«Бог приходит, когда Его зовут» (часть 1)

22 года жизнь сестры Елены Романенковой связана с монастырем. Она стояла со скарбонкой, ездила на выставки, ходила в детский интернат, работала в аудиомастерской и даже вела «Вечера на "Мельнице"». Она благодарна Богу за встречу с отцом Андреем, за радость быть сестрой милосердия, за людей, которые были рядом. О пути к Богу, Который всегда рядом, читайте в ее истории.

Грех юности и неведения

— В 25 лет у меня было всё, о чем я мечтала, — муж, сын, квартира, профессия, старенькая машина и даже собака породы ньюфаундленд. Я жила в военном городке Марьина Горка, была в отпуске по уходу за ребенком и слушала 3-й канал Российского радио. Там-то я впервые узнала о Роне Хаббарде, о том, что он разработал систему, позволяющую эффективно обучаться. А спустя какое-то время в газете встретилось объявление о курсах. Так я попала в дианетику. Курсы были достаточно дорогими, но можно было помогать организации и учиться бесплатно.

После трех лет сидения дома я была полна сил. Меня бросили на связь с общественностью. Я ходила по организациям и министерствам достаточно результативно. Попала на радио и познакомилась с журналисткой Еленой Степановой. Как все сектанты, я была убеждена, что дианетика, так называемая наука о разуме, — путь спасения. Вот в этот период мой двоюродный брат слезно просил меня сходить к его знакомому священнику отцу Олегу Шульгину.

Молодой батюшка встретил меня в строящемся храме в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Я показала книгу Хаббарда и поделилась кое-какими основными мыслями его «учения».

ʺПоследователей дианетики и сайентологии отлучили от Церквиʺ», — строго заявил отец Олег. ʺАх так!ʺ Когда меня крестили, никто не спросил, хочу ли я, а теперь отлучили, даже не предупредив. Я была в гневе. Хлопнула дверью. И ушла из храма. И из Церкви.

Как описать это время падения? Господи, прости грех юности и неведения. Я погружалась во тьму. От меня ушел муж. В 27 лет у меня не было машины, собаки и почвы под ногами. Вот в это время одна моя приятельница рассказала о священнике, который проводит по вторникам беседы. Не сразу, но я дошла до двухэтажного здания около Петро-Павловского собора…

петропавловский храм

Узкая лестница, в коридоре у двух дверей стоят люди. В тот раз отца Андрея я не увидела, но услышала его голос. Кто-то задал вопрос про дианетику и сайентологию. Теперь уже не помню, что ответил батюшка. Помню только, что его слова сильно на меня подействовали. Я ушла из дианетики. Больше я не продвигала «учение» Хаббарда, а по возможности в газетах и на радио говорила о вреде этой секты.

Зов

— На радио я познакомилась с автором и ведущей программы «Для тех, кто дома» Еленой Степановой. Когда человек влюблен в свое дело, он вдохновляет и воодушевляет. Елена Николаевна была настоящим мастером. Я попала к ней дефектологом-психологом, искателем приключений и вечной студенткой. Елена Николаевна давала мне репортер (записывающее устройство) и свободу действий. Я записывала интервью с разными интересными людьми и числилась внештатным корреспондентом. Так встретилась с московским режиссером Олегом Рудюком. Он снял фильм «Зов». Основная идея фильма — позови Бога в свою жизнь, и Он придет.

На крутом берегу моря в час восхода, когда первые лучи солнца скользят по водной глади, ты поднимаешь к небу руки и… Это красиво и романтично, но всё было по-другому.

Я бежала по темному подземному переходу с какими-то авоськами, без сил и надежд. И поняла, что всё. Точка. Я больше не могу жить без Бога. И тогда я внутренне закричала: ʺГосподи, приди! Я больше не могу без Тебя!ʺ

Это правда, что Бог приходит, когда Его зовут. Приходит снова и снова. Так одним прекрасным майским днем я получила подарок — знание, что Бог Есть и Он нас Любит. И сразу же я получила еще один подарок — меня взяли на работу в газету для подростков «Переходный возраст». Прекрасный коллектив. Главный редактор Елена Васильевна — человек с огромным добрым сердцем. Это была настоящая журналистика, искренняя и неподкупная.

Как-то осенью готовили специальный выпуск, посвященный проблеме СПИДа. Каждому дали задание. Мне надо было взять интервью у священника. Мои коллеги посоветовали найти духовника Свято-Елисаветинского монастыря.

Я поехала в Новинки. Помню, что в Никольском храме стояли леса и с потолка, в специально подставленный тазик, капала вода. Батюшка. Здесь заканчиваются слова и начинаются чувства. Море, оно какое? А солнце? А Христос? Зачем люди за Ним ходили? Из-за чудес? Нет, чудесами наполнен этот мир. Люди искали любовь. Пожалуй, самое главное, что есть в отце Андрее, — это любовь. Любовь к Богу, любовь к человеку. К каждому человеку. И еще простота. Скромность. Чуткость. Внимание. Задор. Живой ум. Свобода.

батюшка молодые ребята

Я пришла в монастырь. Отец Андрей сказал, что всегда соглашается на интервью, потому что это возможность говорить о Боге — вдруг какая-то душа услышит его слова. Батюшка говорил о том, что СПИД — болезнь души и что Бог, воскресающий мертвых, может исцелить и больных СПИДом (кстати, на подворье такое случалось). Статья была готова. Наша газета заняла первое место в конкурсе. За статью я получила премию. Жизнь потекла дальше.

Это было не ровное течение глубоководной реки, а бурный поток, несущийся с кручи и разбивающийся о камни. Жизнь журналиста интересная и захватывающая, особенно если повезло с коллективом и руководством. А я была в лучшей команде. Честно.

