нашел написанное ее рукой «Завещание матери», которое поразило его своим содержанием. Он всё собирался расспросить жену подробнее, но как-то не находил подходящего случая. После ухода Тамары Евстафьевны именно это завещание заставило Валентина Демьяновича прийти к духовнику нашего монастыря отцу Андрею Лемешонку и поделиться своим желанием показать его людям. Отец Андрей благословил опубликовать. Мы поговорили с Валентином Демьяновичем о его жизни, встрече с супругой и семейном пути длиною в 60 лет.
— Извините за несдержанность… Слезы… Если о чем-то отвлеченном, то я нормально. Но чуть струнка эта цепляется… (Валентин Демьянович вытирает платком влажные глаза. Из окна бьет свет и ложится полосой на семейную фотографию уже не молодых, но таких счастливых людей.) Я исповедовался у отца Андрея, показал ему завещание Тамары Евстафьевны, и он благословил на разговор, одобрил. Дети мои говорят: «Ну зачем тебе это?» А я не могу это так оставить...
В свое время во многом именно благодаря Валентину Демьяновичу монастырю выделили ту территорию, где он сейчас находится. Когда решался этот вопрос, Валентин Демьянович работал в облисполкоме и курировал отдел образования. Территория, где предполагалось строительство, находилась рядом с детским садиком. И когда внезапно начали поступать жалобы, что монастырь будет мешать детям, его с коллегой направили на проверку. После детального изучения вопроса и разговора с заведующей, которая, к слову, была совсем не против соседства с православной обителью, Валентин Демьянович с коллегой написали положительное заключение. С тех самых пор его супруга Тамара Евстафьевна объявила, что будет ходить в храм только сюда, в Свято-Елисаветинскую обитель.
— Она сама родилась и жила под Одессой, где рядом находился монастырь, куда она ходила еще девчонкой. Вместо танцев — в храм, — рассказывает Валентин Демьянович. — Может, потому она так полюбила это место. Ее сюда тянуло.
Я работал в таких структурах, что и подумать об этом не мог. Но помню, в нашей деревне была церковь, прямо напротив нашей хаты, и мама всегда ходила по выходным в храм. Детей не пускали, время было такое...
Я никогда не выступал против Церкви и, увидев увлечение своей жены религией, никогда ничего не запрещал, вере не мешал. Правда, приносил иногда атеистическую литературу, но она ее не читала (смеется). Вот так потихоньку она меня привела-таки к вере, только благодаря ей я пришел к Богу.
Сначала ходили в храм Марии Магдалины, но как только появились первые строения в монастыре, Тамара сказала: «Только сюда». Это наш родной дом. Все радости и печали мы делили с монастырем.
Сам Валентин Демьянович родился в 1935 году в многодетной семье, в белорусской деревне Маслаки. Своего отца, который был кузнецом, он потерял совсем рано: буквально через год после его рождения отец умер от туберкулеза. Мама одна воспитывала семерых детей. Когда началась война, Валентину Демьяновичу еще не было и 6 лет. Но он хорошо помнит то страшное время.
— Накануне войны, в мае, я очень просился в школу, но по возрасту было рановато, не взяли. 22 июня 1941-го был выходной, воскресенье. Рядом с деревней проходили маевки — праздничные гулянья… Радио тогда в деревне не было. Откуда ни возьмись прибежала женщина с криком: «Война началась!» Все врассыпную, кто куда…
Буквально через несколько дней уже бомбить начали, мы прятались в погребах. Наши отступали. Вереницы беженцев тянулись с Запада на Восток. А где-то в июле-августе появились первые колонны немцев. Потоптали всю рожь… Пробыли день и уехали, забыв батарейку от проигрывателя. А мы, трое пацанят, ее нашли, разобрали, стали с ней играть, и тут являются: как давай на нас орать, автоматы наставили, гранатой махали... Но, слава Богу, они уехали. Не знаю, как мы остались живы.
Страшное время было… Хватало всего, хотя боев в нашем районе особо не происходило и немцы в Маслаки заходили только на побывку на несколько дней. Но вот соседнюю деревню сожгли. Нас тоже однажды согнали, прямо как в Хатыни, в деревянный сарай, окружили, но что-то у них случилось, и нас выпустили. А вот в соседней деревне Напрасновке устроили гетто и местных евреев расстреляли.
Деревня Напрасновка, как и весь Горецкий район, была оккупирована в июле 1941 года. В конце июля немцы организовали там гетто. Жителям еврейского происхождения было приказано нашить желтые звезды на одежду и не выходить за пределы деревни. 22 марта 1942 года нацисты ликвидировали гетто. Обреченных жителей сначала жестоко избили, требуя откупа золотом. Одной женщине удалось спрятаться с двумя детьми в доме под полом, но ее выдал местный староста… Под дулом автоматов людей погнали к лесу. Молодых и сильных заковали в цепи. У места расстрела, если у кого-то была хорошая одежда, сначала приказывали ее снять, а затем расстреливали. Детей в яму бросали живыми. Всего в Напрасновке было убито более 300 евреев.
— Я маленький был, поэтому воспринимал, конечно, всё детскими глазами. Но сейчас понимаю, сколько раз Господь меня спасал от напрасной смерти. В соседнем доме, на кухне, где питались немцы, стояли ящики с печеньем и кусковым медом. Ну не мог я мимо пройти! Украл несколько печенек и меда, посидел дома и снова пошел. Но на этот раз немец схватил меня за ухо, а я каким-то чудом вырвался и убежал.
Или, например, мы вырезали целые участки из кабеля связи, вытягивали оттуда цветные проводки и делали себе бусы. А это же диверсия! За такое расстрелять запросто могли, но всё обошлось.