Возвращение

— Не помню, как я оказалась на исповеди. Наверное, боль от моей неправды была такая сильная, что я пошла в самую главную лечебницу — Церковь.

Вечер. Петро-Павловский собор. В левом углу исповедуют трое священников. Отстояв очередь, я оказываюсь около одного из аналоев. Поднимаю глаза — и вижу отца Андрея. Не знаю, как бы сложилась моя жизнь, окажись на месте батюшки другой священник.

Мне было в чем каяться. Гора страшных грехов. Было стыдно за себя и свои поступки. И казалось, что батюшка находится не среди обвинителей и даже не в числе наблюдателей. Он был со мной. На скамье подсудимых. Он разделял мою боль, и было видно, что отцу Андрею тоже больно от моих грехов. «Да, много разрушено, — сказал он в конце исповеди, — но будем созидать».

молодой духовник

Моя знакомая сказала, что за занятия дианетикой на нее священник наложил епитимью и запретил причащаться сорок дней. Я боялась, что тоже получу наказание. «Батюшка, а можно мне причаститься?» — «А ты хочешь?» — «Да!» — «Тогда причащайся». «Иди и не греши», — сказал бы Христос.

Я вернулась в Церковь. Я, которая никогда не курила, была честна, гордилась своими поступками, а в 24 года считала, что могу излучать сияние праведности, вернулась побитой собакой, падшей грешницей. Говорят, что видеть свои грехи куда полезней, чем видеть ангелов. Я видела.

Это вообще был трудный период жизни. Я работала в газете «Знамя юности». Жила в однокомнатной квартире в Марьиной Горке со своей мамой, шестилетним сыном и бывшим мужем. Мама стала ходить на богослужения. Каждый воскресный день она предлагала пойти с ней. Не просила, не уговаривала, не настаивала, а тихо звала. На территории военной части начали строить храм в честь святого благоверного князя Александра Невского. Поставили вагончик. Маму взяли туда свечницей. Мне разрешили петь на клиросе.

Хочется сказать несколько теплых слов про отца Александра и его матушку Ирину. Батюшка — строгий, приветствующий дисциплину во всех ее проявлениях. Матушка — прекрасный руководитель, мудрая женщина и надежный тыл батюшки.

Отец Александр сказал мне, что клирос — это святое место и всякий поющий Богу должен жить в святости. Это мне помогло отказаться от некоторых греховных привычек.

Скажу честно, что для меня пение в храме было отдушиной. Я не могла бы просто стоять на службах. Когда поешь, время летит быстрей.

Монастырь

— Я ездила на работу и с работы на электричке. Универсальный транспорт. Тут можно читать, спать, сочинять, думать, глядя в окно. Я садилась в вагон, как в личный кабинет. Как ни странно, люди мне не мешали. Как не мешают деревья в лесу. Я начала читать душеполезную литературу. Говорят, когда человек читает житие святого, святой о нем молится.

Как-то так получалось, что на работе я всё время мигрировала из одного кабинета в другой. Среди личных вещей вместе со мной путешествовала икона преподобного Серафима Саровского. Образ лежал в столе не первый год. После очередного переселения я решила не прятать преподобного старца — пусть все видят. Через пару месяцев батюшка Серафим пригласил меня в Дивеево.

У женщины из нашего хора старшая дочь была инокиней Дивеевского монастыря, а вот младшая сторонилась Православия. Меня попросили составить компанию девушке. Так я впервые поехала в паломничество. Монастырь. Какая первая ассоциация приходит в голову? Это некое скучное место, где люди с неудавшейся судьбой сидят по маленьким комнатушкам и молятся. Я была готова потерпеть две недели, если так НАДО. Нас с Зариной разместили в архиерейской гостинице. Инокиня Мария (Царахова) заботилась о нас с материнской любовью. Кстати, она хорошо знала отца Андрея. Он был одним из немногих, кто поддержал ее в стремлении уйти в монастырь.

сестре елена

Мне дали послушание здесь же, в гостинице. Я утюжила белье, помогала на кухне и мыла полы. Какими же жизнерадостными оказались матушки! Любая работа спорилась у них в руках.

Был такой курьезный случай. Во время большой стирки, чтобы всё успеть, утренние молитвы читал один человек, а все остальные слушали и занимались каждый своим делом. «Залазь на стул и читай», — сказала мне одна монахиня. Я залезла и стала читать с выражением: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас». Очень старалась и думала: «Вот как хорошо читаю, четко, с интонацией, не то что некоторые…» «Слазь», — сказала та же монахиня. Тогда я поняла, что в молитве важны не чувства и выразительность, а направленность и внимание. Ничто не должно отвлекать от разговора с Богом.

Я ходила на службы, прикладывалась к святыням и слушала удивительные истории о чудесах. Бог был очень близко. В гостиницу приехал архиерей из Англии. Сам он был чехом, но неплохо говорил по-русски. Я увлекалась проповедями владыки Антония Сурожского, и у меня была тайная мечта — написать владыке письмо. А тут оказалось, что приезжий архиерей служит у Антония Сурожского викарным епископом. И он согласился передать мое письмо.

Это была любовь. Любовь Бога, Который видит сокровенное и готов сыпать щедрой рукой. Меня переполняли чувства благодарности и счастья. В монастыре я праздновала свое тридцатилетие.

Матушки что-то испекли, пели «Многая лета», подарили четки. Никогда мой день рождения не был таким счастливым. «Господи, — молилась я, — полжизни я была без Тебя. Сделай так, чтобы вторую половину я была с Тобой».

Я уезжала другим человеком. С тех пор я знаю, что монастырь — самое живое место на земле. И жизнь здесь простая и красивая.

дивеево