По словам Валентина Демьяновича, особенно трудно было в 1944–45 годах. Он хорошо помнит, как босиком в апреле собирал в поле мороженую картошку, из которой потом пекли оладьи… Их деревню освободили в июне 1944-го. В центре населенного пункта похоронены два советских воина и три партизана. Всего за годы войны погибло 337 жителей Маслаковского сельсовета.
— Я решил, что никуда из деревни не поеду, останусь на малой родине. А ветеринар в деревне — уважаемый человек, вот я и решил поступать в витебский ветеринарный институт. Это сейчас понимаю, что не смог бы там учиться, грошей не было совсем. Но тогда об этом не думал, поехал за мечтой. До Орши добирался на крыше поезда, а из Орши — товарняком… Баллов не хватило, потому пошел в армию. А уже после окончил строительный институт. Всего за плечами 60 лет трудового стажа инженера-строителя.
С Тамарой Евстафьевной они познакомились ранней весной 1960 года во время студенческой практики на стройке, когда возводили новую школу в Казахстане, в Усть-Каменогорске. Что называется, судьба… Через год расписались. Времена были тяжелые, поэтому никакого праздника не было: в обеденный перерыв отправились в ЗАГС и стали мужем и женой.
Вскоре молодую семью направили в Запорожье. Тамара Евстафьевна обрадовалась возвращению в родную страну. Возможно, остались бы там навсегда, но вмешался случай. Года через два они с мужем отправились в Минск в отпуск. Были под большим впечатлением от города и решили обосноваться здесь. С тех пор они живут в белорусской столице, участвовали в разработке и строительстве нескольких минских районов.
— Всему учились вместе. Помню, драники жарили на воде (смеется). Родителей не было, некому было учить. Жизнь учила и объединяла. А когда уже тут, в Минске, обосновались, то всегда собирались всей семьей. Особенно в последнее время, на юбилеи, фотографировались на память. Вообще, важно вместе время проводить.
Каждая семья — свое государство. И каким будет руководитель, таким будет и правление. На мужчине вся ответственность, но женщина — это штаб, она играет большую роль в укреплении семьи. Главной скрипкой в семье должна быть именно женщина. Только так руководить, чтобы мужа не оскорбить.
Тамара Евстафьевна была музой нашей семьи. Я же почти не занимался детьми, потому что работа была напряженная и ответственная. Всё было на контроле, я включался, был на подхвате, но она меня даже на родительские собрания редко пускала. К слову, оба сына окончили школу с золотыми медалями. Наш семейный очаг созидала моя супруга. Она была очень дружелюбная, трудолюбивая, ее все любили.
— Без веры немыслимо жить. У жены она была крепкой. Уверен, что это тоже помогло сохранить семью. В семье нужны прежде всего терпимость, взаимопонимание и взаимоуважение. Вот три кита, на которых может устоять семья. А сейчас чему учат? Два-три года — и уходи… А надо учиться жертвовать самолюбием, усмирять его, не выставлять на передний план. И всегда благодарить Бога. С верой идти по жизни, надеяться, верить и любить. Эти вещи надо принимать серьезно и навсегда.
Сама жизнь учит людей, если они имеют уши, чтобы слышать, и глаза, чтобы видеть. Но надо, безусловно, духовно себя воспитывать. А для этого нужно не лениться посещать церковь. Выполнять обещанное, молиться и просить Господа Бога и Матерь Божию, когда это необходимо, чтобы помогла. И тогда будет всё хорошо. Без помощи Божией ничего не делается. В этом мы с женой убедились. А вернее, она меня убедила…
Мы на все праздники были в монастыре. Это радость наша. Побудешь на службе и выходишь духовно более окрепшим. После исповеди, Причастия чувствуешь себя иным человеком. А горечи… Вот в мае случилось самое большое горе, и мы его тоже вместе разделили... Отпевали мою супругу в монастыре. Она очень стремилась сюда.
— Завещание я случайно нашел. Жена ни с кем не делилась, никому ничего не говорила. Но, видимо, предчувствовала свой уход.
Эти строки тронули меня до глубины души. Она сама сочинила. И когда она ушла, я всё время думал, что не могу оставить это завещание без внимания, чтобы оно просто лежало. Я решил, что люди должны знать это наставление, как нужно себя вести в таких скорбных случаях. Для нее это было важно…
«Сын мой! Я скоро расстанусь с тобой,
Скоро я в Вечность пойду,
Одно я прошу, умоляю,
Исполни ты просьбу мою.
Завещанье тебе оставляю:
Позаботься о маме своей,
Я же тебя не разорю (для этого я постаралась).
Всё исполнить старайся точней.
Мне поминок шикарных не нужно,
Памятник, разные венки —
Весь обряд этот только наружен,
Ничего не дает для души.
Крест закажи первым долгом,
Чтоб ему все молиться могли,
И гроб достань мне попроще,
По-христиански меня схорони.
Одень меня просто и скромно,
Чтецов ко мне пригласи,
Исполни свой долг, не стесняйся,
Для погребенья в храм пригласи.
Когда меня похоронишь,
Не вздумай вином поминать,
Ты душу мою опечалишь
И потеряешь свою благодать.
Денег не трать на поминки,
Лучше в церкви святой помяни,
Свечи поставь пред иконой,
Обедни, панихиды по мне послужи.
Если гроб мой захочешь украсить,
Ты цветков и венков не клади.
На могилу крест надо ставить
И березку еще посади.
Годы пройдут за годами
И память в забвенье придет,
Но березка своими ветвями
Разных птичек к себе призовет.
И когда на мою уж могилку,
Никто никогда не придет,
А березка наклонится низко,
И мне птички песню споют.
Твоя мама»
Подготовила Мария Котова
Фотографии Никиты Провлоцкого
03.11.2022
